Стояние на Угре 1480 года
540 лет со времени великого символического события
28 декабря 2020 года исполняется ровно 540 лет с того дня, как великий князь Московский Иван III Васильевич вернулся со своим воинством от реки Угры в Москву, а точнее, из города Боровска после великой, хотя и символической победы над войском ордынского хана Ахмата.
Почему я называю эту победу символической? Потому что – да, хан Ахмат со своим войском бежал с места противостояния – от реки Угры. Бежал, побросав часть своего обоза с имуществом. Бежал, не исполнив ни одной из своих угроз, которыми он и его войско во время «стояния» сыпали с противоположного от русских берега реки Угры, опасаясь идти в атаку. Не выполнив ни одной задачи по покорению Руси, по возобновлению выплаты дани, по разграблению, пленению, обогащению и т.д. И даже не ступив ни одной из тысяч ног своих ордынских воинов на русскую землю. Татары бежали от Угры «Бяху бо татарове нагии и босы, ободралися»*.
* Софийская вторая летопись. ПСРЛ, т. 6, вып. 2, стр. 309.
Но всё же … победа не была полной и безусловной. Ведь не случилось главного, что до сих пор всегда увенчивало победу одного из двух противников: решающего сражения, когда бы победитель «стал на костях побеждённых».
Наверное, поэтому, хотя москвичи и весь русский народ и радовались, что великая гроза ордынского разорения миновала, но торжество казалось им каким-то не совсем совершенным, не полным что ли. Да, татары бежали, но не было никакой уверенности, что хан Ахмат или кто-то из его преемников вновь не соберёт войско и, объединившись со своим союзником, польским королём Казимиром вновь не явится к границам Руси.
Многочисленные летописи того времени, Посольские и Разрядные книги, послания из осадной Москвы к великому князю на Угру, повествуя о событии, сдержанны, полны нравоучений. Никто из их авторов не отмечает мудрости и дальновидности великого князя, который сумел так организовать оборону, что, защитив свою землю, не потерял ни одного воина. Зато ставят в пример воинский подвиг столетней давности Дмитрия Донского. И не хотят вспомнить, что тогда, в сражении на Дону в 1380 году, полегла значительная часть русского воинства, на поле сражения не погиб лишь один из десяти. И страна тогда ослабла настолько, что не смогла отразить следующего ордынского нападения.
И, тем не менее, эта победа осени 1480 года принесла для Руси, для её правителя великие плоды. Руссы доказали не только себе, но и другим странам, что отныне они способны защитить свою землю от любого врага, что Русь имеет великую армию и прекрасное вооружение, которое не уступает ни европейскому, ни азиатскому. После этого Московское княжество довольно быстро и практически бескровно окончательно присоединило к себе Новгородскую республику, Вятку, Пермь, Тверское княжество, часть нынешней Карелии, Северские княжества, покорило Болгарию - будущее Казанское ханство, привело к подчинению часть зауральских Югорских земель до самой реки Оби и получало с них дань. Великий князь Московский вскоре завязал дипломатические отношения со многими странами Западной Европы и Азии, а также с великим турецким султаном, сумев отстоять интересы своих купцов.
Не прошло и двадцати лет после «стояния на Угре», как Европа была поставлена перед фактом существования на востоке от неё огромного государства, которое получило название Русия или Руссия. А его создатель и правитель присвоил себе высший в мире титул независимого правителя - Государя, который охотно признали большинство европейских стран, состоявших в дипломатических отношениях с Москвой. Недавний великий князь Московский Иван Васильевич стал государем всея Русии Иоанном и великим князем большого количества территорий, которые перечислялись в его титуле. А партнёры называли его и царём, и даже императором.
Но это уже другая история. Я же хочу вернуться к событию, которое произошло 440 лет тому назад. И часть материала для этого позаимствую из своей же книги – монографии «Иоанн III Великий, первый российский государь. Летопись жизни».
Предыстория отношений Руси и Орды
Традиционно «Стояние на Угре» 1480 года считается датой окончательного освобождения Руси от двухсотлетнего татаро-монгольского ига. Хотя уже задолго до этой даты, едва ли не с начала XV века, Русь фактически не платила дани татарам и давно уже не испытывала перед ними никакой робости. Сохранилась копия ярлыка (грамоты) ордынского правителя Едигея начала XV века к великому князю Василию I Дмитриевичу, где хан жалуется, что «царевы купцы из Орды к вам приезжают, а вы послов и купцов на смех поднимаете, великую обиду и истому им чините — это недобро». Автор сетует, что давно уже ни князья, ни бояре в Орде не бывали, и дань не выплачивается. В 1408 году, собрав все свое воинство, Едигей пришел на Русь навести свой порядок, разгромил несколько городов, но Москвы так и не взял.
