Выдержки из статьи Адама Хиггинботама для Guardian News & Media Ltd.
Вениамин Пряничников – физик-ядерщик
Когда начальник учебных программ завода Вениамин Прианичников вернулся в то утро домой из командировки во Львов, он увидел, как улицы промывают дезактивирующими веществами. "Я знал, что что-то происходит." - говорит он. Вернувшись домой, он обнаружил, что телефон отключен, а жена уехала на дачу, чтобы ухаживать за цветами, прямо на пути шлейфа. Она отказывалась верить, что что-то не так, даже когда он показал ей графитовые крапинки на лепестках земляники.
Пряничников является физиком-ядерщиком уже более 40 лет и работает везде – от плутониевого завода в Красноярске, до атомных полигонов Казахстана. Он уже перенес одну операцию на сердце, которую приписывает несчастному случаю.
С самого начала Пряничников подозревал, что авария была катастрофической, но без дозиметра ему было трудно убедить соседей в такой еретической идее: "мне не поверят, и за такие слова могут дать восемь лет тюрьмы." Когда он наконец дозвонился до своего начальника в участке, ему сказали, что проводятся учения. Но к тому времени, как загорающих пляжников стали госпитализировать с тошнотой и рвотой, Пряничников запер жену и дочь в доме, уложил их и приготовил к отъезду. В ту ночь с балкона шестого этажа они наблюдали за желтым и зеленым пламенем, вырывавшимся из развалин четвертого реактора.
Графит в реакторе № 4 горел почти 24 часа, когда Чернобыльская комиссия решила, что единственный способ потушить пожар, это задушить его. Ученые предположили, что песок, бор и свинец поглощают радиацию и охлаждают плавящуюся сердцевину – для этого в пылающий реактор нужно сбросить 4000 тонн с воздуха. Днем 27-го два вертолета Ми-8 из Киева начали первый из сотен боевых вылетов. Пилоты миновали лес, окружавших электростанцию, зависли в 100 метрах над горящим зданием и, целясь на глаз, сбрасывали отдельные мешки с песком с открытых дверей вертолетов. Радиация непосредственно над реактором была такой, что пилотов вскоре начало тошнить в воздухе; в конце концов они начали летать в респираторах и устанавливать свинцовыми панелями под сиденьями. К 1 мая они сбросили в реактор 4 450 тонн песка.
Но, 2 мая чернобыльские инженеры и физики сделали ужасающее открытие: температура ядра и поднимающийся из него объем радионуклидов увеличивались. Они подозревали, что вся операция с вертолетом была ужасной ошибкой: вес всего, что они сбросили на реактор с воздуха, включая 2400 тонн свинца, не только повредил конструкцию, но и прижал горячую активную зону к бетонному основанию. А если Уран достигнет температуры плавления 2900 ° с, - одна сфера расплавленного топлива прожжет бетонные фундаменты реакторного корпуса и будет продолжать гореть, пока не достигнет уровня грунтовых вод. В этот момент произойдет еще один взрыв, экспоненциально более разрушительный, чем первый; три оставшихся реактора будут уничтожены в результате ядерного взрыва, который сделает Украину, Беларусь и Россию непригодными для жизни на десятилетия вперед.
"Это было самое страшное, - говорит Вениамин Пряничников. - Мы окаменели от страха, ходили, как зомби."
Был план: чтобы заморозить землю вокруг реактора с жидким азотом, а затем построить теплообменник в земле под ним, чтобы охладить ядро и предотвратить катастрофу. Сам Пряничников был послан с температурными и радиационными зондами, чтобы выяснить, сколько времени у них было до того, как ядро прожжет два метра бетонных фундаментов; между тем, шахтеров вызвали из угольных шахт Донецка и проектов метро в Киеве, чтобы вырыть туннели под реактором. Ученые опасались, что пневматические буры могут нарушить фундамент реактора, поэтому работали ручными инструментами в условиях, когда ношение защитной одежды было практически невозможно, в условиях высокоактивных полей радиоактивности. Чтобы заморозить землю, весь жидкий азот в западном Советском Союзе был отправлен в Чернобыль: когда он не прибыл в срок, директор Бруханов получил ночной телефонный звонок от министра, ответственного за операцию. "- Найдите азот, - сказали ему, - или вас расстреляют.’
10 мая огонь, наконец, утих; теперь кажется возможным, что графит просто выгорел. Азот был найден, и подземный теплообменник построен, но к середине мая температура ядра упала до 270 ° С; теплообменник даже не был включен. "Шахтеры погибли напрасно. Все, что мы делали, было в пустую."
Когда его спросили, получил ли он признание за то, что сделал, Пряничников мрачно улыбается. "- Я не ходил в суд и не сидел в тюрьме. Это было признание, которое я получил."
