ХВОСТ

Сказка

Было одно королевство. Просуществовало оно на земле многие сотни лет и повидало всякое: дремучие леса и выжженные степи, набеги кочевников и период расцвета, войны и мирные времена, дружественных врагов и вражеских соседей. Проходили годы, сменялись поколения и короли, всё было, как обычно – бедный народ, работающий с утра до ночи, чтоб прокормить придворных. И замечательный, справедливый, умный и добрый король, жестоко обманутый вельможами, не подозревающий о том, какие несправедливости происходят в его королевстве.

Так бы всё и продолжалось, если б не подули холодные ветры и не принесли неизвестно откуда черные тучи. Наступил полумрак, ремесленники бросили свою работу, год за годом случались неурожаи и болезни. Народ стал собираться у дворца и просить помощи у правительства. Во дворце начались совещания, как победить тьму; время от времени на балкон выходил ученый муж и сообщал народу о новых открытиях и проблемах. О том, что ведутся работы и скоро всё наладится. Люди расходились по домам успокоенными, но время шло, и ничего не менялось к лучшему, а даже наоборот.

С подданных брали огромные подати, чтоб оплатить работу ученых, ломающих голову над отсутствием света, но мрак продолжал сгущаться. Тогда ученые придумали, как собирать остатки света в бутылки, чтоб не расходовался зря, и продавать на вес золота.

Во дворце повесили плотные шторы, чтоб не видеть заоконную темень, и все пошло по-прежнему: в ярко освещенных залах возобновились пиры, где столы ломились от яств, и балы, где танцевали придворные красавицы, разодетые в роскошные платья. Вы спросите, откуда брали все эти богатства? Да дворцовые кладовые были битком набиты немыслимыми сокровищами! А в королевском лесу, огороженном высокой стеной и охраняемом цепными псами было всегда тепло и светло, как в оранжерее. Там круглый год в изобилии созревали все земные плоды, водилась дичь и плавала в водоемах самая лучшая рыба. Простолюдину нельзя было войти туда, он не смел и думать, чтоб сорвать хоть одно яблочко — за это полагалась смертная казнь (лес был объявлен заповедным). Оттуда и поставлялась провизия во дворец.

При дворце состоял один захудалый придворный, довольно недальновидный (таких, впрочем, при дворцах большинство). Этот придворный (звали его Пит) частенько выглядывал в окно и, видя темные тучи, говорил: «Почему никто не обращает внимания? Ведь государству грозит опасность! Королю нужно обязательно доложить обстановку. Он примет меры! Чем занято наше войско, что думают ученые?» Ему говорили: «Молчи, если не хочешь вылететь из дворца. Не пугай нас – ничего страшного еще нет!» Другие советовали: «Все знают, что темнеет, но молчат, чтоб не выглядеть дураками. Молчи и ты». Третьи говорили: «С этим ничего нельзя поделать. Надо смириться». Но придворному Питу казалось, что избавиться от туч очень просто, нужно только расстрелять их из пушки. Он ходил к начальнику стражи и слал депеши командующему войском. Но ему отвечали: «Не было распоряжения короля!». Он записался на прием к королю, но его не принимали, он строчил жалобы и, в конце концов, всем очень надоел. Пит это понимал и чувствовал свою вину, но уже никак не мог остановиться.

У Пита был еще один недостаток, которого он ужасно стеснялся – он имел хвост. Но дело в том, что хвост его был необычайно красив – он раскладывался не хуже павлиньего, состоял из роскошных перьев, имел сказочную раскраску и переливался, как радуга. Наедине Пит любил распушать хвост и часами любоваться его красотой. Во дворце по-разному к этому относились: кто-то подсмеивался, кто-то делал вид, что не замечает. Но все в тайне завидовали Питу: многим довелось увидеть красоту его хвоста – на балах Пит не мог удержаться, чтоб не раскрыть его для прекрасных дам, и они откровенно восхищались.

Пит мечтал попасть в самое высшее общество, чтоб показать хвост приближенным короля, его супруге и, если очень повезет, самому королю «Вот тогда, — думал Пит, меня оценят, наконец, по-достоинству! Я смогу говорить с королем, он приблизит меня, сделает своим советником, и я расскажу ему, что собираются тучи и посоветую расстреливать их из пушки!»

Однако недоброжелатели делали все возможное, чтоб высшее общество не узнало о хвосте. Они не смогли бы пережить того, что захудалый и глупый Пит вдруг так высоко взлетит. Завистники всячески старались испортить его хвост – очернить или выщипать перья. Пит плакал, стучал себя в грудь, над ним смеялись. Он думал: «Ничего, когда я прославлюсь, вы зауважаете меня. Будете потом писать в своих воспоминаниях, что были со мной знакомы, имели честь жать мою руку и станете при встрече заглядывать мне в глаза, искать моей дружбы. Я покажусь вам умным и красивым – небожителем. Я вас прощу, — я снисходителен. На выставках моего хвоста буду любезен и великодушен. Внимателен к вашим многочисленным просьбам. И тогда вы поймете, кого обижали и раскаетесь. Но никто из вас мне уже не будет нужен. А потом я выхлопочу пушку и уничтожу проклятую тьму. И вы сделаете меня национальным героем». Или он думал так: «Вы сейчас меня мучаете, смеетесь надо мной, я не выдержу и умру. Тогда вы возьмёте мой прекрасный хвост и станете горько плакать над ним. И поймете, кого недооценили! Потом выставите его в музее, выпустите миллион открыток с его изображением и кучу книг обо мне.