Сам Иоанн Великий, с одиннадцати лет, то есть с 1451 года провозглашённый великим князем-соправителем слепого отца, никогда не ездил в Орду, никогда не кланялся ордынским ханам. Последний раз его предки - русские князья ездили с подношениями в Сарай в 1431 - 1432 годах, да и то из-за своих междоусобиц. Тогда юный великий князь Василий I, отец нашего Героя, спорил за великое княжение со своим дядей князем Юрием Дмитриевичем, сыном Дмитрия Донского. Причем ни тогда, ни много раньше, решение хана уже не играло никакой роли: на престоле утверждался тот, кто сильнее.
Многочисленные набеги и Большой Орды, и разных полевых кочующих орд на окраины Руси получали достойный отпор. Уже не Русь, но сами татары боялись русского воинства, которое порой добиралось и до самой столицы ордынской - Сарая. Москва стала союзником главного врага Орды – Крымского ханства. Образовавшееся в середине XV столетия за Волгой Казанское ханство вскоре было усмирено «на всей воле великого князя».
С 1437 по 1445 год летописи заполнены описаниями сражений Руси с Литвой и ханом Улу-Мухаммедом, - свергнутым и изгнанным правителем Большой Орды, потомки которого создали Казанское ханство. В 1451 году источники сообщают о неудачном походе на Москву Сиди-Ахметовой Орды. Москву ордынцы не взяли, торопливо отступили. Следующий раз, – в 1455 году, татары сумели переправиться через Оку, но русский воевода Басенок разбил их и пленных отнял. В 1459 году от реки Оки их отбил уже сам великий князь Иоанн III. В 1460 году новый хан Большой орды Ахмат (в летописях и документах встречается как Ахмад, Ахмет, Ахмед) со всем своим воинством осадил Переславль Рязанский – столицу тогдашней Рязани. Тот поход, как мы знаем из летописей, закончился «великим позором». Татар убито было много, рязанцы отбились, не потеряв ни одного человека. Эти события доказывают, что во все перечисленные годы дань Большой Орде не выплачивалась, в противном случае крупных нападений на Русь не случалось бы, а самовольные набеги подданных хана строго бы пресекались.
Однако же, уничтоживший своих внутренних соперников и набравший силу хан Ахмат продолжал вспоминать былую власть своих предков над Русью, вздыхать по богатствам, которые текли когда-то из русских земель. Теперь Большой Орде приходилось туго. В летописях и Посольских книгах нередки сообщения о бедности и даже голоде у ордынцев. Лишь большой успех мог поправить эту ситуацию.
Оптимизма хану в планах о походе на Русь добавлял его союз с королём польским и великим князем литовским и русским Казимиром, объединившим под своей властью Польшу и Литву – давних противников Москвы в борьбе за русские земли. В годы ордынского нашествия и ослабления Руси, Литва и Польша сумели, где силой, а где и лестью прихватить часть западнорусских территорий, население которых теперь страдало от чужеземцев и тяготело к Москве. Желая упрочить свои позиции в противостоянии с Московской Русью, король всячески крепил союз с Большой Ордой, регулярно слал ханам подношения и подбивал на поход в сторону Москвы.
В 1472 году хан Ахмат предпринял первую решительную попытку пограбить Русь и восстановить даннические отношения. Собрав всё своё воинство, он напал на небольшой заокский городок Алексин, стоявший на пути к Москве. Он был разгромлен и сожжён, татары даже начали переправляться через реку Оку, чтобы продолжить путь. Но при виде подоспевших русских полков, побросали пленников и обозы и бежали в свои улусы.
К 1480 году силы хана Ахмата окрепли, и жажда вновь подчинить Русь лишь усилилась. И тут, очень кстати, явились очередные послы короля Казимира с сообщением, что наступил тот самый удачный момент, когда надо сделать решительный шаг. Конечно, король обещал хану значительную военную помощь.
Это нашествие ордынцев на Русь в 1480 году и знаменитое «Стояние на Угре» расставило точки в долгих неопределенных взаимоотношениях, привело к конечной гибели Большой Орды спустя два десятка лет. Победа москвичей стала важным этапом укрепления самого русского государства, его нравственного самоутверждения. Какова роль в этом важном событии Иоанна Великого? Историки спорят до сих пор. И мы посмотрим, проанализируем факты, основываясь на достоверных источниках.
