ART1 побывал на первой экспозиции, собравшей полотна живописца со всех отечественных музеев.
В Николаевском зале Эрмитажа проходит выставка наиболее яркого представителя фламандского барокко Якоба Йорданса. Впервые можно будет увидеть вместе все картины художника из российских музейных собраний — Эрмитажа, ГМИИ им. А. С. Пушкина, а также музеев Екатеринбурга, Перми и Нижнего Новгорода. ART1 разглядел в тенях на картинах мастера признаки того, что вечный титул «второго после Рубенса» не тяготил фламандца.
Фламандская живопись XVII века была всегда предметом особой гордости Эрмитажа. Полотна Франса Снейдерса, Антониса ван Дейка и собственно Якоба Йорданса, представленные в соседних залах, образуют условную свиту безусловного короля Питера Пауля Рубенса. На этот раз главное место отдано Якобу Йордансу: представлено 19 картин и 31 рисунок не только из собрания Эрмитажа, но Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, Екатеринбургского музея изобразительных искусств, Нижегородского государственного художественного музея и Пермской государственной художественной галереи.
В негласном соперничестве фламандских живописцев первым среди равных Рубенс никогда не был, несмотря на то, что они с Йордансом обучались у одного антверпенского мастера Адама ван Ноорта. Рубенс снискал славу не только в роли художника: он вел переписку с ведущими политическими фигурами того времени, испанский король Филипп IV в 1624 году пожаловал ему дворянский титул, а спустя шесть лет английский король Карл I посвятил его в рыцари.
Жизнь Якоба Йорданса не была озарена таким фантастическим успехом: всю жизнь он прожил в Антверпене, в том же самом доме, в котором и родился, слегка расширенном под нужды мастерской. Немного улучшилось положение художника лишь после смерти Рубенса в 1640 году: его вчерашние заказчики, среди которых были монаршие особы, обратились к Йордансу для оформления резиденций. Несмотря на уход в кальвинизм, художник выполнял заказы католической церкви. Хотя Йорданс никогда не был в Италии, посещение которой считалось обязательным пунктом для карьеры любого уважающего себя северного живописца, тем не менее, через Рубенса он активно впитал и развивал приемы живописи Караваджо. На эрмитажном полотне «Автопортрет с братьями и сестрами» Йорданс пишет себя в образе лютниста, парафразируя знаменитую картину итальянского основателя барокко.
На сюжетном уровне обращение к наследию Микеланджело Меризи не заканчивается. Якоб Йорданс активно пользуется приемами светотеневой моделировки — тенебризмом в живописи и кьяроскуро в графике. Благодаря им персонажи предстают объемными и предельно реалистичными. Эти живописные приемы на службе католической церкви должны были сделать религиозные чувства особенно пронзительным и захватывающими в противовес протестантизму, который призывал к полному очищению и отречению от пышного церемониала. Тема иронии над варварски пышной ритуальностью, далекой от истинного христианства, прослеживается в серии полотен «Апостолы Павел и Варнава в Листре». Народ языческого города Листра принимает проповедников за богов Юпитера и Меркурия и готовится устроить пышное жертвоприношение в их честь.
Индивидуальность всегда была чужда произведениям Йорданса. Художник стал настоящим продолжателем традиции изображения массовых сцен и групповых портретов. В целом его отличительной чертой стало приверженность темам скорее земным, нежели идеалистически отвлеченным. Глядя на произведения мастера, понимаешь, что он совсем не тяготился званием второго по значению. Простой незатейливый сюжет на тему фламандских обычаев, как в картине «Бобовый король», объясняет, что названным королем может стать каждый, кому просто повезло завладеть заветным куском пирога с зерном боба.
Увидеть собрание произведений Якоба Йорданса в Петербурге можно до 26 мая, затем выставка переедет в Москву.
Текст: Валентина Григорьева
Фото: Игорь Логвин
