Есть сомнения в устойчивости частного образования. Сегодня – это филантропия, но мы все не вечные, что будет завтра? Будет ли устойчива модель той же школы «Летово»?
Вадим Мошкович, основатель школы «Летово»
Здесь все достаточно просто: нужно создавать институт, который от тебя не зависит. Это делается через эндаумент (эндаумент - целевой фонд, предназначенный для использования в некоммерческих целях, как правило, для финансирования учреждений образования, медицины, культуры), который уже создан и зарегистрирован, даже уже конкурс на управление выиграл Сбербанк и уже начал этим эндаументом управлять. Это чуть больше 120 миллионов долларов, но на сегодняшний день эта цифра, к сожалению, покрывает только 3 бюджета, поэтому нам нужно увеличить эндаумент хотя бы в 2,5 раза. Сегодня он открыт для всех, у нас уже появились партнеры, которые хотят с нами сотрудничать и поддерживать школу.
Задача в ближайшие 5-10 лет сделать эндаумент примерно на полмиллиарда долларов, который позволит покрыть потребности школы на 100%. Это максимальная цифра, которую я вижу необходимой, если мы хотим достигать тех целей, которые мы перед собой поставили. Так как задача стать одной из лучших школ мира, мы хотим попасть в ТОП-10. У нас достаточно амбициозная цель и работает принцип Need-blind*, то есть, ребенок поступает и только потом смотрит на свое финансовое положение, а если он не может платить – получает стипендию. В этом году у нас 87% детей получили стипендии. Если в этом году наш бюджет составляет 1,1 миллиарда, то в следующем году он составит около 1,5 миллиардов рублей. Это чуть больше 20 миллионов долларов. Если вы возьмете сегодняшнюю доходность в 3-4%, то как раз около полумиллиарда и получается.
Как вы знаете, эндаумент позволяет тратить только проценты, тело тратить нельзя, а это как раз обеспечивает долгосрочную модель финансирования школы. У нас уже есть независимые управления, мы делаем полноценный институт для решения, где мой голос не является определяющим.
Александр Ларьяновский, директор по бизнес-развитию Skyeng
Мы, наверное, являемся самым большим игроком на рынке онлайн-образования, и по количеству учителей – у нас работает 5000 сотрудников. Мы прибыльны, зарабатываем сотни миллионов рублей, образование может быть прибыльным.
Но я вот смотрю на слово «мотив», и с моей точки зрения, проблема, которая есть – мы то ли делимся, то ли сливаемся, что ли. Мы находимся в таком маленьком загончике, который называется «образование». Если посмотреть на экономику внимания, то видно, что образование как рынок ее проиграло, нас вообще на этом рынке не существует, а школа как учреждение пытается карательными мерами хоть как-то этому делу сопротивляться, запрещая телефоны в школах. Но в целом и у детей, и у взрослых, мы занимаем меньше 1% внимания, которое они на самом деле тратят.
Netflix говорит, что у него главный конкурент – не YouTube, не кинотеатр, а сон. Он хочет отнимать у человека время, которое он тратит на себя. На этот год Netflix поставил себе бюджет в 2 миллиарда долларов только на создание контента.
Когда мы говорим, что у нас есть lifetime learning, и теперь люди будут всю жизнь учиться, то нас пока здесь нет - это первый тезис.
Тезис второй. В книге «Homo Deus: Краткая история завтрашнего дня» есть еще одна мысль, которую очень часто пропускают: почему одни экономические системы выиграли, а другие – проиграли. Там был тезис о том, что в условиях очень быстрых изменений децентрализованные системы быстрее обрабатывают большое количество информации. Поворачивать внимание людей к образованию большие игроки не будут, это могут сделать только маленькие быстрые частные бизнесы, которые умеют меняться. Вот зачем нужны частные инвестиции в образование.
*Need-blind admission - прием вслепую – это метод отбора студентов в учебные заведения США, по которому решение о зачислении абитуриента на курс обучения выносится без приема во внимание имущественного положения соискателя.