Заговор
Уже с конца 1479 года над Русью нависла опасность, о масштабе которой великий князь Иван Васильевич узнал не сразу. Из недавно покорённого Новгорода ему донесли, что там зреет заговор. Что некоторые его граждане во главе с самим архиепископом Феофилом, сожалея о потерянной самостоятельности и убытках, шлют гонцов к королю Казимиру с просьбой оказать им помощь против Москвы. Они надеются, что король защитит республику, не покушаясь на их собственность. Затем подняли мятеж родные братья великого князя Андрей Большой Угличский и Борис Волоцкий, недовольные усилением великокняжеской власти. Они хотели жить «по старине»: быть независимыми удельными князьями. Восстав, они, вероятнее всего, собирались отправиться в Новгород и возглавить там оппозицию. С запада на Псков, нарушив мирный договор, двинулся Ливонский орден. С юга Москве грозил хан Ахмат, требуя покорения и дани.
Скорее всего, о сговоре противников, Иоанн поначалу не знал. Но его гениальное чутье, дальновидность и, конечно же, «разведчики», которые, несомненно, были у него везде, - все говорило об опасности. И вот обычно неторопливый в принятии важных решений, старавшийся все предусмотреть, великий князь предпринимает молниеносные шаги.
Получив известия об измене новгородской знати, он, не медля, выступает в поход с небольшим московским полком, который был наготове, приказав сыну собирать остальное войско. Узнав о приближении великого князя с военной силой, новгородцы «затворились», то есть, сели в осаду. Дождавшись основного войска, Иоанн приступил к городу, приказав стрелять по нему из пушек. Вскоре его многочисленные сторонники стали перебегать из Новорода к москвичам. И архиепископ Феофил вынужден был запросить мира. Расследование показало, что он-то и был одним из зачинщиков заговора:
«Князь же великый изыма архиепископа Новогородскаго в Новегороде Феофила в коромоле и посла его на Москву и казну его взя, множество злата и сребра и съсоудов его. Не хотяше бо той владыка, чтобы Новъгород был за великим князем, но за королем или за иным государем».*
* Типографская летопись. ПСРЛ т. 24, стр. 197.
Уже в Новгороде Иоанн узнал о мятеже братьев, недовольных усилением его власти. Соединившись, князья Андрей Большой и Борис двинулись на северо-запад вместе со своими семьями, приближёнными и полками. Скорее всего, они действовали по прежней договоренности с новгородскими мятежниками, а возможно, и с Литвой.
Узнав о действиях братьев, москвичи, конечно же, переполошились. Еще живы были многие из тех, кто лично пережил княжеские междоусобицы в правление Василия II Тёмного, отца Иоанна, помнили грабежи, убийства, беспорядки. Москва села в осаду, все кремлёвские ворота затворили. Кто не успел укрыться в городе, побежали в леса.
И в этой опасной ситуации великий князь действует молниеносно. Он тут же завершает все дела в Новгороде и «борзо», то есть спешно, быстро, выезжает в Москву. «И ради быша вси людие, быша бо в страсе велице от братии его, все грады быша во осадах, и по лесом бегаючи мнози мерли от стоудена без великого князя».
Оценив обстановку и желая мира, великий князь отправляет к братьям послов, среди которых был его духовник, уважаемый всеми архиепископ Ростовский Вассиан Рыло. Но те отказались мириться. К этому времени они уже разослали грамоты и послов в Новгород и Псков, а также к королю Казимиру с предложением взять их к себе на службу и в перспективе отвоевать у Москвы свои уделы.
Иоанн повторил попытку примириться, на которой, видимо, настаивали его мать, великая княгиня Мария Ярославна, и бояре. Он готов был даже пойти братьям на уступки, добавить к их владениям часть спорных земель, которые те хотели получить:
«Вернитесь на свою отчину, а я буду рад во всём вас жаловать», и предлагал князю Андрею придать к его владениям и к материнскому дару ещё и Колоугоу, да Олексин, два города на Оке. <…>. Они же ни в чем не послушались великого князя и не пошли (на мировую). Архиепископ же и бояре вернулись на Москву. Князь же великий оправдался пред ними и положился на Божию волю».*
* Типографская летопись. ПСРЛ т. 24, стр. 197-198. Перевод Л. Г.
