Неряшливость – плохо, безвкусица тоже, оденься опрятно и станешь моложе – советовал советский сатирик, чье имя я не помню.
Омоложение классических песен тридцатых и сороковых годов – задача не менее сложная. В этой щекотливой процедуре от пошлости до убожества один шаг, как от саксофона до ножа.
Особенно в том случае, когда и то и другое нельзя списать на специфику джазовых импровизаций, которыми рядовой слушатель обязан восторгаться заочно, иначе заклюют.
То есть, когда речь идет о салонном звучании того, что было написано и спето совсем другими людьми в совсем другом обществе. Людьми, как сказал бы классик, «довоенного качества».
Способен ли шедевр оградить себя от посягательств первого встречного и отстоять свой элитарный статус в одиночку – вот в чем вопрос. Как показывает опыт, далеко не всегда.
Пластическая операция может закончиться катастрофой, обезобразив вещь до неузнаваемости, или анекдотом, превратив её в карикатуру на оригинал.
К счастью, существуют и примеры бережного подхода к материалу, требующему от интерпретатора максимальной деликатности.
Послушаем.
JOHNNY MATHIS – NIGHT AND DAY
За шестьдесят лет на эстраде Джонни Мэтису удалось возродить десятки произведений золотого века американской песни, в том числе и неведомых новым поколениям.
В этом деликатном процессе ему всегда удавалось звучать современно, сохраняя романтическое благородство первоисточника. Даже в эпоху диско певец умел преподнести старинную вещь с присущим только ему изяществом и тактом. В том числе и этот известнейший стандарт Кола Портера.
*
BRIAN FERRY – YOU GO TO MY HEAD
Настоящая «капсула времени». Эксгумированный кадавер дендизма без каких-либо признаков разложения, хотя трупцом и попахивает.
Этот фокстрот тридцатого года был широко распространен в довоенной Европе, но моим сверстникам его мелодия не говорила ни о чем. Несмотря на относительную популярность опытов Пола Маккартни в стиле ретро, оригиналы не пользовались спросом в молодежной среде.
Молодой человек панически боялся отстать от моды, и декадентский имидж Брайена Ферри воспринимался как провокация, как попытка сбить с панталыку и выставить на посмешище доверчивого провинциала.
Брайен Ферри был одним из тех, чьи фото попадались чаще, чем записи. Но по одной фотографии было ясно, что человек исполняет что-то необычное.
На обложке Let's Stick Together он похож на нашего артиста Самойлова в шпионском фильме “Меченый атом».
И я до сих пор благодарен ему за знакомство с этой гипнотической темой в возрасте, когда науки юношей питают.
*
PETER SKELLERN – THE WAY YOU LOOK TONIGHT
Несмотря на немыслимый успех для такой медленной и меланхоличной пьесы, как You're a Lady, этот замечательный музыкант держался скромно до конца своих дней. Питер Скеллерн напоминал поющего пастора из типично английского деревенского детектива. В его сдержанности была заметна солидность профессионала, знающего цену восторгам толпы и своему таланту.
Так же уверенно и негромко он заявлял о своей любви к музыке прошлых лет, дополняя то, чем параллельно с ним занимались Ian Whitcomb и недавно умерший Лион Редбоун, делая это сугубо по-джентльменски.
Каждый альбом Питера Скеллерна – настоящая коллекция антиквариата, доступная каждому, кого, мягко говоря, тошнит от того, что происходит рядом с ним. От окружающей действительности.
*
P J PROBY - IF I LOVED YOU
Колоссальный талант, самородок белого Юга со всеми суевериями и предрассудками.
Пи Джей Проби, или, как он себя, шутя, называл, «проджей пиби», скрывал гениальность под маской кривляки-алкоголика, как истинный подвижник.
Его визитной карточкой и проклятьем были эксцессы – утрированное воплощение бунтарства, жеманства и пижонства, которое, намного опережая моду и время, ведет в тупик под гастрономом.
Большое счастье, что этот человек выжил и сохранил своё лицо, как этот стандарт Роджерса и Хаммерстайна в его помпезном исполнении.
*
ANNA DOMINO - THE HUNTER GETS CAPTURED BY THE GAME
Новомодное и старинное в данном случае не связано хронологически с эпохой Скотта Фитцджеральда и Гершвина.
Имена и возраст разные, но методы и каноны те же. Смоки Робинсона можно смело назвать афро-американским аналогом Кола Портера шестидесятых годов. Мелодист и поэт-песенник такого уровня, как говорят плохие журналисты, «в одном флаконе», явление крайне редкое даже для США.
Его метафоры абсолютно актуальны, а мотивы понятны в одинаковой мере современникам, как Мадонны, так и Шекспира.
Причем, достаточно «одной таблетки» - одного названия песни и нескольких тактов мелодии, чтобы провести с ними остаток жизни.
Таковы магические свойства Yesterday и Summertime.
И в минималистском прочтении тонкой фразировщицы Анны Домино история охотника, плененного добычей, звучит как настоящий стандарт из черно-белой мелодрамы.
P.S.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Далее: * Пять песен о безумцах
* Изобилие и честный вес: пять песен о размерах, объеме и росте
* Пять песен про улицы
* Пять соитий оперы с буффонадой
* Авиа-призраки пятого океана: пять песен о самолетах
