Автор: Светлана Москвитина
Он поспешно поднимался, перепрыгивая через две – три ступеньки, словно за ним гнались, хотя на самом деле спешить ему было не только некуда, но и совершенно не хотелось: этот отель должен был стать ему последним приютом.
Так как он знал, что кроме двух обычных люксов есть ещё два люкса для VIP – персон, потому подойдя к портье сразу спросил, свободен ли один из них. Слегка удивлённый, но обрадованный портье пошёл за администратором, и вернулся с ним через минуту.
- Слушаю вас, господин, - подобострастно и с улыбкой во все свои тридцать два желтых зуба, - сегодня я с радостью могу предложить вам любой из наших люксов повышенной комфортности, - продолжил он, - заполните, пожалуйста, форму, - и он протянул формуляр отеля.
- Конечно, но могу я сначала осмотреть оба номера? – осведомился господин.
- О, безусловно, я провожу вас, - слова администратор сопроводил приглашающим жестом.
Сопровождая состоятельного гостя к лифту портье так откровенно лебезил пред ним, всеми возможными способами выражая свою радость, что постоялец невольно подумал, с таким ли воодушевлённым видом он будет выносить завтра его труп?..
- Пожалуйста, двести четырнадцать и двести пятнадцать VIP, прошу вас, - продолжал суетиться портье, отмыкая второй номер, но как только мужчина вошёл в двести четырнадцатый, сразу понял, что останется здесь. Из вежливости, он всё-таки заглянул в дверь напротив, но, убедившись, в верности своего выбора, сказал портье, что остановится в четырнадцатом и заказал персиковый ликёр и самые дорогие сигары.
Когда, наконец, весьма довольный солидными чаевыми, портье удалился, Евгений сел в кресло и попытался сосредоточиться. Всё в номере казалось ему знакомым: дубовая мебель и картины в огромных рамах, плотные шторы, персидский ковёр и даже покрывало, но, несмотря на это, Евгений был уверен, что никогда не был здесь прежде. Зато подобные ощущения посещали его довольно часто. Пытаясь анализировать свои de ja viu, он пробовал найти им какие – то рациональные объяснения. Данную ситуацию он прокомментировал для себя так: возможно, он видел какой – то отдельный элемент комнаты где - то, а теперь ему кажется, что он видел и всё остальное?
- Теперь уже поздно заниматься самоанализом, - обречённо сказал он вслух и встал с кресла, как бы подтверждая слова действием, - посмотрим, что у нас тут, - продолжил он спокойно, открывая чемодан.
Достав блокнот, Евгений растерянно прошёлся по комнате, ожидая портье. Когда тот, наконец, пришёл и принёс персиковый ликёр и сигары, постоялец очень настойчиво (и сопроводив слова крупной купюрой), попросил, чтобы его сегодня не беспокоили.
Как только счастливый портье удалился, он налил ликёр в рюмку, откинулся в кресле, закинув ноги на столик, и медленно поднёс напиток к носу.
Возможно, он и не будет его пить: он никогда не любил ликёры, но понюхать его ему очень хотелось. Ведь именно ЕГО – он постоянно спрашивал себя, как эту приторную гадость вообще можно пить? – ОНИ пили в ту ночь, единственную счастливую ночь в его бесцельной жизни.
Как он корил себя, за то, что так беспечно отпустил её тогда, что позволил ей уйти, что усомнился в истинности своего призрачного счастья, и это никогда больше не повторится; спокойно отпустил, вместо того, чтобы обнять её изо всех сил, и не отпускать уже никогда.
А после, он всю жизнь успокаивал себя тем, что она, конечно, достойна большего, и вполне вероятно, счастлива теперь с кем – то более умным, красивым и богатым, чем он. Эта мысль его всегда успокаивала, хотя в душе вопреки всему теплилась надежда – а вдруг всё – таки это не так и она мечтает именно о нём, как и он о ней?..
В сущности, только эта надежда и вдохновляла его все эти бесконечные четыре года. Евгений постоянно ждал чего – то, находя счастье лишь в мечтах, и мог бы – у многих и этого нет – прожить таким образом свою жизнь, лет так до шестидесяти, перебираясь от одной женщины к другой, не будучи при этом особо счастлив сам, делая, сам того не желая, несчастными и их. Если бы однажды он не увидел её фотографию в газете.
