В православной церкви до середины XVII века для записи песнопений использовалась знаменная, или крюковая, нотация. Это безлинейная (в отличие от современных нот) невменная нотация, пришедшая к нам из Византии после принятия христианства.
Невмы — от древнегреческого «знак головой (кивок) или рукой», — или как их называли на Руси, крюки, — это иероглифические знаки, которые могли обозначать не только один звук, но и краткий мотив. Научиться чтению нотации можно было только под руководством мастера, выучивая песнопения наизусть. Знаки просто помогали вспомнить уже знакомую мелодию. Такой нотацией записывали одноголосные песнопения знаменного распева.
С XVI века знаменная нотация начала более детально отражать напев благодаря введению помет и признаков — значков, указывающих на определенную ступень звукоряда. Также в это время начали записывать многоголосие. Зарождение многоголосия связано с крупными городами, где были митрополичьи кафедры и крупные хоры, — Москвой, Новгородом Великим. Возможно, многоголосие появилось уже в XV веке, но тогда еще не было адекватной формы записи — и оно некоторое время существовало в изустной передаче.
Виды русской полифонии — строчное пение (от слова «строка») и демественное (видимо, происходит от греческого слова «доместик», что значит «искусный певец»). В основе строчного пения лежал путевой распев, а демественный распев опирался на демество — так назывался основной голос. Для фиксации этих полифонических стилей на основе знаменной нотации создали путевую и демественную.
Первые произведения в стиле партес (от слова «парта», то есть «партитура») — многоголосие под влиянием европейской музыки — записывали в XVII веке казанской нотацией, также происходящей от знаменной. После Раскола в середине XVII века знаменная нотация и одноголосное пение осталось в богослужении старообрядцев, а в господствующей церкви они заменились привычными нам многоголосым пением и нотолинейной формой записи.
Автор: Полина Терентьева, солистка ансамбля духовной музыки «Узорика», исследователь духовной музыки, медиевист