И на этот раз мятежники мириться не пожелали: очевидно, всё ещё ждали предложений от короля Казимира и вестей из Новгорода и Пскова, которые обычно принимали беглых князей. Но вскоре они узнали, что опоздали: их союзники в Новгороде к этому времени были уже разгромлены. Отказались принять их и псковичи, сказав, что «не может один раб двум господам работать», имея в виду своё полное подчинение Москве. Увидев, что Новгород и Псков остались верны ему, а Казимир не спешит на помощь, Иоанн махнул на братьев рукой, и прекратил переговоры. Его отвлекли более важные дела: с юга надвигалась Большая Орда.
Вскоре стало известно и об отказе короля принять их. Его можно понять: вотчины этих удельных князей надо было еще отвоевать у Москвы, а содержать их большие дворы и дружины было бы накладно: у Казимира свободных владений для них не было. По сведениям Псковской 2-й летописи, которая описывает, как братья грабили их волости, «бяше бо множество людии около их, мню яко до десяти тысящь». То есть численность свиты и полков братьев достигала десяти тысяч человек.
После того, как в приеме все им отказали, мятежные князья оказались в сложной ситуации: фактически в поле, без продовольствия, без средств. И вот уже они сами начинают просить старшего брата о мире, шлют к нему послов. Но на этот раз, несмотря на заступничество их матери, получают отказ: «Князь же Андрей и Борис прислаша бити челом дияков своих; мати же их великая княгини печаловашася сыну своему великому князю, князь же велики отмолви им и не приат челобития их». *
* Патриаршая летопись. ПСРЛ, т. 12, стр. 198.
Год 1480. «Стояние на Угре»
Такое называние, как уже упоминалось, получило в истории последнее нашествие объединенных войск Большой Орды во главе с ханом Ахматом на русские земли. Повторюсь, это событие стало своего рода официальной и окончательной датой освобождения Руси от так называемого татаро-монгольского ига, которое довлело над Русью около двух столетий, прерываясь периодически взрывами народного гнева и кровавой местью угнетателям.
Несомненно, сам термин «стояние» далеко не отражает того, что происходило летом и осенью 1480 года на берегах рек Оки и Угры. А там, в течение многих месяцев, шли беспрерывные локальные сражения: русские войска отбивали атаки татар, пытавшихся переправиться сначала через реку Оку, затем через Угру. Здесь летописцами впервые отмечено явное превосходство русского оружия: русичи разили противника, в том числе и на противоположном берегу, гибло много татар, их же стрелы с трудом достигали противоположного берега. Сказались труды великого князя по обеспечению армии лучшим для того времени оружием, в том числе и огнестрельным: пушками, пищалями, самострелами.
Летописи того времени прямо называют подстрекателем событий 1480 года короля Казимира. В самом деле, он знал и о мятеже в Новгороде, и о восстании братьев великого князя, и о походе своего союзника – ливонских немцев на Псков. Позже стало известно, что он даже отправил к Папе Римскому письмо с просьбой о материальной помощи для похода на Москву, и тот начал собирать деньги. И тот же король слал послов к хану Ахмату с дарами, призывая не упустить удачный момент для нападения на Москву, обещал свою помощь:
«Того же лета злоименитый царь Ахмат Большой Орды по совету братьев великого князя, князя Андрея и князя Бориса, пошёл на православное христианство, на Русь, на святые церкви и на великого князя, похваляясь разорить святые церкви и все православие пленить, и самого великого князя, как было при Батые. И стало известно, что братья отступили от великого князя, а король Польский Казимир с царем Ахматом объединились, и послы царевы у короля были и на совете решили идти (с войском) на великого князя. Царю от себя полем, а королю от себя, а с царём вся Орда, и племянник его царь Каисым, да 6 сыновей царских, и бесчисленное множество Татар с ними. И пошёл злоименитый царь Ахмат очень тихо, ожидая вестей о походе короля, уже и послов его отпустил к нему, да и своего послал с ними. Князь же великий Иван Васильевич, узнав об этом, начал отправлять к Оке на берег своих воевод с силою, а брата своего князя Андрея Васильевича Меньшого отпустил против них же в его отчину в Тарусу. А затем и сына своего великого князя Ивана отпустил к Оке же на берег в Серпухов месяца июня в 8 день, и с ним многих воевод и воинство бесчисленное. Царь же двигался медленно, а все короля ожидая. Когда же он приблизился к Дону, и князь великий Иван Васильевич услышав о том, сам пошёл против него к Коломне месяца июня в 23 день в воскресенье и там стоял до Покрова».*
* Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 327. Перевод Л. Г.
