На днях прошел Всемирный день борьбы с раком и по этому поводу то тут, то там стали появляться видео и статьи на эту тему. Как лечить рак, как предотвратить рак.
Никто не пишет, как с ним живется, а мне захотелось.
Я с ним живу вот уже 7 лет.
Я не рассчитываю, что мой опыт ответит на те грандиозные вопросы, с которыми сталкиваются онкопациенты. Однако, возможно, он поможет понять тех, кто сейчас через это проходит. Или даст им какую-то поддержку.
В свое время мне был необходим такой опыт. Меньше всего мне нужны были советы. Больше всего - живой человек, проживающий то, что проживаю я.
В 2012 году я обнаружила опухоль в груди. Абсолютно случайно. Грудь зачесалась. Я почувствовала под пальцами что-то чертовски твердое, на ощупь как кость. Но это не кость. Это что-то в самой груди. Странно.
Визит к гинекологу, срочное направление на узи. Предварительный диагноз под вопросом: фиброаденома с пролиферацией. С возможной заинтересованностью с подмышечными лимфоузлами.
Гинеколог успокаивает, что опухоль доброкачественная. Но на всякий случай направляет меня делать пункцию в центр маммологии на Таганке. Мы тут не специалисты, а там вам скажут наверняка.
Пункция не показывает ничего злокачественного, однако тамошние врачи советуют, чтобы я срочно делала операцию по удалению уплотнения. Мол, опухоль может довольно быстро переродиться в злокачественную. Мне дают контакт хирурга , которая делает подобные операции амбулаторно, одним днем. Мол, сбегаешь на операцию, отдохнешь дома, а на следующий день на работу.
Я первым делом спрашиваю про возможность забеременеть. И опечаливаюсь, когда узнаю, что в течение года после такой операции кормить грудью нельзя. Опять что-то мешает беременности. Какой-то злой рок.
Получасовая операция обходится мне в 15 тыс. рублей. Нас 5 человек, молодых женщин с похожей проблемой. Мы сидим в коридоре в ожидании своей очереди. В напряженном молчании. Одна за другой заходим в кабинет, оперируемся, затем вызывают следующую. Все выглядит, как рядовой прием у врача.
На операционном столе мне страшно. Несмотря на местное обезболивание, я в какой-то момент чувствую боль и выражаю ее стоном. Врач удивляется, анестезия не подействовала что ли? Заканчивая свое дело, она вдруг роняет, что ей не нравится то, что она видит. Но мы направим это на плановую гистологию и через неделю узнаем результат. Ждите.
Неделя мучительного ожидания. И ... ее опасения подтверждаются. Это онкология.
Когда она озвучивает этот вердикт, я искренне не понимаю, что за ним стоит. У меня нет такого опыта, я никогда прежде с этим не соприкасалась. Я ничего не знаю ни про рак, ни про онкологию. Больше всего меня продолжает заботить один вопрос, смогу ли я родить и когда? Я задаю ей его. Она строго смотрит на меня и говорит:
Вы же понимаете, о чем идет речь? Это рак. Вы же не хотите оставить своего ребенка сиротой?
Эта правда меня ужасает.
Помню, как рыдала по дороге к метро и в вагоне.
Сидящий рядом пожилой мужчина добродушно улыбался и утешал меня: "Найдешь себе другую работу, не переживай".
Видимо, он решил, что медицинское заключение, залитое слезами, это приказ о моем увольнении.
Читайте продолжение этой истории в тексте "У меня рак. Мысли о пройденном пути лечения спустя 7 лет".