ТАЙНАЯ КНИГА ДЬЯВОЛА. … не ищи Света. Там, где он есть, нет жизни.
На похоронах Лехи было много народу. На отпевании — меньше. Просто потому, что большая часть Лехиных друзей в Бога не верили. У них был другой мессия. Они поклонялись князю тьмы.
Я стоял в церкви и думал, слушая хор певчих, как бы отнесся сам Леха к тому, что его хоронят по православному обычаю? Наверняка плевался бы и сыпал проклятиями. Я посмотрел на Лехину мать, потерянную, согнутую горем. Знала ли она, чем в последние годы жизни увлекся ее сынок? Скорее всего, не догадывалась. Дьяволопоклонник Леха жил отдельно в дедовской квартире и берег от потрясений верующую мать. Мы с Лехой были друзьями детства. А после школы наши пути разошлись. Мы поступили в разные университеты, сначала встречались довольно часто, а позже не виделись месяцами. Изредка собирались, чтобы попить пивка и поболтать о былом.
Когда я узнал, что Леха ударился в оккультизм, меня это неприятно поразило, и наши встречи практически сошли на нет. Мне не известно, есть ли Бог или дьявол, но я все-таки считаю, что поклоняться последнему нормальный человек не может. Что случилось с Лехой, что у него так поехали мозги, я не знал. И объяснить его «милое» увлечение не мог. Но оно меня от него отвратило. Потому что переубедить Леху заниматься чернухой я не сумел, а объяснить, зачем он это делает, мой друг не пожелал. «Так надо», — каков аргумент, а?! Леха не был сатанистом в привычном смысле этого слова. Он не живодерствовал, не ходил в черном, не шлялся по кладбищам. Обходился без всей этой мишуры. Собственно, это и было самое страшное.
Леха тоннами изучал оккультную литературу. Он вознамерился проникнуть по ту сторону жизни. В самое смерть. Познать тайну. Он учился на патологоанатома, работал в морге санитаром, чтобы быть поближе к интересующему его предмету. Сошелся с темными людьми, называющими себя колдунами и некромантами. Шерстил сетевые форумы. Он искал книгу «Некрономикон». Точный перевод вовсе не «Книга мертвых», как принято считать, а «Что касается мертвых». Тайны мертвецов. Таинство Смерти. Я говорю не про тот «Некрономикон», что придуман Лавкрафтом, а настоящий. Первоисточник.
В том, что «Некрономикон» существует, Леха не сомневался. «На земле много такого, чего мы не понимаем и о чем не догадываемся. Почему все религии не отрицают загробной жизни? Видимо, потому, что она есть. Раз есть книги для живых, должны быть и для мертвых. Невозможно, чтобы наши миры не пересекались. Иначе не было бы такого количества легенд, преданий, историй о потустороннем». Похоже было, что мой друг слегка помешался на мертвечине. И вот результат — он сам мертв. Проник ли он за грань, куда он попал после смерти?
Я смотрел на гроб с Лехиным земным телом и думал об этом. Отпевание закончилось. Когда мы выходили из церкви, Лехина мать подошла ко мне и протянула запечатанный воском конверт. На печати был четкий оттиск крестика с распятым Иисусом. Странно для некроманта… «Что там?» — спросил я. «Не знаю. Я нашла это у Алеши в личных бумагах. С припиской — Если со мной что-то случится — передайте это Ивану”. Я не смотрела, это не для меня — для тебя».
После похорон я вернулся домой и распечатал конверт. Там была только флешка — и более ничего. Я вставил ее в системник. На ней оказался вордовский файл. Я прочел его — и мне открылась Лехина тайна. Всего лишь слегка. Но этого достаточно.
« Ваня, я нашел его — “Некрономикон”. Это ложное название. На самом деле это “Книга Света”, Lumonomicon. Lumen-onom-icon. Люмономикон”. “Книга имен Света”. Свет — не противоположность тьмы. Истинный Свет несет тьму, недаром Люцифер — одно из имен дьявола. Вынести Свет невозможно — он ослепляет и убивает. Я убит. Ведь если ты это читаешь — я уже мертв. Все библейские и прочие Заветы — не что иное, как предупреждение. Это малая частица Света, которая несет жизнь. Настоящий же Свет есть Смерть. И я его скоро увижу. Иначе не могу. Уже не могу».