Все современные событию летописцы однозначно утверждают, что в самый опасный момент, когда страшный враг со всеми своими военными силами пошел на Москву, великий князь лично двинулся с войском ему навстречу - в Коломну, пограничный город, который лежал на прямом пути ордынцев к Москве. Он простоял там, напротив страшного противника, более трех месяцев - с 23 июня до конца сентября: «поиде сам противу ему х Коломне, месяца июня 23, в неделю; и тамо стоял и до сентября». *
* Львовская летопись. ПСРЛ, т. 20, стр. 338.
Лишь убедившись, что хан боится атаковать Русь, что побрел с войском на запад в сторону Литвы, Иоанн отправляет все свои основные воинские силы параллельно ему вдоль реки Оки, а сам 30 сентября возвращается в Москву. Там его ждет множество дел, о которых также довольно подробно рассказывают летописцы:
«Царь Ахмат, увидев, что князь великий стоит у Оки по берегу со всеми силами, пошёл к Литовской земле, обходя реку Оку и ожидая к себе на помощь короля или силы его, и знатоки вели его к Угре реке на броды. Князь же великий сына и брата и воевод своих на Угру послал со всеми силами. И придя, они стали на Угре и броды и перевозы перекрыли, а сам князь великий поехал с Коломны на Москву, <…> ибо все тогда сидели в осаде в Москве, и молили его великим молением, чтобы стоял крепко за православное христианство против басурманства. Князь же великий послушал моления их и, взяв благословение, пошёл на Угру и, придя, встал на Кременце с малыми людьми, а людей всех отпусти на Угру. Тогда же на Москве мать его великая княгиня с митрополитом Геронтием и архиепископ Вассиан и Троицкий игумен Паисий молили великого князя о братии его. Князь же великий внял молениям их и повелел матери своей великой княгине послать по них, обещая их жаловать. Княгиня же великая послала к ним, веля им прямо к великому князю на помощь поспешить».*
* Типографская летопись. ПСРЛ т. 24, стр. 199 - 200. Перевод Л. Г.
Как видим, в Москву Иоанна призвали насущные дела. После трех месяцев стычек с противником и сбора разных сведений, он убедился, что тот уходить не собирается, что продолжает ждать помощи короля Казимира и что, вероятно, предстоит большое сражение. Надо было проверить, как организованы оборона города, его снабжение, разослать по другим городам скопившихся в Москве беженцев, отправить в тыл жену с маленькими детьми и казной. Немаловажно по тому времени и желание Иоанна укрепить собственный дух перед боем, взять благословение матери, митрополита и духовника своего архиепископа Вассиана Ростовского.
Кроме того, в Москве Иоанна дожидаются послы мятежных братьев «княжь Андреевы и княжь Борисовы о миру». Оголодавшие и никому не нужные на чужбине братья молят простить их. За них просят бояре, святители, родственники и, конечно, родная мать. Самодержец уступает. Ведь кроме прочего, удельные братнины полки в этой ситуации очень даже кстати.
Свершив молебны, «град окрепив», подготовив посады, то есть пригороды за стенами Кремля и, сделав, наверняка, еще сотни срочных дел, - ведь надо было обеспечить всем необходимым огромную стоящую в поле несколько месяцев армию, Иоанн уже через три дня (!) вернулся к войску: «В лето 6989. Сентября 30. Прииде князь великы с Коломны на Москву на совет и думу к отцу своему митрополиту Геронтию и к матери своеи <…> молебнаа во святых храмех и у чюдотворцевых гробов совръшив и всем благословение у митрополита и у матери и град окрепив <…> поиде с Москвы к Угре противу царя октября в 3». *
* Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 327.
Иоанн остановился неподалеку от места возможного сражения в хорошо укрепленном городе Кременце «с малыми людми». Замечательное расположение города, который находился на пути из Литвы к Москве, позволяло ему наблюдать не только за передвижением своих и татарских войск, но предупредить возможное продвижение литовских сил. Сюда же, в Кременец, как пишет московский летописец, явились и мятежные братья Иоанна. И вместе с ними он отправился к берегу.
В дальнейших рассказах о происходящем на Угре летописи тоже сходятся. Хан Ахмат продолжает ждать помощи от своего союзника короля Казимира. Направляется поближе к литовской земле. Возможно, туда его гонит и голод – в Диком поле, где он расположился со своими силами, поселений нет, грабить некого. Множество коней быстро выедают всю траву, - им тоже нужна пища. А литовской помощи всё нет. Некоторые летописцы сообщаю причины отсутствия войска короля: «быша бо ему свои оусобици». По некоторым данным часть русских князей, подвластных Казимиру, отказались воевать на стороне татар. К тому же союзник Иоанна крымский хан Менгли-Гирей частично исполнил свой союзнический долг: «воева Менгирей, царь Перекопской, королеву Подолскую землю, дружа великому князю». Литовцам пришлось отражать атаку крымских татар.
