А в беспричинности цветёт миндаль
И ангел смерти открывает двери.
Скажи, малыш, ты этим пальцам веришь?
Ведь в них впиталась прочно киноварь.
И колокол – дин-дон – в твоей груди,
И только ты его, дитя, услышишь.
Попросишь бить в мозгах чуть-чуть потише,
Чтоб грешник не сошёл опять с пути.
Заплачешь в нужный час, не струсишь, нет?
В молитве сложишь ручки, взгляд поднимешь?
Он плачет сам, но всё пропахло дымом:
Его не видят. Близится рассвет.
Подходят к краю. Рядышком. Постой!
Не упади! А впрочем – грех бояться.
Вперёд, сквозь ад, прозрачностью скиталец
Напомнит, что одна ты примешь бой.
Но поскользнувшись, ощутишь в руке
Его большую тёплую живую
Ладонь. Он шёл. Молитву пел святую.
И сердце вновь забилось налегке.
Там пропасть – красный ужас под тобой.
Ещё чуть-чуть... Какая боль сковала.
Ты не запомнишь страшного оскала.
Ты снова дома. Друг обрёл покой.
Фантазия на тему произведения Оскара Уайльда