ГАГАРИН
Городок был простой, тихий, засыпанный снегом…
Соколов проснулся в гостиничном номере, похожем на комнатушку общежития, и не пожалел, что вчера вышел на этой станции, не посчитал глупостью.
Площадь с высоким памятником посредине, на другой стороне красивая церковь, дома. Всё солнечно-белое.
Он чувствовал удивительную лёгкость, свободу, как в детстве в дни каникул, когда родители на работе, и ты волен делать всё, что душе угодно.
Спустившись на первый этаж, он обнаружил крохотное, на два столика, кафе, заказал яичницу, чёрный кофе и стопку коньяка…
Улица привела его к вокзалу, с которого уехал вчера поздно вечером на такси. Свернул в переулок – занесённые по окна синими сугробами избы… Эти избы, тени на сугробах, старая толстая берёза с корой в чёрных насечках – показались ему знакомыми.
Он вернулся к площади. Из церкви выходили, крестясь, укутываясь платками, старушки. И опять – одна из этих старушек показалась Соколову странно знакомой. Проходя мимо, он попытался ближе рассмотреть её лицо.
- Чего, сынок? – спросила старушка испуганно.
- Н-ничего. Извините.
Он понимал, что ничего помнить и узнавать здесь не может, потому что никогда не был в этом городе.
И, в то же время, он начинал осознавать себя не Соколовым, а совсем другим человеком.
Он пересёк по мосту ледяную речку и увидел ещё одну церковь, без крестов.
Там оказался городской музей. Он прошёл череду залов. Чучела животных, история основания города, война, послевоенное строительство… Женщина смотрительница объяснила, что вход в зал космонавтики с другой стороны здания.
Он вышел на улицу, судорожно хватанул морозный воздух…
Он понял всё. Памятник на площади – ему! И зал космонавтики, в который сейчас войдёт – посвящён ему!.. Но, стоп, где же он был всё это время? В какой-то точке жизни он потерял себя, перестал быть собой, что-то случилось с ним. Надо сейчас же, немедленно вспомнить – что случилось, что?.. Почему никто его не узнает?…
- Соколов! – Звонкий мальчишеский голос. - Соколов! - Мальчик, пробегая мимо, окликал своего приятеля.
У входа в зал космонавтики стоял Соколов. Ему стало стыдно. Невыносимо стыдно, мучительно. Он принял независимый вид, сплюнул под ноги, глянул на часы и пошёл прочь.
Мало ли кто и кем мечтал быть, мало ли у кого и чего не сбылось… Конечно, он всего лишь Соколов, всего лишь Соколов…
Снег скрипел под крепкими подошвами его ботинок: не ж-ж-жалею, не ж-ж-желаю, не ж-ж-жалею, не ж-ж-желаю…
Соколов выпил в станционном буфете водки, купил билет на проходящий поезд и вскоре уехал со станции "Гагарин".
6