Завязал галстук, потом представил, как я в галстуке иду по общаге, поднимаюсь на пятый, и снял галстук от греха подальше. Рубашку оставил.
Я решил пойти ночью, где-то в три, в половине третьего. Когда общага по большей части заснет, или залипнет в сетях на телефонах. В это время она тоже, скорее всего ляжет, а значит, когда приду со своим ключом - уже никаких разночтений не возникнет.
Так как с ума начал сходить еще с утра этого дня, совершенно не находя себе места, как перед походом к стоматологу, то часа ноль я дожидался на крыше общаги напротив нашей.
Моросил мелкий дождик, и было довольно прохладно, но я сидел в футболке, как завороженный, глядя на синеватый квадратик ее открытого окна. От собственных мыслей меня то бросало в жар, так что мокрая от дождя футболка на спине с шипением высыхала, то в дрожь, так, что зуб на зуб переставал попадать. С отстраненной грустью и ироничным сожалением я смотрел на собственные дрожащие на коленях руки. И вот этими скрючившимися от напряжения граблями я надеюсь расстегнуть малюсенькие, похожие на жемчужинки или капельки росы пуговки на ее блузке? Нет, какая блузка…. В три часа ночи на ней не может быть официальной блузки. А что есть? В чем она может спать? В голове кружевной пеной промелькнули пеньюары киношных красоток, но это вряд ли. Все-таки я все детство провел в семье с двумя женщинами, так что, без предупреждения о свидании, там вполне могут оказаться длинная хлопчатобумажная ночнушка и семейные труселя. Но вообще-то она знает, что у меня ее ключ. Так что вряд ли на ней будет старушечий вариант. А вдруг… тут моя футболка снова высохла. Короче, вдруг она спит безо всего? Сердце заколотилось в горле, норовя выскочить в рот. Где-то далеко прогудела, здороваясь со знакомым, электричка. Я потянулся. Боже, что там будет… Но отчего-то рот сам собой растянулся в улыбке. В конце концов, будет, что вспомнить в старости. Я встал, сделал кульбит, постоял немного на руках. Она погасила свет.
Время. Пора. Какая странная, странная, странная история приключается со мной.
Минут десять я старательно грелся в душе, пытаясь расслабить напряженные мышцы. Но на лестнице меня уже колотило снова. Тихо, только где-то этаже на втором, вопреки запретам коменды, мурлыкает какая-то музычка. Сунул за щеку жвачку, хотел плеер в уши, но побоялся не услышать шагов какого-нибудь полуночника.
На площадке четвертого этажа мои ноги отказались идти дальше. Я готов был уже развернуться, и отправившись прямиком на вокзал, никогда больше не возвращаться в универ. Но тут действительно хлопнула входная дверь далеко внизу, и чьи-то шаги и разговор стремительно хлынули в мою сторону по лабиринту спящей общаги. Я в пару прыжков преодолел лестницу вверх, вставил ключ (ой, блин, ну и ассоциации), открыл и почти неслышно захлопнул дверь за своей спиной. Рубикон перейден.
В комнате было тихо, светло (такие уж у нас летние ночи), мирно. Ветерок шевелил прозрачную занавеску на приоткрытом окне. На стелаже, отделяющем входную дверь от остальной комнаты стояли книжки, кисти и карандаши в банке, какие-то забавные зверюшки, куклята, анимешные герои.
эпизод 19
продолжение следует)