На днях отсканировали и опубликовали пару номеров журнала Иркутского губернского отдела народного образования "Пролетарская культура" за 1920 год.
Название удивлять не должно, поскольку в тот период Наркомпрос заведовал всем - и образованием, и культурой (театрами, библиотеками, музеями), и охраной памятников. Потому что всё это должно было служить делу народного просвещения.
Примечательно другое. Первый номер журнала датирован 1 апреля 1920 года. То есть с момента вступления в город регулярных частей Красной армии не прошло и месяца, но ГубОНО уже не только образовалось, но и выдало 40-страничный журнал.
А писать было о чём. Советская власть строила новую школу, но строила не на пустом месте и из уже имеющегося материала. И материала не слишком податливого.
Дело в том, что за три года, прошедших с февраля 1917-го управление образованием, впрочем, как и управление всем другим-прочим, несколько "пошатнулось". Везде и всюду расцвела самоорганизация в форме различных профессиональных союзов и школа не стала исключением.
Конечно, существовало Министерство просвещения Российской республики, но на местах "правили бал" объединения учащих, объединения учащихся, объединения объединений тех и других. Причём все они ещё и образовывались и переплетались по типам образования (начальное, среднее и т.п.), территориальным, ведомственным и национальным принципам.
В общем, характеристика "двоевластие" здесь вполне уместна, хотя у такого положения было и почти официальное наименование - "автономная школа". С ней-то и пришлось работать новой власти.
Во втором номере "Пролетарской культуры" (от 15 апреля 1920) была опубликована статья секретаря коллегии ГубОНО Семёна Арсеньевича Денисенко "Под флагом автономии школы", в которой он отвечает на вопрос: "Почему то, что считалось благом в 1917 г. теперь отвергается, как нечто вредное?"
На конкретных итогах инспекций двух железнодорожных школ города Иркутска в 1919 году автор рисует не самую радужную картину состояния дел в народном образовании.
Приведу одну обширную цитату, характеризующую степень управляемости в условиях разгула демократии образца 1917 года.
Наиболее спорным местом в определении широты прав каждой школы в отдельности в 1917 г. был вопрос о приглашении в школу новых учащих: отдать ли судьбу их всецело педагогическим советам, или окончательное veto в этом вопросе предоставить надшкольным органам. Победило второе мнение. Педагогическим советам предоставлено было право лишь выбирать и отстаивать своих кандидатов перед надшкольными органами, которым присвоилось право утверждения или замены их своими более достойными кандидатами.
Осенью 1917 г. IV и V отделения Иркутского ж. д. двухклассного училища преобразовались в высшее начальное училище. Естественно, что выбор состава учащих для нового училища мог быть сделан только надшкольным органом, Главным Школьным Советом, что и было им выполнено. Очевидно, признав постановление высшей инстанции для себя необязательным, Совет Иркутской начальной школы подверг перевыбору назначенных в высшее начальное училище учащих, из которых часть оказалась забаллотированной и заменённой другими кандидатами.
Наряду с отклонением кандидатуры учительницы с семилетним стажем и тремя годами учения в высшей школе, значатся проведённые учащие с неполным средним образованием, с практикой трёх лет и... десятком грубых ошибок в прошении. Учащие с высшим образованием и с образованием учительского института получили меньшинство против семиклассниц и семинаристов. На протесты Главного Школьного Совета против столь лёгкого отношения учащих к судьбе школы последние отвечали резкостями по адресу своего выборного надшкольного органа.
Прошло два года, образовался союз из учащих, правление которого вне очереди устроилось в Иркутских ж.-д. школах (в 1 й и 2 й ступени) и повело борьбу с Главным Школьным Советом, направляя свои удары как раз против тех его начинаний (посещение классов, педагогические беседы, лекции), которые, согласно директивам съезда учащих, должны были способствовать обновлению школы.
Ко всякому новому лицу, имеющему войти в Советы этих школ, прикидывалась мерка в зависимости от обстоятельств, но с неизменным результатом подбора себе подобных. Так, если подлежащий отклонению кандидат располагал прикосновенностью к высшей школе, то при обсуждении его кандидатуры можно было слышать: — знавала я одного из высшей школы — он занимался хуже нас, если же было наоборот, то первым долгом осведомлялись о дипломе.
Первый учебный год (1917-1918) автономная школа переживала медовый месяц бесконтрольности. Что в ней делалось, какова степень творчества была проявлена учащими; Главному Школьному Совету, занятому расширением школьной сети, не было времени узнать. Но на второй учебный год (1918-1919), выполняя директивы съезда ж. д. учащих, комитет решил познакомиться с внутренним содержанием автономной школы и, если понадобится и представится возможность, воздействовать на неё освежающе. Была приглашена для этого коллегия инструкторов и сами члены комитета, избранники учительства, решили начать знакомиться со школой в процессе её работы. Но стоило одному из них посидеть на уроке своего избирателя, как на другой же день правление союза учащих, целиком состоящее из педагогов этой школы, вынесло протестующую резолюцию против «факта посещения класса членом Главного Школьного Совета», усматривая в этом «самовольное наделение себя ревизорскими правами». Разославшая по линии, резолюция эта имела успех. Один учащий Иркутской школы демонстративно вышел из класса, при приходе инструкторов, другой — отказался отвечать на вопросы анкеты, имеющей целью обследование школы в отношении практикуемых методов.
Далее Денисенко подробно показывает на конкретных примерах учебный процесс по отдельным направлениям: чтение, письмо, арифметика, рисование, пение, дисциплина.
Полный текст можно прочитать здесь.
Ну и картинка для цвета.
