ЖИТЕЛЬ НОВОСИБИРСКА АНАТОЛИЙ МАМЫЧЕВ СТОЯЛ У ИСТОКОВ ОСВОЕНИЯ АРКТИКИ. КАК ЭТО БЫЛО – ОН РАССКАЗАЛ КОРРЕСПОНДЕНТУ «АИФ СИБИРЬ».
Нашему собеседнику уже за 80. Но три года, проведённые на острове Врангеля за Полярным кругом, он помнит во всех подробностях и говорит, что это были лучшие годы жизни.
ТРУТСЯ СПИНОЙ МЕДВЕДИ
В Арктике Анатолий Мамычев проходил срочную армейскую службу в 1958–61 годах. До армии он успел закончить училище метеорологов и поработать радистом-метеорологом на станции Селемджа. «Это на Дальнем Востоке, в верховьях Амура. Ближайший к нам населённый пункт под названием Златоустовск был в 70 км, – вспоминает Анатолий Васильевич. – На эту затерянную в тайге метеостанцию и пришла радиограмма с приказом явиться в военкомат».
Призвали Анатолия Мамычева в военно-воздушные силы – приказа по радистам на тот момент не было – и отправили на Сахалин. Аэродром, где базировались советские бомбардировщики Ил-28, строили ещё японцы в 1945 году. Командиром там был полковник Рубан, про которого рассказывали легенды. Однажды полковник поднялся в воздух на Ил-28, чтобы совершить облёт вверенной территории. В небе его взяли в «клещи» два японских истребителя и повели на свой – японский – аэродром. Деваться некуда – двое против одного. Вывернуться из цепких японских лап Рубан сумел, проявив смекалку и не просто отвагу, а отчаянную смелость. Во время захода на посадку на японский аэродром он на сверхмалой высоте включил форсаж, взмыл вверх и оторвался от преследования. Японцам потребовалось время на набор высоты и разворот – они не догнали русского лётчика.
Служба Анатолия Мамычева на Сахалине продлилась недолго. Аэродром был в аварийном состоянии. Его закрыли. «Нас перевезли во Владивосток. А там посадили на пароход и отправили на мыс Шмидта».
Пребывание на мысе Шмидта было наполнено экзотикой. Например, там жили ручные белые медведи. Солдаты регулярно подкармливали их остатками пищи из столовой. Мишки плавали между льдов в океане. Заслышав стук ложкой по кастрюле, возвращались на берег. А после обеда устраивали сон-час на куче угля. Белые шкуры, перемазанные сажей, выглядели очень смешно.
Но и на мысе Шмидта Анатолий прослужил недолго. Однажды в часть зашёл молодой лейтенант и спросил: «Кто тут хотел быть радистом?» Анатолий Мамычев сделал шаг вперед. «Поедешь со мной на остров Врангеля?» – «Есть».
ЗАЧЕМ ПРИХОДИЛА ПОДЛОДКА?
На острове Врангеля располагался аэродром «подскока» к зимующим на льдине полярникам. Первый месяц солдаты жили в палатках. По ночам волосы примерзали к спальному мешку. Но потом достроили казарму с отоплением и баню.
Служебные обязанности сержанта Мамычева были, в общем-то, простыми. Каждый день он отправлял на мыс Шмидта радиограммы одного и того же содержания: «…без происшествий».
Однажды происшествие всё же случилось. Дневальный ночью увидел, что весь остров освещён мощным прожектором с моря. Доложили командиру. «Это был единственный раз за три года, когда нас подняли по тревоге и вручили боевое оружие, – рассказывает Анатолий Васильевич. – Страха не было. Но волнение всё-таки присутствовало – ведь мы не знали, что будет дальше».
Прожектор погас так же неожиданно, как и включился. Никто ничего не понял. Позже солдатам объяснили, что это шпионила американская подводная лодка.
Как-то раз три дня не было связи. Мысли приходили всякие, вплоть до того, не началась ли ядерная война. Командиры объясняли, мол, природные явления создают помехи – мы же на полюсе. Только потом Анатолий Мамычев узнал, что солдатские догадки были недалеки от истины – на Малой Земле взорвали атомную бомбу.
Ну а, в принципе, служба шла спокойно. У солдат была возможность любоваться северным сиянием, которое полярной ночью случалось почти каждый день. «Как будто кто-то по небу расстилал огромный ковёр с яркими цветами». Полярные дни, по сравнению с полярной ночью, – время скучное. В первые сутки солнце поднимается из-за горизонта на треть шара, потом на половину. Таким образом, несколько дней длится рассвет. Потом как будто стоит на сопке и снова медленно, в течение нескольких суток закатывается.
«Конечно, это были лучшие годы жизни, – не сомневается Анатолий Васильевич. – Мы были молодыми, дружили, познавали мир. Была ли у меня другая возможность наслаждаться полярным сиянием и медведей с рук кормить? Нет!»
А дедовщины в армии в те годы не было. «Просто не приходило в голову самоутверждаться за счёт унижения других, – пожимает плечами мой собеседник. – Другое воспитание, другие нравы».
ЗАТО МЫ ДЕЛАЕМ РАКЕТЫ
После армии Анатолия Мамычева пригласили работать радистом-метеорологом на границе с Монголией. Но он отказался: «Не хотелось опять жить в глуши».
Пошёл работать на «Сибсельмаш». Делал ракеты, которыми братский советским гражданам вьетнамский народ в 1965–75 гг. уничтожал самолёты американских агрессоров. Лазерные бомбы, которые тоже в те годы делали на «Сибсельмаше», пробивали бункеры, расположенные на 8 метров под землёй, и имели очень высокую точность попадания. Однажды такая бомба попала аккурат в шпиль вокзала одного вьетнамского города, который заняли американцы.
«А я думала, на «Сибсельмаше» комбайны выпускали», – растерянно говорю я.