Каждый раз в преддверии Нового года в Новосибирске, как из-под земли, вырастают разноцветные снежные городки. Раньше их строили только в местах массового скопления народа: в Центральном парке и на площади Ленина. Теперь же практически каждое городское ЖЭУ или администрация из отдаленного «медвежьего угла» Новосибирской области считают своим долгом воссоздать зимнюю снежную забаву для ребятни и у себя.
Ярина Бондарева — снежный скульптор. Вот уже 16 лет каждый декабрь превращается для нее в своеобразный марафон — успеть в сжатые сроки «напилить» как можно больше «красоты». Причем как сама девушка, так и вся ее снежная бригада, работают не за страх, а за совесть. Снежные скульптуры, надо сказать, получаются, как живые.
Бери и делай!
Строительством снежных городков Ярина занимается с 14 лет. «Нас тогда привлекла мамина подруга. Она была архитектором и позвала мою маму, которая преподает резьбу по дереву, — рассказывает девушка. — Я первый раз приехала на объект посмотреть — это было для меня необычно. Мне тогда было лет 14». Она даже представить себе не могла, что в Новосибирске делают скульптуры из снега, причем, не только в центре города, но и на придомовых территориях — под заказ управляющих компаний.
«На следующий же год после этого мама взяла собственный небольшой объект. Я поехала с ней, — продолжает Ярина. — У нас сложились такие отношения в семье, что на всякие сложные переговоры, на общение с заказчиками мама в основном направляла меня. Она считала, что я поуверенней ее, посильнее, хотя я была совсем ребенком на тот момент. Тогда мама взяла меня на объект и сказала, что сейчас мы из снега будем резать скульптуры, на что я заметила, что никогда этим не занималась и не умею. «Что тут уметь-то? — сказала она. — Бери и делай!»
У мамы с дочерью были с собой эскизы и маленькие модели из пластилина — и уже с ними они начинали работу. «Мне первый объект запомнился — я делала какого-то зайчика, — вспоминает снежный скульптор. — Все было достаточно топорно».
Инструментов на тот момент у начинающих мастериц было довольно много, так как мама Ярины преподавала резьбу по дереву. «Мы даже не понимали, что нужно с собой иметь. Просто какие-то лопатки, даже про степень заточки разговор не шел, — говорит Ярина. — Поскольку мама декоративно-прикладным занимается, поэтому не было такого взгляда, что это должен быть монументализм, как у скульпторов. Вот есть такое слово, которое я не очень люблю, у очень крутых скульпторов — «читаемо». То есть они говорят «читаемо», то есть «похоже» — пойдет. У мамы было очень много всякого инструмента, и на работу уходило очень много времени, потому что она очень аккуратно выпиливала — делала «красоту».
Зато я запомнила свой первый раз, когда на заработок купила свой первый цветной телевизор. До этого у нас был ламповый (у всех уже были современные). Помню, как я шла с этой большой коробкой… Для меня это был такой знак — в 15 лет купить телевизор сама себе.
Эффект «вау»
При создании первых городков были достаточно экстремальные условия, потому что не понимали пока, как работать. Но так как тогда скульпторов было мало, все равно заказчики начали предлагать работу — управляющие компании, потом вышли на конкурс города. В этот момент мы начали понимать, что не справляемся и стали привлекать друзей — тех же резчиков по дереву, тех, кто видит форму, тех, кто может помочь с покраской скульптур.
К нам однажды пришли в команду двое скульпторов, с которыми я в свое время поступала в архитектурный (НГУАДИ). Но поскольку я тогда пришла совершенно неподготовленной, то не сдала экзамены. Не захотели меня взять без подготовительных курсов. Эти ребята начали меня потихонечку учить: даже не в плане резьбы, а как именно делать скульптуры, какой инструмент с собой лучше иметь».
Ярина считает, что не все скульпторы работают одинаково хорошо. «Мне всегда грустно было, что ребята-профессионалы не стараются. На площади они стараются, а когда конкурс идет — нет. — рассказывает девушка. — Тогда приходишь и правишь опытных скульпторов. Просто обидно, когда человек может, но не делает, не выкладывается. Я сама стараюсь, чтобы было красиво, празднично. Да, мы и ночевали иногда по несколько дней на объекте в морозы. Это жесть была, но зато городки получались очень яркие, красочные. У всех зверушек я рисую глазки — делаю блики, зрачки. Чтобы был эффект «вау». Чтобы дети говорили — «Они как живые!»
