Прелестное июльское утро. Солнце только, что взошло и купает свои яркие лучи в хвое сосен и листве кустов, на которых еще сверкают капли ночью прошедшего дождя.
Снайпер Галушкин любуется красотой природы, а в душе ого вскипает ненависть к фашистам, посягнувшим на эту красоту, на мирный труд и счастливую жизнь советских людей. Вместе со щебетом птиц он, как наяву, отчетливо слышит слова из вчерашней беседы младшего политрука Москаленко.
— Фашисты не только сжигают города и села, не только грабят мирное население. Они сжигают на кострах пленных красноармейцев, насилуют женщин, убивают стариков и детей.
Галушкин вспомнил о жене, о ребенке и ему представилось, что огромный волосатый гитлеровец вырывает из рук матери плачущего ребенка и бросает в костер.
В это время Галушкина окликнули. Он оглянулся и увидел, — из-за куста выглядывает пулеметчик Касаткин и знаками зовет, его в себе. Галушкин позвал наблюдателя Кочеткова н вскоре они все трое увидели как, прячась за кустами, около немецкого блиндажа, на солнцепеке, один из гитлеровцев умывается, а другой, с полотенцем на плече, поливает ему воду.
Галушкин мгновенно припал к земле и прицелился. Раздался сухой треск выстрела. Поливавший фашист, схватившись за грудь, начал медленно падать. Второй, не закончив утреннего туалета, сразу шлепнулся в грязь и пополз к блиндажу.
— Уйдет,
— с досадой в голосе сказал Касаткин.
А Кочетков, внимательно наблюдая в бинокль, как эхо раздавшемуся второму выстрелу ответил:
— Есть!
Затем друзья долго еще наблюдали за неподвижными телами фашистов и блиндажом, из которого но их мнению сейчас же должны бы ли появиться два-три немецких солдата, чтобы унести убитых. Но все их ожидания оказались напрасными —никто об убитых не побеспокоился.
— Теперь они не только открыто не ходят, но даже и не показываются,
— сказал, наконец, Касаткин, довольный тем, что замеченные им фашисты были истреблены.
— Нечего больше здесь делать,
— сказал Галушкин и поднялся с земли.
В зеленых ветках, обвязанных тонкой веревочкой вокруг него, снайпер казался густым кустом, который покачиваясь стал передвигаться на другое место.
День снайпера закончился истреблением еще двух фашистских связных, что увеличило его боевой счет до 38 уничтоженных фашистов.
Е. Паршуков. 1942 г.