…Но только для меня-то это будет уже бесполезно. Я хочу при жизни вдоволь накупаться в славе!»

Был случай, когда известие о его хвосте просочилось в иностранные газеты, тогда приехали многочисленные зеваки-журналисты и туристы и стали требовать встречи с Питом.

Стражник, охранявший вход во дворец, немедленно связался с руководством. Питу тут же было велено отправляться в королевскую кладовую для пересчета бриллиантов. Он ничего не подозревая, обрадовался поручению – такой высокой чести он еще ни разу не удостаивался. Мгновенно спустился в подполье, дверь за ним заперли гна семь замков (зря; он так увлекся работой, что все равно ничего бы не услышал).

Руководство вышло к иностранным гостям и объявило, что никакого чудесного хвоста в королевстве не было и нет, и во всем обвинило желтую прессу: «Это, бредни журналистов, – сказало оно – посмотрите, как темно вокруг, ну какие здесь могут быть хвосты!» И зеваки убрались восвояси.

Мир не без добрых людей — когда Пит выбрался из подземелья, ему шепнули об этом визите. Он ахнул, выбежал на крыльцо, но вблизи никого уже не было, а вдали стоял полный мрак, и Пит побоялся сойти со ступеней.

После этого Пит заболел, слег… Но ненадолго – больных отправляли в городскую больницу, а оттуда во дворец никто уже не возвращался.

Ему сочувствовали некоторые знакомые, они ругали начальство, стучали кулаками и говорили: «Тебе ничего не остается, как хлопнуть дверью и уйти отсюда!» Пит сначала так и хотел, но потом размыслил: «Куда я пойду – в голод, в холод, в темноту: кому нужен там мой хвост?»

И он остался, сначала грустил, а потом снова принялся обдумывать план своего прославления. Помирился, и даже стал заискивать у начальства. Про тучи и пушку говорить перестал – затаился.

Ходил на банкеты, заводил разговоры об искусстве и сумел-таки проникнуть в самые высшие круги общества; кое-кому показывал отдельные перья своего хвоста и заставил восхищаться, но пока не спешил разворачиваться широко, помня старые беды и соблюдая осторожность.

Во дворце заговорили о готовящемся роскошном бале, который, якобы, посетит сам король со своей свитой. «Вот бы только попасть туда – и я развернусь во всей своей красе!» – мечтал Пит.

…Тронный зал был убран цветами, пол его усыпали розовыми лепестками, между колонн летали лакеи с грудами фруктов на подносах и бокалами тонких вин; хрустальные люстры и канделябры разливали море драгоценного света. Толстые шторы надежно держали тьму за окнами, но казалось, она обрела силу, стала плотной, тяжелой и грозила выдавить стекла. Никто этого не замечал.

На зависть всем Пит получил приглашение на бал. Он ликовал, он разрядился как принц, напомадился и надушился. Он сотни раз развернул и свернул перед зеркалом свой хвост, готовясь сделать это как можно эффектнее на глазах короля, чтобы произвести фурор!

И вот Пит вступает в тронный зал, лакей протягивает на подносе бокал с искрящимся вином, приветливо кланяются знакомые вельможи и обворожительные дамы, сама принцесса улыбается издали.

Звучит туш, и входит король, окруженный свитой. Он садится на парадный трон, он благодушествует и говорит каждому что-нибудь ласковое. Выстраивается очередь, чтоб подойти к ручке королевы, которая обёрнута драгоценным кружевом и расточает изысканнейший аромат.

Настает очередь Пита, он, предвкушая триумф, приятно улыбается, сердце его стучит так громко, что даже слышно, он разворачивает хвост… И в этот миг внешняя тьма вламывается в зал, летят осколки лопнувших стекол, ветер срывает люстры и канделябры, сметены со столов блюда и скатерти, сбиты с ног люди, их прекрасные туалеты и цветы растоптаны, короля и королевы больше не существует. Исчезли лакеи и вельможи, рассыпались песком мощные каменные стены.

…Утром встало солнце, разливая свой яркий, горячий свет – щедро, много, сколько угодно. И осветило землю, где теперь безлюдно и тихо – лишь шелестит ветер в листьях плодовых деревьев королевского леса. Лес свободен, потому, что больше нет стен. Он не пострадал, он полон цветов и плодов, в нем поют птицы и бьют ключи, в его озерах плещется рыба, а в чащах живут звери. На месте дворца – песок и живописные развалины, в которых кое-где уже пробивается травка, снуют юркие ящерицы, порхают бабочки. И всюду царит покой, а над ним раскинулось чистое, синее небо.

Пит очнулся за обломком стены. Первое, что он увидел – свет, а потом свой хвост, хвост сиял и переливался также, как драгоценные камни из дворцовых кладовых, рассыпанные повсюду во множестве. Первое, что он услышал – пенье птиц, и журчанье воды, а потом – тишину, небывалую тишину. Не было слышно ни одного человеческого голоса…

«Кому я теперь покажу хвост? Он стал ненужным, как и эти самоцветы. Зачем он мне?» Пит оторвал свой хвост и бросил в сторону. Он встал на ноги и увидел лес, поле, ручей… Никого не было вокруг – ни одной живой души.

Тогда Пит умылся в ручье, наелся лесных плодов и отправился в дорогу – искать какого-нибудь человека.