Читал я Лехино письмо долго, до 6 утра. История оказалась длинной — и очень страшной. Когда я встал из-за компьютера, голова моя гудела — от усталости, от напряжения и более — от ужаса. Ужаса от того, что случилось с моим другом. Оказывается, я плохо знал Леху. Увлечение его возникло не на пустом месте. Леха влюбился в Агнию. Она называла себя колдуньей, причем — черной колдуньей. Ее страсть к мистике захватила и влюбленного Леху. Агния крепко привязала к себе парня. Может, приворожила? Это лишь мои догадки. Но он все делал так, как она скажет. Самое неприятное вылезло позже.
Агния Леху не любила, просто он был ей нужен. Вернее, его тело. Чтобы вернуть своего настоящего возлюбленного, который погиб глупо и случайно — его забили насмерть пьяные гопники. Агния-то и начала поиски «Некрономикона». А ей, как потомственной колдунье, многое было известно о тайнах мертвецов. Но — не все. Возвращать души с того света она не могла. Но очень хотела.
Чем думал Леха, когда во все это ввязался? А тем, чем и все влюбленные. «Ваня, я умереть за нее был готов. Я так думал: мне без нее — не жизнь. Я сделаю все, как она хочет. Стану другим — лишь бы она снова была со мной» . Все самые большие подвиги и глупости делаются во имя благой цели — во имя любви… Так они и жили — тайно, скрываясь ото всех, кроме колдовской тусовки Агнии. Колдунья занималась активными поисками «Некрономикона», и Леха ей помогал. Все закончилось через два года.
Агния получила письмо от Мерлина (ну и имечко!), одного из сетевых друзей-колдунов, и сорвалась — поехала на Алтай. Леха не смог — сдавал сессию. Мерлин говорил о некоем Адынаше, отшельнике, который мог пролить свет на то, где находится заветная книга. С Алтая Агния не вернулась. Только через месяц прислала письмо: «Я почти у цели», и координаты, куда Лехе надо немедля приехать. Этот сумасшедший сорвался — и отправился вслед за любимой.
«Наверное, теперь я жалею, что это сделал. Плохо там было. Очень. Я разыскал этого Адынаша, и Агнию нашел. Мертвую. Набальзамированную. Адынаш и бальзамировал. Мужик без возраста, лицо незапоминающееся какое-то… Пустое, что ли, и — черные глаза, полные Света. Я, когда в них посмотрел, понял — это конец. А потом увидел Агнию. Она лежала на дубовом столе, одетая в черный балахон, лицо как живое. Я не мог понять, как это я ее любил и готов был на все? Словно пелена с глаз упала. Я тогда подумал — надо бежать.
И тут стоявший рядом Адынаш словно прочел мои мысли. Схватил меня за руку, быстро чиркнул ножом по запястью. На мертвую Агнию закапала моя кровь. Я попытался вырваться, заорал, но Адынаш крепко держал руку, смотрел мне в глаза и бормотал что-то на непонятном языке. Когда он замолчал, я обмяк, посмотрел на руку — крови нет, лишь едва заметная красная полоса. “Теперь ты не можешь уйти, — сказал Адынаш. — Ты принадлежишь Свету”. Словно находясь в трансе, я чувствовал, что все происходящее насквозь неправильно. Что мне не место здесь. Но уйти не мог — словно кровь моя привязала меня к мертвой Агнии насовсем.
Дальше было хуже. Адынаш приказал мне положить Агнию на самодельные волокуши, крепко привязал, впряг меня в них и велел идти за ним. Мы шли все дальше в горы. Адынаш молчал. Меня трясло от страха. Шли долго, несколько суток, по каким-то непроходимым местам, делая небольшие привалы. Куда точно шли — я не помню. На вторые сутки я полностью потерялся в пространстве и времени. А потом показалась она — церковь, сложенная из черного камня. Откуда она здесь, в алтайской чащобе? “Прихожане построили”, — ухмыльнулся Адынаш. “Какие прихожане?” — “А вот же они”, — проклятый колдун указал рукой. Я увидел, что вокруг церкви валяются скелеты. “Не валяются. Они образуют Единый Круг. Символ Света”.
Господи, он, что, мысли читать умеет? — “И не только это. Не поминай Его имя. Он здесь не хозяин, — сощурился Адынаш. — Здесь княжество Света. Люций здесь главный. Люцифер, как вы его зовете”. У меня возникло ощущение, что Адынаш — и есть Люций… Колдун прищурился: “Неглуп, неглуп. Хороший будет слуга”.
