· Моя бабушка была старообрядкой. Ее вера требовала обязательно подавать нищим. Но в 50-е годы прошлого века на улицах их не было, отчего бабушка очень страдала. Однажды мы с ней шли по улице. Мимо проходил полк солдат. Последний, невысокого роста солдатик, отставал, огромные кирзовые сапоги были явно ему велики, и он спотыкался на каждом шагу. Бабушка сунула ему три рубля, а в ответ на его удивление сказала: "Прими Христа ради". Она научила меня отзывчивости. Мое правило: на любую просьбу чужого заработка обязательно надо откликаться.
· Мне очень часто и на сцену выходить не хочется, тем не менее я выхожу. Это тоже входит в профессию, в дисциплину. Я никого не впускаю в свой внутренний мир. Каждый человек меняет маски. Он, может быть, не замечает этого, но тем не менее подвержен постоянным перевоплощениям. Поэтому и тяга к актерам так велика, что они профессионально занимаются лицедейством. И можно ли за этими масками оставаться самим собой? Трудно это.
· Мы все - бездомные кошки, дети коммунальных квартир. Не важно, в какой семье кто родился, мы все - "совки", и долго-долго по капле будем выжимать это из себя. Потому что самое главное, самое трудное и, наверное, самое нужное для людей есть соблюдение ритуалов. Недаром это понимаешь только с годами, даже не будучи воспитанным в аристократических навыках.
· Главный принцип моей жизни - не навредить. Такое вроде бы растяжимое понятие, но для меня очень конкретное. Бестактность - это уже навредить. Кричать - навредить. Я уже не говорю о хамстве. Причем принцип универсален. Не навредить другому, природе, цветам, животным. Всем. Живой и мертвой материи. Это основное, а все остальное в той или иной степени является ответвлением от главного.
· Когда от молоденькой девушки пахнет хорошими духами - это приятно. Но когда густой шлейф аромата тянется от пожилой женщины, это так же противно, как когда от старика пахнет сильным мужским одеколоном. Для меня, во всяком случае. Поэтому духами я стараюсь не увлекаться.
· Я не очень люблю букеты после спектакля. И больше меня радуют необычные. Например, полевые. Васильки, ромашки... Розы и гвоздики я обычно дарю костюмерам и гримерам, которые не получают букетов, потому что не выходят на сцену.
· Подарки люблю, как любая женщина. Но в основном люблю их разворачивать. Сам процесс завораживает, такой детский, трогательный. Потом могу о содержимом забыть. То есть сам подарок не так ценен, как эта чудесная сиюминутность, когда его разворачиваешь.
· Когда я читала "Реквием" Ахматовой в первый раз с "Виртуозами" в Ленинграде, был переполненный зал. Пришли люди, которые явно стояли под "Крестами", а многие там и сидели. После концерта все дарили цветы Володе Спивакову и мне, а некоторые клали букеты на авансцену для Ахматовой. И вот через толпу зрителей пробирается старушка, такая явно петербургская, немножко даже утрированно: в жабо из старых кружев, заштопанных, с какой-то камеей, с куделечками. Бедная. И в руках у нее букет моих любимых полевых ромашек. Они уже чуть-чуть подвяли. Она их разделила на два и сказала: "Это вам, а это - Ане". Я поняла, что она знакома была с Анной Андреевной. Потом она передала мне большой пакет и ушла. Потом мы сели в "Стрелу" и уехали в Москву. Репетиции, спектакли, репетиции, спектакли, короче, дорожная сумка недели две валялась неразобранной. А когда ее открыла, то обнаружила коробку картонную с надписью "Русская водка" и рядом фломастером: "Это не водка". Оказалось, что там джин, причем очень старый и очень коллекционный. Я его потом подарила Катанянам. Потому что Вася Катанян подарил мне платье Лили Брик от Ив Сен Лорана, в котором я читала "Реквием", да, собственно, и продолжаю читать. Вот такая история с подарком.
· Мне казалось, что я азартный человек. Но вот довелось несколько раз оказаться в игорных домах. Даже в одном очень известном, описанном в литературе. И мне там было скучно. Сидели какие-то старухи, скучно отрабатывали свой выигрыш. Режиссер один театральный что-то там выиграл, я поставила - проиграла. И никакого азарта отыграться не испытала.