Ярина, вы приезжаете на сдачу объекта, чтобы на реакцию детей посмотреть?
У нас бывает иногда, когда открытие городка и приезжает комиссия, опытные уже управляющие компании нанимают аниматоров, которые проводят праздник. Дети сначала кружат вокруг городка, а потом, когда ленточку перерезают, то волной, просто лавиной туда вбегают. Они везде лазят, фотографируются, такие довольные. Когда 40 фигур делали на «Ладе» года 2-3 назад, было очень много тем — и Симба из «Короля льва» и герои «Лего». Тогда дети приезжали туда из других районов, чтобы посмотреть и поиграть.
Понятно, что без вандализма не обходится. Как часто такая неприятность происходит?
Это довольно частое явление. Особенно после новогодней ночи — и взрослые, и дети этим занимаются. Удручает, что это в основном идет от взрослых — дети копируют именно их поведение. Например, когда мама или папа подсаживают своего ребенка Снегурочке на голову, и ребенок пальцами «вгрызается» ей в лицо, о чем тут говорить… Есть, конечно, и мелкие хулиганы, которые просто вымещают свою злость, когда например, в одном дворе есть горка и красивая елка, а в другом — ничего нет. Начинается соперничество. Часто дети берут палки и даже не думают о том, что они делают.
А конкуренты не пытались «насолить»?
Лет 10 назад накануне сдачи городка приехали взрослые дядьки с лопатами, просто конкуренты от другой УК, и поломали городок. Видно было, что там спилы и срезы от лопаты. Я этого понять не могла. Это был большой стресс. Приходилось мокрым снегом «чинить» — залеплять спилы в резиновых перчатках на морозе -20, потому что нужно было сдать в срок. Были даже обморожения рук. Мне странно, что этот народ, желая выиграть в конкурсе, не подумал даже о людях, которые живут в этом дворе.
За годы изменилась как-то ситуация или все так же?
Сейчас меньше вандализма, да и я проще к этому стала относиться: думаю, даже если что-то испортят, то буду уже решать проблемы по мере их возникновения. Спокойно каждый вечер уезжаю домой отдыхать. А раньше я чуть не молилась каждый день и даже не хотела уезжать на ночь с объекта.
Сколько заказов бывает за зиму?
В основном все заказы попадают на декабрь: обычно это либо частные заказы, либо — от управляющих компаний, либо — от торговых центров. Однажды для «Евросети» мы резали четырехметрового ангела по классической скульптуре Фальконе. Вот его мы делали на 14 февраля.
Кто заказывает работу?
В основном мы сотрудничаем с частниками или с управляющими компаниями. С торговыми центрами сложнее, потому что мы там все должны делать сами с нуля: сделать опалубку (заказать, сколотить, привезти), набить ее снегом (тоже нужно заказать машину). Это долгий процесс и достаточно дорогостоящий. Таким я не занимаюсь. Может быть, позже, когда появится гараж и возможности.
Сколько человек обычно работает в бригаде?
Это зависит от количества скульптур и не только. Тут много нюансов. Главным образом, количество людей зависит от навыков конкретного скульптора и его выносливости. Мастер может быть очень крутым, делать все очень качественно, но, например, очень медленно работать. Другой — очень быстро режет, но после него приходится много переделывать. Например, над объектом в 40 фигур нас работало человека четыре. Двое были еще на грубой подрезке. Но если один-два человека заболеют, то приходится их часть работы брать на себя. Поэтому мы с мамой — это те, кто дольше всех на объекте находится, кто не спит и не ест.
Какие не скульпторские качества важны для работы?
Ребята говорят, что есть у меня качества бригадира. В плане распределения сроков и людей по покраске, резке, умению общаться с заказчиками — у меня к этому способности есть.
Считаете себя мастером своего дела?
Я не крутой скульптор, но в течение года стараюсь углублять навыки. У меня раньше было несерьезное отношение: старалась, но воспринимала это больше как хобби. А недавно мне сказали, что в Европе считается, если тебе за твое занятие платят деньги, то ты уже не любитель, а профессионал. Стараюсь повышать свои навыки резьбы. Это даже проявляется в том, что меньше стала находиться на объекте. Удар лопатой стал точнее, работаю быстрее, качественнее, в более комфортном для себя темпе.