Мы вошли в церковь. Внутри она была похожа на католические храмы. Адынаш достал из рюкзака черный балахон — такой же, как на Агнии. Велел мне его надеть и подойти к каменному аналою. На нем лежала книга. “Ищущий да обрящет. Вот он, ваш «Некрономикон». Вы неправильно его зовете. Правильно — «Люмономикон». Читай”, — велел колдун и повесил мне на шею перевернутое распятие. А сам отошел к дальней стене, где на каменный стол мы положили Агнию и где было множество черных свечей.
Я начал читать непонятные слова. А Адынаш зажигал свечи. Я читал и читал, а свечи коптили, трещали и разгорались все ярче. Я и не знал, что свет может делать так больно. Он стал настолько ярок, что заболели глаза. Меня накрыла тьма, и в ней (может, мне только показалось) я увидел, как ко мне приближается Агния. Я почувствовал сначала жар, а потом — смертный холод, зловонный, обжигающий, страшный. Я закричал и упал на колени. Кажется, я потерял сознание…
Я пришел в себя и услышал голос Адынаша: “Приняты”. Почувствовал, как чем-то острым кольнуло прямо в сердце. Я открыл глаза. Передо мной стоял колдун с кинжалом. С него капала кровь. Мой балахон был прорезан с левой стороны на груди. Я оттянул ворот, посмотрел. На коже был глубокий красный рубец, как будто шрам от удара ножом. Но боли не было. Я непонимающе смотрел на Адынаша. “Добро пожаловать, мой мальчик, — улыбнулся колдун. — Скоро ты будешь вместе с возлюбленной. Правда, не здесь, а в княжестве Света. Или тьмы — вам так привычнее называть его”. И тогда я побежал.
Не зная дороги, не помня себя. Только шептал: “Господи, Отче наш, спаси и сохрани”. А в голове звучал смех проклятого Адынаша и его голос: “Поздно, мой мальчик!” Но Бог меня не оставил. Теперь я верую — Он есть. Иначе как чудом и не назовешь то, что я сумел добраться до людей, вернуться домой. Я молюсь каждый день — и шрам на груди горит, и глаза заливает нестерпимо яркий Свет. Я чувствую, что скоро уйду в его княжество.
Но я успел написать тебе предупреждение — не ищи Света. Там, где он есть, нет жизни. Веруй — и этого достаточно. Ты — единственный мой друг, и ты не веришь в Бога. Веруй, прошу! Я написал и матери — всего лишь попросил похоронить меня по-христиански, надеясь, что это спасет меня от Света. Ее предупреждать незачем — она и так верит. Всегда верила. Жаль, что я не внял ее примеру…»
Зачем я вам это рассказываю? Да по тем же соображениям, что и Леха — предупреждаю. Некоторые тайны должны оставаться нераскрытыми. Я посмотрел на время, когда Леха сохранил файл на флешку. До его смерти оставался час. Лехина мама, словно предчувствуя беду, в тот вечер без предупреждения решила навестить сына. На похоронах она рассказала мне, как нашла Леху:
«Места себе не находила в тот вечер. Поговорила с Алешей — он успокоил меня, сказал, что все в порядке. Я терпела до 11 вечера. А потом словно толкнуло что-то — выбежала из дома, успела на последний трамвай. И вот за пару остановок до Лешиного дома вдруг свет в трамвае и вокруг стал таким ярким. Все фонари засветились так сильно. Искры с проводов посыпались. А потом вдруг вспышка — и свет везде погас. Вроде скачок напряжения случился. Трамвай встал. Как я сумела отжать дверь — не помню, вроде кто-то из мужчин помог. Знала только, что надо бежать к сыну. И добежала. Вошла в квартиру, телефоном подсвечивала. А там Алешенька лежит в ванной… Мертвый…»
Вскрытие показало, что Леху убило током. Такая вот «случайность». В его районе случился сильный скачок напряжения. А Леха в тот момент брился в ванной электробритвой. Чего ему взбрело в голову бриться ночью? Неизвестно. Никто сейчас на этот вопрос не ответит. Самое странное, что выяснилось, что у Лехи уже был инфаркт незадолго до трагедии — врачи нашли рубец на сердце. Все недоумевали: у молодого 22-летнего парня — инфаркт… А мне вспомнился Адынаш. Укол в сердце, окровавленный нож и шрам на Лехиной груди, который, по словам моего друга, через сутки исчез без следа…
Иван Симонов, 23 года