Поняв, что помощи не дождаться, хан пограбил принадлежащие Литве русские селения и вернулся к берегу Угры. Вновь начались перестрелки, попытки ордынцев переправиться через реку, которые без усилий и потерь были отбиты. Тут летописцы единодушно отмечают преимущество русского оружия, великокняжеское войско уже оснащено полуавтоматическими пищалями, которых нет у татар: «Наши стрелами и пищалями многих побили, а их стрелы между нашими падали и никого не уязвляли. И отбили их от берега, и много дней они приступали с боями и без результата, (ожидая), когда река станет. Стояли же великие морозы, и когда река начала замерзать, появился страх у обоих (противников), одни других боялись.*
* Типографская летопись. ПСРЛ т. 24, стр. 200. Перевод Л. Г.
Московский летописец подчёркивает, что во время приступа татарского войска Иоанн лично находился на месте сражения: «И ста царь на брезе на Угре со многою силою на другои стране противу великого князя, хотя переити реку. И приидоша Татарове и начаша стреляти Москвичь, а Москвич начаша на них стреляти и пищали пущати и многих побиша татар стрелами и пищальми и отбиша их от брега».*
* Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 328.
Во всех описанных выше реальных действиях Иоанна Великого мы не замечаем никакой неуверенности. Даже сейчас нам понятно, что в этой ситуации, в страшные холода бросать в атаку одетые в доспехи войска, форсировать глубокую холодную реку под градом тысяч стрел, не было никакого смысла. Мало того, это было бы преступлением против своего народа и человечности. Но некоторые сидящие в осаде москвичи, в том числе и летописцы, расценили это как нерешительность самодержца.
Как это не раз бывало в российской истории, на помощь своим войскам пришёл русский полководец - Дед Мороз: уже к началу ноября «реки все стали, и мразы велики, яко не мощи зрети». Войска продолжают стоять у берега Угры без движения. Без сомнения, у русских есть и шатры для отдыха, и дрова, и все остальное. Тем не менее, наверняка встает вопрос, что делать дальше. Возможно, Иоанн выжидает, ибо знает, что ордынцы уже на последнем издыхании. У них нет ни еды, ни дров, ни тёплой одежды. Так стоит ли рисковать, кидаясь в атаку, вступать в бой с отчаявшимся врагом? Два с половиной века спустя, сберегая свою армию, похожей тактикой воспользуется главнокомандующий армией Михаил Кутузов. Только ему придется сдать Москву. Иоанн же не уступил врагу, как говорится, ни пяди родной земли. И он дождался: татары спешно бежали.
О том, чем закончилось это «стояние» и насколько татары боялись великокняжеского войска, рассказывает Вологодско-Пермская летопись. Узнав, что с целью грабежа (ведь реки-то замёрзли!) на Русские земли завернул один из царевичей, сын хана, Иоанн отпустил на него братьев «со множеством воевод своих». Услышав, что русское войско близко, татары «побеже тое же ночи, на раннеи зоре, а князи приидоша на станы его на обед. И оттоле возратишася к великому князю и сказаша ему все по ряду. Князь же великии исполнися радости и с сыном своим с великим князем, и все православное христьянство возрадовася».*
* Вологодско-Пермская летопись. ПСРЛ, т. 26, стр. 274.
О бегстве ордынцев сообщают все современные летописцы. Они же пишут, что вскоре побеждённый хан Ахмат был убит ногаями:
«А на царя Ахмута прииде страх от бога, и побеже никем же гоним от Угры по Литовъской земле по королеве державе, воюя его землю и его измену. Егда же прибежа в Орду, тогда прииде на него царь Иван Ногаевскый и Орду взя, а самого царя Ахмута уби шурин его Ногаискыи Ямгурчии. Един же царевич хотя имати украину* за Окою. Князь же великы посла братью свою дву Андреев, и услыша Татарове и ти побегоше»**.
* «украина» - окраина Руси.
** Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 328.
«Хваляшеся царь: «Лето все, - рек, - даст бог зиму на вас, и реки все станут, ино много дорог будет на Русь. С Дмитреева же дни стала зима, и реки все стали, и мразы велики, яко не мощи зрети. Тогда царь убояся и с татары побежа прочь ноября 11. Бяху бо татарове нагии и босы, ободралися, и проеде Серенеск и Мченеск. И слыша князь велики, посла опытати, еже и бысть». *
* Софийская вторая летопись. ПСРЛ, т. 6, вып. 2, стр. 309.