Как эта газета попала к нему в руки - ни по какому закону вселенной ведь не могла попасть! - тираж крайне ограничен (она краевая) он живёт за семьсот километров, в другой области... Но его знакомому её случайно дал сосед по купе в поезде, и он нашёл одну из статей настолько интересной, что принёс показать её другу. Прочитав статью и отложив газету, Евгений увидел знакомое лицо в статье на фото только через неделю, когда к нему пришёл друг с пивом, и им понадобилась газета, чтобы порезать рыбу. Мужчина тщательно расправил газету, взял нож и уже собрался отрезать голову аппетитной таране, как вдруг краем глаза заметил родное и любимое лицо. На фото Людмила была с каким – то симпатичным – как ни противно было в этом признаться, но он пытался быть объективным – и, судя по костюму, далеко не бедным молодым человеком.
«Ещё одна счастливая молодая пара украсит наш город …» начиналась статья, где сообщалось о бракосочетании. Из неё следовало так же, что молодожен, человек о -очень состоятельный - не чета ему - был одним из самых завидных женихов в городе, но жениться не стремился, пока не был покорён будущей женой.
С того самого момента, хотя друг и пытался всячески его успокоить, Евгений потерял надежду на счастье, а месте с ней и желание жить. Теперь, когда он знал, что она счастлива в браке. Сам факт, что она вышла замуж, красноречиво говорил, что его она давно забыла. Уже этого было вполне достаточно, чтобы понять: ждать больше нечего и надеяться не на что.
Он поставил рюмку с ликёром и закурил сигару. Теперь он был абсолютно свободен. Абсолютно от всего, в том числе и от своей мечты: её у него больше не было. Так часто бывает, ведь это очень свойственно людям – всю жизнь они мечтают быть свободными (богатыми, счастливыми…), но стоит им лишь получить вожделенное, как оно вдруг неожиданно становится постылым.
Евгений вздохнул, посидел неподвижно, словно оцепенев, затем положил сигару на край пепельницы и снял с шеи цепочку. Вместо кулона на ней висела круглая женская серьга
Он покрутил её и рассмотрел – уже в который раз - со всех сторон.
В тот счастливейший день они зарегистрировались как господин *** c женой, поэтому он не удивился, когда утром портье вернул ему серёжку со словами:
- Это ваша жена, видимо, уронила. Вы узнаёте её?..
Несомненно, он узнал.
С тех пор Евгений трепетно хранил её, так как это было единственным материальным напоминанием о ней, а ему временами начинало казаться, что всё, что случилось тогда с ним, было лишь сном.
Пальцы его внезапно дрогнули, серёжка упала и бесшумно укатилась под кровать по гладкому ковру.
Он подумал, стоит ли ему поднимать её теперь, но так хотелось подержать её ещё, хоть немного, что он взял со столика зажигалку, откинул с огромной кровати балдахин и огромное покрывало и, опустившись на четвереньки, заглянул под кровать. Снизу она казалась ещё больше. Он чиркнул зажигалкой и попытался разглядеть серёжку где – нибудь поблизости, затем прополз чуть дальше и снова огляделся. Перемещаясь таким образом под кроватью он оценил её высоту и уже чувствовал себя вполне сносно: высота кровати между балками почти позволяла встать на четвереньки.
Наконец он увидел серёжку и импульсивно потянулся за ней. Внезапно его остановил удар собственной головы обо что – то достаточно твёрдое, что бы было больно, но недостаточно твёрдое, чтобы быть балкой кровати. Опустившись на локти, он одной рукой потирал лоб, а второй пытался осветить подозрительное место.
Там и в самом деле было что – то странное. Он пригляделся: на балку в неожиданном месте был набит брусок, причём другой породы дерева – светлее - нежели вся кровать. Он попытался отодрать его рукой, и почувствовал, что это вообще не дерево. Это был обычный скотч, которым что – то было примотано к балке. Евгений несколько раз с силой дёрнул предмет, прежде чем понял, что просто так оторвать его не удастся.
Забыв на время о серёжке, он выполз из – под кровати. На столе ещё дымилась сигара, он взял её, затянулся несколько раз, положил на место, затем взял нож и полез назад. Отодрав толстый слой скотча, он понял, что к отелю это что – то не имеет никакого отношения и, ещё выползая из- под кровати, начал гадать: чьё же это и зачем кому –то понадобилось это делать?