Не думали все-таки вернуться, например, в НГУАДИ, и получить образование?
Ну, во-первых, я все-таки закончила худграф — три курса. Но я понимаю, что по скульпторской среде я не пойду. Раньше были об этом мысли, но сейчас это — полупроф уровень, когда хобби в удовольствие. Надо углублять собственные качества. Это, как в йоге: ты уже что-то умеешь и просто усиливаешь свои навыки. В скульптуре также: «прокачиваешь» глаз, моторику, видение. Нужно просто уделять этому время.
Чем занимается снежный скульптор летом?
Мечтает, что он будет на Бали резать песочные скульптуры (смеется)! А пока — это небольшое частное предпринимательство на озере Яровое. Есть еще разные другие проекты. В дальнейшем хочу больше заниматься направлением йоги: например, йога-туры проводить. Это уже тоже постепенно становится моей профессией.
Никогда не хотелось бросить снежными скульптурами заниматься?
Каждый год в начале января ты лежишь в постели и думаешь, особенно если объект был трудный и большой: все, это в последний раз, я больше не могу. А потом приходит мысль, а вдруг я действительно когда-то буду жить в жарких странах, и мне пригодятся мои навыки для песочных скульптур. Есть даже такая микро мечта — попасть в город-побратим Саппоро в Японии и порезать там из снега фигуры.
Йогические практики помогают в работе?
Да. Во-первых, повышается выносливость. Появляется спокойный взгляд на сложную работу. Ты приезжаешь на объект и сталкиваешься с проблемами: например, снег грязный в щиты забили и на лице у Снегурочки оказалась трава, или бензопила на морозе встала, или оттепель началась. Это то, что невозможно предугадать, к этому невозможно подготовиться. Я стала спокойней реагировать на форс-мажоры. Реакция уже другая: не плачешь, эмоции не зашкаливают, просто решаешь проблемы. Говоришь себе: «Все хорошо — все успеем». Самое важное направление йоги — это контроль над внутренним состоянием. Я когда занялась серьезно йогой, то для себя решила, что всегда буду уезжать на ночевку домой, пересмотрела свой взгляд на авралы и эмоции.
Какой проект вызывает у вас гордость, удовлетворение?
Тот проект, когда мы делали 40 фигур — за него прям гордость есть. У нас была русалочка Ариэль — она была три на три метра, сидела в гигантской ракушке, вокруг был барельеф с рыбами. Скульптор постарался сделать из этой фигуры что-то прекрасное.
Кто в бригаде главный?
У нас командная работа. Мы все делим на всех. Например, есть те, кто лучше режет, но если, например, плохо покрасить, то уже не будет нужного эффекта. Этот процесс нагружен огромным количеством нюансов — не так все просто, как может показаться. Мы все время друг другу помогаем, дополняем друг друга. Мы очень серьезно подходим к работе.
Насколько финансовая оплата компенсирует затраты сил?
У нас есть определенный уровень, и ниже определенной суммы мы просто не будем браться. Был такой случай, когда торговый центр заказал готовый объект — через шесть часов все должно было быть готово. Но заплатили за это хорошо. Мы тогда позвали всех, кого могли и, как трое из ларца, все сделали вовремя.
Наши расценки зависят от количества работы и качества фигур. Иногда нам дают конкретный бюджет, в соответствии с которым мы уже тогда что-то делаем. Суммы называть не буду, но могу сказать одно: мне на жизнь хватает. Но не все ребята, которые даже хорошо на городках зарабатывают, готовы в следующий раз идти. Это очень трудозатратно. Все индивидуально. Мы всегда оцениваем собственные силы, и берем только те заказы, которые действительно сможем выполнить.
Что самое главное для вас в работе снежного скульптора? Чем для вас лично является эта работа?
Бывает так, что ты «умираешь» три дня на одной фигуре, а дворник подходит и говорит: да я за эти деньги месяц работаю. Но все зависит от того, кто на кого учился. В этом деле остаются люди, которые не только ради денег это делают, а просто получают от этого удовольствие и радость. Лично для меня заработок не на первом месте стоит. Главное — это какая-то красота в мир. У нас индустриальный город, а хочется европейский стиль, чтобы, например, с елок не воровали игрушки. Чтобы ценили даже вандалы. Хочется красоту!
