Дни на сборах всегда насыщенные, особенно тогда, когда всё было впервые. В 7:15 – подъём под орущий из магнитофона на всю турбазу хит «Сектора газа» «Колхозный панк» – выдумка тренера. Песню мы выучили утра через три, и всей командой, насилу продрав глаза, приплясывая и подпевая: «Я ядрёный как кабан, я имею свой баян!..», выискивая свою пару кроссовок в общей куче, натягивая влажные после среднегорной ночи вещи, собирались на зарядку. Залпом выпивали по стаканчику белкового коктейля, вкус которого помнится мне до сих пор – эдакий сладко-сливочный, которого вечно хотелось ещё, но наливалось строго дозировано.
После обязательных пробежки, упражнений, растяжки, хождения босиком по росной траве в любую погоду умывались в ледяной воде Бии, спешили на завтрак. Полтора-два часа на то, чтобы окончательно проснуться и переварить съеденное – и первая тренировка. Бег по проторенным тренерами горным тропкам, стрельба на самодельном огневом рубеже, имитация, кросс-походы, силовые и ещё многое и многое. Потом – обед, обязательный тихий час, ценность которого мы оценили в первый же день первого сбора, когда спать повалились все, даже самые бойкие и энергичные, даже я, которая с высоты своих одиннадцати лет считала дневной сон давно пройденным этапом «детства». На второй тренировке чаще всего играли, чаще всего в гандбол. Разворачивались зверские баталии, особенно, когда тренеры не только судили, но и участвовали сами. Естественно, многие зарывались и переходили на грубости, каждому не раз прилетало мячом, но за правилами был строжайший надзор. Позже я поняла, насколько чутко и правильно поступали с нами тренеры тогда, с первых дней нахождения в спорте приучая к уважению как товарищей, старших, так и соперников.
Словом, день был расписан если не поминутно, то по часам точно, и только после второй тренировки наступала свобода. В нашем распоряжении была целая турбаза с камнями, палками, деревьями и кучей иных интересностей, и, если не случалось общеорганизованной бани или не планировались вечерние посиделки у костра, мы изучали окрестности, носились, будто и не было за плечами тех двух тренировок, гуляли и любовались видами.
С самого утра мы нет-нет, а возвращались к разговорам про пса Гарда. Высматривали его по базе, но всё было некогда, время, как всегда, появилось лишь к вечеру. Мы нашли их с хозяином на широкой поляне у берега, и снова взялись играть, и бросать палки, и бегать-прыгать. А я как-то между делом разговорилась с хозяином, наблюдая за остальными.
Стоит заметить, что шесть лет назад мои познания в собаковедении были гораздо более глубокими, нежели сейчас, теперь многое подзабылось. Всерьёз (а у меня вообще всегда всё было с самого начала ужасно всерьёз) готовясь в кинологи, я прочитала кучу книг и энциклопедий и даже умудрилась обучить паре команд своего дворового деревенского Барбоса. Вот о собаках-то мы и завели разговор, и потёк он как-то легко и приятно, и говорить было просто, хотя я, честно признаюсь, дико стеснялась общения с незнакомцами и чувствовала себя всегда неудобно. Но здесь было иначе – нашлась интересная обоим общая тема, я в основном спрашивала, а он рассказывал. О Гарде, дрессировке, воспитании и прочих собачьих делах. Мне не хотелось быть навязчивой, но хозяин пса, кажется, и сам был рад поговорить, его, видно, не так уж и много слушали, хотя я и заметила, что отдыхал он на базе не один – периодически подходили какие-то люди, о чём-то переговаривались, спрашивали. Я для себя тогда почему-то решила, что это его коллеги по работе.
Вечерами у нас были общекомандные собрания, опоздать на которые значило нажить себе неприятностей в виде «штрафных» подтягиваний, отжиманий и иного рода полезных дел. Конечно же, нам опять нужно было идти. Мы спросили, можно ли будет поиграть с Гардом завтра и, можно сказать, договорились, что придём, как только будем свободны. «Вон там у меня палатка стоит, мимо шли, видела?», – спросил у меня хозяин пса. – «Если что, туда приходите, либо здесь буду на берегу, если на маршрут не уйдём». Я кивнула, почему-то обрадовавшись, решив, что, раз ходит на маршруты, – точно заправский турист, и мы попрощались.
Так прошла пара дней. Жизнь шла обычным для сборов чередом, каждый день был не похож на следующий. Каждую свободную минутку мы выбирали для того, чтобы поиграть с Гардом – мало нашлось тех, кто не поддался обаянию пса. Уже и тренеры интересовались, где пропадает добрая половина «бойцов невидимого фронта», и при встрече здоровались с хозяином Гарда.
А я, помимо игр с псом, всё ближе общалась с человеком. С ним было интересно, легко, хотя поначалу оба как-то осторожничали – стеснялись, что ли. И ребята, конечно, заметили это – я и так всегда была не то, чтобы совсем в коллективе, а тут и вовсе оказалась «не с ними», а так запросто болтала с чужим и незнакомым дядькой. Поэтому большинство вопросов передавалось именно через меня, и, конечно, мы обсуждали друг с другом новых знакомых. Но в разговорах так и было: «Гард» да «хозяин». Парадокс, но, общаясь и разговаривая на протяжении двух дней, мы умудрились не узнать его имени! И я растерялась, когда кто-то спросил, уверенный, что получит ответ: «Алён, а как хозяина-то зовут?». «А я не знаю…», – было одновременно и странно, и смешно. И я опять пошла спрашивать. Только в этот раз было намного стыднее и неудобнее, потому что так глупо ведь – спрашивать имя, когда по всем правилам давно пора его знать. Но тот сбор был началом нарушения всех правил…
Собравшись с мыслями и духом, ужасно волнуясь, иду к столовой. Гардовский хозяин стоял на её веранде вместе со своими друзьями, облокотившись на резные перила, поглядывая на пса и детей, и пил кофе, от которого поднимался густой пар. Под вечер в горах резко холодало даже в самый жаркий день.
Подхожу, несколько секунд стою, с будничным и всепонимающим видом глядя в ту же сторону – на своих товарищей и Гарда. Внутри что-то практически трясётся. Стрёмно. Стыдно. Глупо.
– Извините… Я хотела спросить… – давай, не ударит же в лоб! – Как вас зовут? – выпалив наконец, добавляю для верности, стараясь не мямлить, что не очень-то получается: – А то разговариваем вот, а я что-то даже и не спросила до сих пор, и не знаю…
Он легко усмехнулся, едва притронулся губами к пластиковому стаканчику с горяченным кофе и ответил совершенно просто, улыбаясь:
– Алексей.
И добавил практически сразу, будто присказку:
– Хочешь с «дядя», хочешь без «дядя»… Хоть горшком назови, только в печку не ставь.
Так я познакомилась с Лёхой…
Продолжение следует...