В Париже я несколько раз ходила на бега. Потому что там у меня есть один хороший знакомый, а у него - лошадь. Другой знакомый в свое время издавал газету о бегах. Я думала, что с их подсказки можно выиграть. Но потом выяснилось, что все как раз-таки наоборот. Тогда я применила свой метод. Там у тех, кто имеет лошадь, - отдельная трибуна, с отдельным входом для высшего общества. Рядом маленький ипподром перед основными бегами, где хозяева и тренеры провожают и встречают лошадей. И я стала смотреть на этих лошадей, как на студентов. А про студентов театрального училища я могу все понять почти сразу и предсказать, что с ними будет по крайней мере в ближайшие 5 - 10 лет. Конечно, и владельцы лошадей мне кое-какую информацию давали. Например, стоял среди них Бельмондо. В сером сюртуке, в сером котелке, как положено, одна рука в кармане брюк. Абсолютное кино. Я моментально вычеркнула его лошадь, потому что подумала: "Ох уж эти мне актерские дела. Здесь я все знаю: как надо играть хорошего хозяина".
Когда я стала так относиться к бегам, то начала выигрывать. А в последний заезд, там их всего что-то около 25 в день, я посмотрела, кто из жокеев ни разу не приходил первым. Жокеев там много первоклассных, они же специально приезжают на эти бега из других стран. Посмотрела и говорю своему приятелю: "Я теперь ставлю на эту лошадь", он отвечает: "Нет, она из плохой конюшни", а я: "Да, но жокей еще не приходил первым". "Алла, это ваши дела. У нас такого быть не может. Никакой договоренности между жокеями. Это был бы суд и т. п.". Тем не менее я поставила. И выиграла, естественно.
· Мне никогда в жизни не приходило в голову конкурировать с мужчинами. А роль Гамлета, которую я очень хотела сыграть - это просто материал, который не сыграли. Например, в Гамлете не сыграли такую иррациональную трансформацию. Он ведь до встречи с призраком был обычным веселым студентом. Но вот он воочию столкнулся с тем, о чем каждый из нас иногда думает, и душа его перевернулась. Что там, за чертой смерти? Что? Никому не удавалось это узнать. А если и удавалось, то знание становилось безумием. И вот он на перепутье, на грани. Недаром его воспринимают сумасшедшим. Что изменилось на самом деле в его душе, характере, реакциях и оценках? Никто этого не сыграл.
· У меня со временем какие-то странные отношения. Я совершенно искренне говорю. Хотите пример? Однажды моей приятельнице подарили на день рождения миленького пушистенького кролика. А у нее - такса. Они, как известно, охотятся на кроликов. И вот сидим мы на даче, по очереди гуляем, то с таксой, то с кроликом. Выхожу я с кроликом, кстати, на поводке от таксы, все прекрасно - солнышко, лето. И вдруг вижу, что к нам по-пластунски ползет такса, она, видимо, каким-то образом выбралась из дома, где мы ее запирали. Прыжок! Я едва успела схватить кролика, но дрожь его тельца запомнила на всю жизнь: как он открыл рот и закричал "А-а-а!!!" В общем, ужас. Я сказала, что так продолжаться не может, что надо что-то делать с кроликом, иначе он погибнет. "Да, - согласилась Ира,- но что?"
И тут я вспомнила, как когда-то мы с мужем нашли ежика со сломанной лапкой, он у нас долго жил, а потом, когда нужно было всем уезжать, мы его отдали в кружок юннатов, потому что председателем кружка был сын нашего приятеля. Хорошо. Решили и кролика отдать в кружок юннатов, где председатель - сын нашего приятеля. Приезжаю домой, рассказываю всю эту историю мужу, он меня внимательно слушает, а потом говорит: "Алла, дело в том, что мы ежика нашли 18 лет назад. И сыну нашего приятеля уже под 40 и живет он давно в Израиле". Вот такое у меня смещение времени. Я помню внутренние отношения, комфортными или дискомфортными они были, какие-то узлы, связанные с людьми. Но когда, где, в какой стране или городе они жили, я не помню.
· Я москвичка. Родилась в Москве, в пределах Бульварного кольца. Одно время пробовала жить дальше - не получается, я как будто жила в другом городе. Тогда уж лучше эмигрировать в какой-нибудь Париж. А вообще, мне нравится старая Европа - Италия, Франция, Испания.
Понравилось? Подпишись на наш канал!
Чарна Рыжова (с) "Лилит"
