Исследователи А. Абрашкин и Г. Макарова справедливо недоумевают:
«В «Мастере и Маргарите» упоминается множество персонажей, причастных к литературному процессу. Но если литературоведы активно обсуждают прототипы Мастера, Ивана Бездомного и критиков, громивших роман, то про их коллег по писательскому «цеху», как правило, речь не заводят. Согласимся, что это довольно-таки странно».
Ну, не так уж и странно: в описании «братьев во литературе» Булгаков ограничился минимум информации. Искать прототип, не имея в активе ничего, кроме фамилии, затруднительно и рискованно.
Но упомянутые авторы не побоялись, и их смелые предположения, думаю, вполне достойны читательского внимания.
С Ильфом и Петровым Булгаков водил близкое знакомство. Они присутствовали на чтении текста «Мастера и Маргариты» в узком кругу друзей. И даже посоветовали автору переделать роман в «юмористический детектив», чем несказанно его разочаровали.
Если за масками грибоедовских обитателей скрываются известные советские писатели, то логично предположить, что Ильф и Петров должны быть среди них.
А. Абрашкин рекомендует нам обратить внимание на поэта Двубратского, обутого в «желтые туфли на резиновом ходу».
Что не может не напомнить о сыне турецкоподданного в лаковых штиблетах с замшевым верхом апельсинового цвета.
Кстати, после того, как Остап пнул дверь, за которой скрывалась «конкурирующая организация» в лице отца Федора, они развалились окончательно, и тогда молодой человек приобрел «новые малиновые башмаки, к каблукам которых были привинчены круглые резиновые набойки»
Как видим, поэт Двубратский имеет те же пристрастия в обуви, что и гражданин О. Бндер.
Ну и фамилия «Двубратский» тоже вызывает ассоциации. Братьями по крови Ильф и Петров не были, но в знаменитом предисловии к «Золотому теленку» сравнили себя с братьями Гонкурами.
«Как мы пишем вдвоем? Да так и пишем вдвоем. Как братья Гонкуры. Эдмонд бегает по редакциям, а Жюль стережет рукопись, чтобы не украли знакомые».
Кто именно из литературного дуэта представлен в романе, вопрос открытый. Ильф увлекался сочинением стихов в юности, так что возможно именно он скрывается за образом поэта Двубратского в желтых ботинках.
Замечу, что Булгаков очень бережно относится к цветовой символике. Если у него обозначен цвет, то это почти всегда не просто так. Поэтому версия вполне жизнеспособная.
Подробнее в книге А. Абрашкина и Г. Макаровой "Булгаков и дьявол".