Сев на кровать, Евгений оглядел свёрток чуть меньше и тоньше кирпича и развернул. Внутри оказался довольно толстый блокнот в изящной обложке из тонкой кожи бежевого цвета. Судя по изображенной на ней голубой розе, принадлежал он женщине.
Евгений взял сигару. Она уже потухла, и он раскурил её снова. Имеет ли он право читать это? Наверняка это личный дневник, или что – то в этом роде, какой – то дамы. А интересно ли ему читать дневник неизвестной женщины? Он медленно положил его на край стола.
Внезапно голубая роза с обложки показалась ему знакомой, и на этот раз Евгений вспомнил, почему: возле отеля, где они остановились находился элитный магазин кожаных изделий, и они зашли туда за ремнём. Стоя возле кассы, он увидел комплект аксессуаров с необычным принтом. В него входили: дорожная сумка, нессесер, кошелёк, футляр для очков, ключница, блокнот и Евгению захотелось его ей купить, но она сказала, что уже купила себе как раз такой же, так что он опоздал… Она стукнула его по носу указательным пальчиком и добавила:
-Но вкус у тебя определенно есть, а для мужчины это очень большая редкость!
- Ну я же выбрал тебя! –прервал он её комплимент поцелуем.
Воспоминания отозвались в душе тоскливой болью. Он будто сорвался с огромной высоты и летит, не видя, дна. Теперь он одновременно и жаждал, и боялся открыть блокнот: слишком уж сильна была надежда, слишком страшно было потерять её навсегда. В растерянности он хотел было снова закурить, но тут вспомнил о серёжке и даже обрадовался, что возникла необходимость что – то делать – пусть даже лезть под кровать.
Как только он взял серёжку и сжал её в руке, на душе вдруг стало спокойно и тепло. Продолжая крепко сжимать металлический шарик, он решительно взял блокнот и раскрыл его: по телу пробежал холодок; его прошиб холодный пот. Потная рука судорожно вздрогнула, и серёжка снова упала на ковёр; на этот раз она, покатившись, ударилась о его ногу, и поднять её можно было лишь протянув руку, но он не спешил делать это.
Евгений пожирал глазами строчку за строчкой, словно голодный вампир, приникший наконец к горячей вене юной девственницы, насыщался он, глядя на невыносимо родной почерк, читая так быстро, что далеко не всё прочитанное успевало дойти до его сознания.
Он читал о том, как она жила после их встречи и разлуки. Как скучала по нему. Как думала – точно так же, как и он все эти годы,- и не могла найти себе места. Как находила разные оправдания. Узнавая в каждом её переживании своё, он прочёл о себе: «он, наверняка, давно женился и счастлив» из его груди вырвался стон бессильного негодования. Он судорожно перелистывал страницы, пропуская повторы, ранящие сердце, словно всплывая из смутного прошлого всё ближе к зыбкому настоящему. Да, она вышла замуж, это правда, но далеко не вся: парень, любивший её уже несколько лет, умирал, жить ему оставалось не больше месяца, и он очень просил её побыть с ним его последние дни. То, что она была безумно влюблена в другого, было ему давно известно, но это не могло мешать их общению, к тому же, как мужчина, он стал теперь (в следствии болезни) несостоятелен, а другом был преданным и человеком незаурядным. С ним у неё всегда находились темы для бесед, и в трудные минуты он поддерживал её как никто. Со стороны они выглядели как гармоничная молодая пара. Выйдя замуж за него она получала его бизнес и всю недвижимость: несколько домовладений в России и Европе… И она могла использовать все эти средства для поиска его.
Он потёр глаза, не веря прочитанному. Во рту пересохло, на миг на него нашло какое -то отупение. Он залпом выпил весь ликёр из рюмки (вкус был невыносим, но ему было всё равно).
Судя по дате последняя запись была сделана около двух месяцев назад.
И, значит, её муж умер и она начала искать его.
Боже, ОНА его ищет!
А он, зная, где она, сидит здесь.
Наспех собравшись - он уже схватился за ручку двери – Евгений вспомнил забытую серёжку, бросился к кровати, поднял металлический шарик и поцеловал его.
Когда из дверей отеля выбежал мужчина с улыбкой до ушей и проскакал с резвостью школьника к ближайшему такси, некоторые окружающие засомневались: нормально ли это, но в том, что этот человек точно знает, в чём счастье и где его искать, не усомнился никто.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и Светлану Москвитину подарком, указав в комментарии к нему назначение "Для Светланы Москвитиной".