Медленно поднимаясь по ступеням Мамаева кургана, ведущим к скульптуре «Родина-мать зовёт!», я помнил слова известного петербургского искусствоведа: «Не пропустите момент, когда многометровая фигура женщины, шагнувшей вперёд с поднятым мечом, из большой превращается в величественную. Тем самым талантливый скульптор Евгений Викторович Вучетич передал вослед идущим значение нашей выстраданной и великой Победы».
Мамаев курган. Фото 2013 г.
Это событие вернуло в далекие 1960-е годы, когда заворожённо слушал разговоры отца, участника Великой Отечественной войны, с Героем Советского Союза Николаем Михайловичем Поповым, который бывал у нас дома, а жили мы в небольшом поселке Кулой, что в Архангельской области. Эти разговоры не носили героической окраски. Большей частью они шли о простых солдатских буднях. До сего дня памятны простые, но страшные слова Кольки-героя, как звали его в народе: «Кого из нашего десанта не убили на берегу Днепра – всем Героя дали. А осталось нас – то ли девять, то ли двенадцать человек…»
Поднимая рюмку водки за Победу, за погибших товарищей, Колька-герой, обращаясь к моему отцу, однажды сказал: «Сашка, когда мы уйдём, многое переврут, исказят. И получится так, что напрасно мы воевали».
Увы, он оказался в чём-то прав. От некоторых наших сограждан доводилось слышать: «Лучше бы сдались, жили бы иначе». Мало того, оказывается, что открытие второго фронта – главное действие войны 1941-1945 годов, а ряд «вольных» об оккупантах фактов, изложенных в книге «Под Петербургом Тосно» (СПб., 2013), является «плюрализмом мнений». Далее – в разнос. События на Украине, ведущие к разрушению межгосударственных отношений, породили осознанное искажение истории, отсюда и заявление министра иностранных дел Польши об освобождении концлагеря Освенцим украинцами...
Я думал над тем, как неоднозначно трактуют сегодня итоги войны, обращался к воспоминаниям наших выдающихся военачальников, современным источникам, достойно пополнившим историографию 1939-1945 годов, даже написал несколько статей, в том числе для профессионального журнала.
Сегодня я хочу рассказать о документах, которыми располагаю, тем более – они являются прямыми свидетелями тех многострадальных и памятных дней.
Недавно друг нашей семьи Галина Ивановна Серебрякова подобрала в Новгороде возле мусорного контейнера несколько писем с фронта, которые были написаны бойцом Красной Армии Григорьевым Леонидом Фёдоровичем своей жене Шуре и дочери Рае. Теперь эти письма у меня. Но как они, адресованные родным людям в село Тимры Шарыповского района Красноярского края оказались на берегах древнего Волхова, остается только догадываться.
Письма с фронта
Все письма написаны в 1943 году. Одно из них датировано 9 мая 1943-го! Не знал воин, что до Дня Победы остается ровно два года, изматывающих, полных лишений и смертей…
А вот иной документ – пропуск для перехода воинов Красной Армии на сторону германских вооруженных сил.
При германском генеральном штабе работало специальное управление по ведению пропаганды среди войск противника и населения оккупированных территорий. Свою «продукцию» фашисты сбрасывали с самолетов на позиции наших войск. Листовки попадали и в руки гражданского населения. Именно такую листовку передала мне в Тосно женщина почтенного возраста, когда узнала из газетной публикации о моём негативном отношении к некоторым «военным фактам», изложенным в книге «Под Петербургом Тосно» (см.: Испытание на прочность // Тосненский вестник (Ленингр. обл.). – 2013. – 28 авг. – С. 3).
И вот, совсем недавно, – во второй половине прошлого года – из Новгорода мне привезли от поисковиков одну из листовок периода Великой Отечественной войны, обнаруженных на острове болота Сучан. Листовки находились в нашем самолёте Пе-2, сбитым вражескими зенитками в 1943 году.