Четко и лаконично, не ссылаясь ни на какие чудеса, описывает ход событий Владимирский летописец. Он тоже отмечает, что Иоанн лично присутствовал на месте противостояния, на Угре, четыре с половиной недели. Возможно, автор записи и сам присутствовал там, ибо он приводит точные даты, которых нет в других летописях Он же сообщает, что в Москву Иоанн с сыном вернулись лишь 28 декабря:
«В лето 6989. Месяца октября 6 день в пятницу приходил царь Ахмут к Угре реке, а князь великии Иван Васильевич с сыном своим князем Иваном ходил против его, и прииде на Угру князь великии месяца того же 11 день, а на Угре стоял князь великии пол 5 недели*; а от Угры царь Ахмут побежал месяца ноября 10 день в пяток, а князь великии того же дни пошел в Боровеск, а на Москву оба князи великии пришли месяца декабря 28 день во вторник». **
* Пол 5 недели - четыре с половиной недели
** Владимирский летописец. ПСРЛ, т. 30, стр. 137.
Еще более раннюю дату бегства татар называют Разрядные книги, которые, как правило, отличаются большей точностью, чем летописцы:
«Лета 6989-го году пришол царь к Угре октября в 2 день, и против ево стояли <…> великого князя сын и братья великого князя князь Ондрей Меньшой, а воеводы с ними были по полком. И в то время братья смиришась с великим князем князь Андрей да князь Борис и приидоша к великому князю в Кременеск. И послышав царь Охмат и побежал от Угры в ночи ноебря в 6 день».
* Разрядная книга 1475-1605 гг. Том I. Часть I. М. 1977 г. Стр. 24.
Мы видим совершенно четкий расклад: сначала, 6 или 10 ноября, бежал хан Ахмат, именно бежал, и это подтверждают все летописцы, даже самые критичные. Посылать армию в погоню за врагом не имело смысла: гоняться в тяжёлых доспехах по снегу и морозу за быстрой татарской конницей себе дороже. Тем более что отбивать у них было нечего: ни пленных, ни русского добра они не захватили. 11 ноября, по сообщению большинства летописцев, от берега ушли русские дружины. Но не по домам: распустить воинство было опасно, ведь хитрый враг мог вернуться. Однако же и стоять в сильный мороз в поле не было никакого резона. Потому было решено отойти с войсками в пограничный Боровск «на зимние квартиры».
Всё чётко, логично, понятно. А главное, хорошо продуманно и дальновидно.
В Москву государь с войском явился лишь 28 декабря - спустя полтора месяца после бегства Ахмата, и лишь твёрдо убедившись, что противник не вернётся.
«Независимые» летописцы и толкователи
Если бы сидящие в длительной осаде летописцы ограничились лишь изложенными выше сообщениями, то, наверное, это знаменитое «Стояние на Угре» так и осталось бы знаменательным событием, не содержащем в себе никаких загадок. Однако летописцы этим не ограничились. Уже старейший список «Московской летописи конца XV века», современной Иоанну, противореча сам же себе, записал упреки в адрес государя за то, что тот, якобы, когда река стала замерзать, испугался татар, стал звать к себе в Кременец сына и других воевод, чтобы они отступили. Хотя мы уже знаем, что великий князь в это время находился на берегу.
Удивительное дело! Почти все великие князья Московские – Рюриковичи, включая Дмитрия Донского и преемников Иоанна – Василия III и даже Ивана Грозного, - убегали от татар из Москвы подальше на север, и летописцы не решались их критиковать. Иоанн, – пожалуй, единственный из всех Рюриковичей - правителей московских, который никогда никуда «не бегал», но его летописец критикует даже за то, что он приезжал в Москву.
Более поздние хронисты, переписывающие этот свод, расцветили повествование и другим подробностями, всячески умаляющими роль Великого Государя в победе над татарами. Они упрекают его в том, что он боялся татар, что вел переговоры с ханом Ахматом, что слушался трусливых советчиков, что первым отступил от Угры. Чтобы доказать трусость Государя, один из них даже приврал, что во время своего краткого приезда в Москву, великий князь находился тут не три дня, а, боясь возмущения граждан, жил две недели за городом, в Красном селе. Большая часть этих выдумок не имеет никакой логики и смысла, противоречат предыдущему повествованию тех же летописей. Эти дополнения, осуждающие государя, в частности – в Летописном своде 1518 года и в Софийской II, переписанных в первой четверти XVIвека, носят явно неорганичный, чужеродный характер. Очевидно, что и они, как и «Послание на Угру Вассиана Рыло» с велеречивыми призывами стоять за Отечество, вставлены намного позже событий 1480 года, пересказывают их в ином стиле и на новый лад.
