«Вы все… Предали крепость на поток и разграбление. Продали! Авангард. Эксперименты. Ни хрена подобного! Измена, вот что это такое. Объедки научной жратвы. Предали к чёрту все искусство, продали, как черных рабов, к грёбанной матери.»
Слышите? А если прочитать в слух? Чувствуете, как звучит? Чувствуете боль и беззвучную горечь? Я — да.
Это цитата из «Башни из черного дерева» Джона Фаулза. Не я придумала эти слова, а очень бы хотелось.
Не мне судить о современном искусстве. Но точно знаю — все, что мы творим и все, что «натворили» —отображает наши души, сколь сильно мы бы не хотели их прятать друг от друга и внешнего мира. Творить — это высказываться.
И поглядите, до чего мы дошли? Мы стали трусами! Художники боятся голой натуры. Смотреть на неё, писать с неё. Общество боится голой натуры, ибо неприлично. Нам бы лучше абстрактного искусства, да электронной музыки, где не дай бог увидеть человечность.
Матом выругаться нельзя, это неприлично. Мясо есть нельзя — оно внезапно стало вредным. Сало с водкой уже не круто.
Рождение Венеры Боттичели в школе больше не показывают — неприлично.
Неприлично — в 27 со своим лицом ходить, ни разу не уколовшись гиалуронкой.
«Rock Is Dead», заявил Мэрлин Мэнсон еще 99 году и был прав. Искусство — тоже «Is Dead».
А мы все продолжаем прятаться за пятнами Роршаха, кубизмом, супрематизмом, техно, рэпом, и еще черт знает, чем, взращивая культ тела и забывая о главном — человеческую натуру не сделать идеальной.
Не запихнуть её в строгие линии и чёрные квадраты. Не превратить её в искусство воинствующей и вычурной банальности. Венеру не слепишь из ботокса.