Одна из листовок, поднятых новгородскими поисковиками
Листовка плохо сохранилась, но текст прочитать можно. Исторический документ, подписанный Политическим управлением Северо-Западного фронта, начинается словами – Смерть немецким оккупантам!
Здесь же ниже – К населению временно оккупированных районов Ленинградской области.
Ещё ниже (крупным шрифтом) – Кто такой Власов?
Да, да, тот самый Власов, о котором Д. Быков – бузатёр и либерал – хочет написать книгу и разместить её в серии ЖЗЛ! Впрочем, такие попытки предпринимались в 1990-е годы, да где ныне те самые «инициаторы»? Впрочем, знаю. Ныне они устраивают свои шабаши в соседней с нами Эстонии.
А вот выдержка из сохранившегося документа:
«Кто такой Власов? Это немецкий шпион, подлый изменник и предатель русского народа. Власов переметнулся к немцам и стал наймитом немецко-фашистской разведки. Он, как презренный работорговец, подрядился поставлять Гитлеру русских людей на убой».
Пока достаточно? Думаю – да. При необходимости – продолжу. А вот отношение к книгам блокадного Ленинграда у меня особое, тем более, что родная тетушка Беляева Екатерина Дмитриевна в годы Великой Отечественной войны достойно несла службу по обороне Ленинграда на островах Зеленцы Ладожского озера.
Сейчас я глубоко сожалею о том, что вовремя не расспросил о боевых действиях, за которые она была представлена к государственной награде – ордену Красной Звезды, но знаю, получала его из рук командующего Волховским фронтом К.А. Мерецкова. По словам Екатерины Дмитриевны, она многие годы продолжала помнить крепкое рукопожатие командующего.
В блокадном Ленинграде книги согревали души людей, спасали от страха смерти. «В осажденном городе удивительно много читали, – писал Н.К. Чуковский, – …читали в землянках и дотах, читали на батареях и на вмерзших в лед кораблях: охапками брали книги у умирающих библиотекарей и в бесчисленных промерзших квартирах, при свете коптилок, читали, читали…» А Вера Кетлинская, возглавлявшая Ленинградское отделение Союза писателей СССР, вспоминала: « У прилавков не было пусто – читатели в ватниках и шинелях перебирали книги… Свою покупку уносили как ценность, как хлеб насущный». И далее: «Книги тоже были оружием».
Блокада, бомбежки, а выходят аккуратно изданные книжечки в мягкой обложке в серии «Архитектурные ансамбли Ленинграда». Авторами являются крупнейшие мастера зодчества, которые хорошо понимали, что в любой момент архитектурные ансамбли под бомбами и снарядами могли превратиться в руины. Значит, необходимо сказать те важные слова, которые отразят всю ценность самого ансамбля, его зданий, созданных выдающимися архитекторами Бартоломео Растрелли, Карло Росси, Андреем Воронихиным, Антонио Ринальди…
Исторические очерки были написаны с точной привязкой ко времени. Авторы этих книг в годы блокады занимались обмерами и фиксацией важнейших архитектурных памятников города. В результате этих сложнейших работ порою обнаруживались новые данные, делались интересные находки. Авторы публиковали свои исследования в книжках серии. Тем самым книжки приобретали научное значение, которое не утрачено по сей день.
Первая публикация подписана к печати издательством «Искусство» 9 мая (и вновь 9 мая!) 1943 года. Это была книжка В.А. Каменского «Площадь Декабристов в Ленинграде». Тираж составлял 10000 экземпляров:
Каменский В.А. Площадь Декабристов в Ленинграде. – Л.: «Искусство», 1943. – 30[2] с., 10 л. фото. – (Архитектурные ансамбли Ленинграда).
Автор пишет не только об архитектурном ансамбле, но с болью говорит о разрушении врагом пригородных дворцов.
Двухцветная печать придаёт изданию особую привлекательность.
Эта книжечка, как и последовавшая за ней «Невский проспект», начинается строчкой «Смерть немецким захватчикам!»
