Войны за наследство велись во все времена, порой приобретая ужасный вид, когда люди переходили все границы дозволенного. Как говориться победителей не судят, для достижения целей все средства хороши.
Для меня не стоял вопрос о разделе имущества, я для себя решила этот вопрос намного раньше. Когда были еще живы родители, я говорила, что мне ничего не надо.
Я очень любила своих родителей, знаете такой любовью, которая бывает у нежеланных детей.
О том, что моего появления не очень то ждали на свет, я узнала в 12 лет случайно, из разговора моей двоюродной сестры и мамы.
Марийка, так звали мамину племянницу, которая приехала к нам в гости, обнимала меня, целовала, называла доченькой. Я привыкла к такому обращению, с детства часто жила у нее, порой подолгу. Детей у женщины не было, поэтому всю не разделенную любовь, она отдавала мне. Нас в семье было трое: сестра, брат и самая младшая я. Когда моя мама узнала, что беременна, то хотела прервать беременность, но Марийка уговорила ее не делать этого, сказав, что возьмет ребенка на воспитание, кто бы ни родился.
Родилась я на праздник Ивана Купала, в половину первого ночи, как только зажглись костры на высоких горах.
Никому меня, конечно, не отдали, нянчили, все кто мог, но эта тайна больно ранило мне сердце.
Я не осуждаю маму, жаль только, что она проговорилась про этот секрет.
Моя сестра и брат были еще маленькие, строился дом, а так же аптека, мама была заведующей.
Тяжелое было время, недавно закончилась война. Декретный отпуск раньше был три месяца после родов, и куда девать малыша, если нет яслей, не понятно.
С нами жила бабушка Оля, папина мама, она всех нас и присматривала. Бабушка Оля возила меня в коляске на работу к маме в аптеку, что бы покормить грудным молоком. Аптека была далеко, на другом конце поселка. Бабушка катила коляску, а за руку вела моего старшего брата, ему только исполнилось три годика. Бабушке Оле было тяжело совершать такой путь каждый день и меня стали поить коровьим молоком.
Когда мне исполнился годик, завезли на воспитание в другую деревню к бабушке Арине, маминой маме. Здесь нянек было много: бабушка, тетя Аня, Марийка, тетя Оля – моя крёстная, а из детей я одна.
«Баба кака» – выносила вердикт я и бежала со двора искать маму –тётю Аню или Марийку. Бабушка с палочкой торопилась за мной, приговариваю: «А трасцы, твою мать», не знаю, что это, но что то ругательное.
Деревушка была небольшая, машин на дороге не было, кругом поля, колхозный луг да небольшая речушка. Моё бегство прерывал двоюродный брат Лёня, хватал меня на руки, подбрасывал высоко- высоко, прямо в небо, а я звонко хохотала. Вот так проходило моё детство, я росла, и было у меня несколько мам. Любили меня все, пестовали, как и должно быть в хорошей семье.
Родители продолжали стройку, дом был большой, добротный, один подвал чего стоил. Подвал глубокий, выложен из большущих камней, которые возили с карьера на лошади. Машин тогда было мало, все в организациях, никто не давал. Кто строил дома в послевоенное время, знают эти сложности на своём опыте.
Сколько я себя помню, дом всё строили, строили. Потом копали в огороде колодец, это была такая радость, не надо было воду таскать с улицы. А сколько ведер воды надо для готовки, старики, да еще скотину поить, не говоря уже о поливе грядок.
Я уехала с родительского дома в 21 год, сестра жила отдельно со своей семьёй. В родительском доме остался брат, приглядывал за мамой до самой смерти. Моя сестра и я написали отказ от наследства. Я помню, как мама просила не продавать дом, не хотела чужих людей в нем видеть. Слишком много сил вложили родители в этот дом, он им был дорого, и поэтому я счастлива, что мечта мамы исполнилась. Теперь уже брат продолжает обустраивать дом, ремонтирует, меняет окна.
Какая необъяснимая радость приехать из другого города в родительский дом, туда, где всё дорого сердцу. Здесь прошло наше детство, остались наши друзья, могилки родственников, это наша память.
Читайте так же моя статью, про родительский дом