Но более всего меня поразили уже наши современные (конца XX века) издатели так называемого «Независимого летописного свода» *, якобы, протографа сводов начала XVI столетия. Он был напечатан в солидном издании «Библиотека литературы Древней Руси» (БЛДР). Подчеркну, что это был фактически единственный изданный до недавних времён перевод русской «летописи» на современный язык. Так вот, в БЛДР вообще не была включена та часть из летописей, где рассказывается о начале и ходе подлинных событий «Стояния на Угре» 1480 года, зафиксированных в летописях XV века. Авторы (подготовители) текста представили читателям авторитетного издания лишь поздние памфлетные прибавления в адрес Иоанна. Образ нашего первого государя получился тут, мягко говоря, искаженным и нелицеприятным. Зачем это сделано???
Я уделяю этой «независимой» летописи немалое внимание лишь потому, что она уже в наше время оказалась важным фактором искажения образа нашего Героя. Причём большая часть данных в ней взята из более поздних источников – начала XVIвека, а часть и вообще неизвестно откуда. Вот как представлено важнейшее событие русской истории современными авторами в БЛДР для неискушенного читателя (замечу, что именно так и начинается там весь этот рассказ о «Стоянии на Угре»):
«В год 6989 (1 48 1). [Поход хана Ахмата на Русь.] <…> И ужас напал на него, и он захотел убежать с берега Оки, а свою великую княгиню Римлянку и с ней казну отправил на Белоозеро. А мать его, великая княгиня, не захотела бежать и пожелала сидеть в осаде. А с Римлянкой и с казной князь послал Василия Борисовича, и Андрея Михайловича Плещеева, и дьяка Василия Долматова, думая, что, если Бог разгневается и царь перейдет на эту сторону Оки и Москву возьмет, то они побегут к Океану морю. А в Москве он оставил князя Ивана Юрьевича и дьяка Василия Мамырева. <…>
А великий князь простоял в Красном селе 2 недели, а владыка уговаривал его вернуться опять на берег. И едва умолили его, и он вернулся, и стал в Кременце далеко от берега».*
* Независимый летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 433 - 435.
Я даю лишь начало, лишь краткий отрывок этого памфлета, унижающего создателя нашего государства, первого российского государя. Приводить весть текст, явную клевету, мне просто неприятно. Из этого текста совершенно непонятно, почему великий князь испугался ханского войска после того, как простоял перед ним три месяца и отъехал, лишь увидев, что татары бояться атаковать и побрели прочь от Оки на Запад. Автор обвиняет его в том, что он вел переговоры с врагом, и что побоялся сам поехать в ставку хана Ахмата. Это, с какого ж большого ума надо было государю к нему ехать? По сведениям того же сочинителя, Иоанн не только сам туда не поехал, но и не послал никого другого, кого хотел бы видеть хан. Это может означать лишь несерьезность переговоров, если они и состоялись. Надо было оттянуть время, дождаться братьев с их ратью, вестей от союзника Менгли – Гирея Крымского. В «мутном» источнике – Казанском летописце есть известия, что он в это же время послал войска в тыл Ахмату – в его столицу Сарай. Возможно, у великого князя были и другие соображения, он ведь, как хороший шахматист, рассчитывал любую партию на много ходов вперед.
Кому хотелось так очернить создателя Российского государства? Лишить россиян возможности гордиться своим великим предком, осознавать, что в основании нашего государства стоит великая, мощная, героическая личность?
Про сочинителей нашего времени понятно – многим из них и поныне очень не хочется, чтобы русские гордились своими предками, своими корнями, героями своей нации. Факты такого искажения истории мы встречаем повсюду, начиная от проповедей сторонников нормандской теории происхождения русской нации и кончая речами и текстами современных «иностранных агентов».
Но что подвигло средневековых авторов на такие тексты? Кто был заинтересован в том, чтобы лишить нас, нашу молодёжь возможности гордиться своей историей, а великого русского государя принизить в памяти народной?
Но это - отдельная тема. О ней я рассказываю в очерке «Кто был автором «Послания на Угру Вассиана Рыло», помещённом в моём сборнике «Русь и Орда». И постараюсь опубликовать её позже также на страницах Яндекс-дзен.
Людмила Гордеева,
писатель, историк