Рубанчик Я.О. Невский проспект. – Л.: «Искусство», 1944. – 33 [3] c., 6л. фото. – (Архитектурные ансамбли Ленинграда).
Сегодня к этим книжкам приложены три открытки, вышедшие в блокадном Ленинграде:
Отражение врага: [Открытка] / Худож. Н.А. Тырса. – Л.: «Искусство», 1941. – (Сер. Ленинград в дни Отечественной войны).;
Ленинград в марте 1943г.: [Открытка] / Худож. В.В. Морозов. – (Из иллюстраций к книге Н. Тихонова «Ленинградский год»);
Ранним утром: [Открытка] / Худож. Э.А. Будогосский. – Л.:
«Искусство», 1944. – (Сер. Ленинград в дни Отечественной войны). Об этих открытках также имеется информация в фундаментальной книге Гдалина А.Д., Ивановой М.Р. «Сражающийся Ленинград. Почтовая открытка: Энциклопедический каталог» (СПб., 2007).
Книги, изданные в те годы, – предмет деятельности ученых, писателей, публицистов, это воплощение самоотверженного труда редакторов, полиграфистов, печатников. Книги блокадного Ленинграда, за редким счастливым исключением, оказались недолговечными по ряду причин, в том числе – уничтожение их в период «ленинградского дела»...
Замечательные художники трудились над созданием к блокадным изданиям иллюстративного и оформительского материала. Одним из таких художников была Вера Владимировна Зенькович (1906-1985).
Однажды я побывал в гостях у Беллы Нисоновны Сегаль – вдовы ленинградского иллюстратора детских и юношеских книг Александра Сергеевича Сколозубова. Говорили о его многогранном творчестве, премии, полученной за иллюстрирование Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» (Л., 1983), современном исполнении книг. Разговор перешёл на книги блокадного Ленинграда. «Вы знаете, – доверительно сказала моя собеседница, – в моём распоряжении находится архив Веры Зенькович. Мы дружили, а её блестящие работы вызывали восхищение. Так получилось, что к концу жизни она осталась одна…
В то время не было компьютеров, все детали книги выполняли вручную. На титуле, к примеру, расположение строчек, написание шрифта делалось на таком высоком уровне, что ныне подобного исполнения не встретишь.
Сегодня в книжном магазине абсолютно невозможно смотреть на книгу – низкопробное изделие, отталкивающееся от американской мультипликации. Потеряна блистательная культура оформления.
В.В. Зенькович училась у замечательных педагогов – Д.И. Митрохина, затем у В.М. Конашевича, которого просто обожала.
Наставники много сил отдавали ученикам. В свою очередь требовали писать элегантно, с большим вкусом. Именно этот вкус Вера Владимировна сохраняла и развивала в своих работах».
В подарок от Беллы Нисоновны я получил оригинал обложки книги Веры Инбер «О Ленинграде».
На обороте:
Оригинал обложки. Художник В.В. Зенькович. (Дата не указана).
Здесь же ниже Белла Нисоновна сделала передаточную надпись, адресованную мне.
Здесь же коричневым карандашом: Гослитиздат. Ниже прямоугольный штемпель: Разрешается к набору.
По штемпелю красным карандашом: 28/XII и роспись.
Спустя некоторое время, эта книжечка блокадного Ленинграда появилась в моей домашней библиотеке:
Инбер В. О Ленинграде: Поэма и стихи / Рис. А.П. Остроумовой-Лебедевой; титульн. лист и обл. В.В. Зенькович. – Л.: Гос. изд-во худ. лит., 1943. – 80 с.
В выходных данных указано: Подписано к печати 29/XII 1943 г.
Рассматриваю оригинал обложки. Кажется, что через большое количество десятилетий чувствую трепет руки мастера, держащего колонковую кисточку.
Возникает реальное ощущение Времени, с необычайной быстротой мчащееся из дня сегодняшнего в день вчерашний. Время остановить невозможно, надо лишь помнить о бывших в нём событиях и не выворачивать их наизнанку.
Александр Тетерин
Ознакомиться с фотогалереей можно здесь