Природой было определено, что забота о ребёнке с момента его зачатия ложится полностью на мать: девять месяцев она вынашивает ребёнка, потом кормит его своим молоком, пока он не сможет постепенно перейти на обычную пищу. До трёх-четырёх лет дети остаются сильно привязанными к матери, и она тоже продолжает заботиться о них, пронося эту свою заботу через всю оставшуюся жизнь.
В течение многих тысячелетий, пока людям, в основном, приходилось бороться за выживание, балансируя между опасностью погибнуть от многочисленных врагов или возможностью умереть от голода, было твёрдо установлено разделение функций между мужчинами и женщинами. Главной и часто единственной задачей первых было трудиться в поте лица, чтобы обеспечить семью, а женщина должна была растить детей, вести домашнее хозяйство и по возможности помогать мужу в его работе. В этих условиях у мужчин обычно просто не было времени на то, чтобы хоть как-то соучаствовать в заботе о маленьких детях. Лишь когда отпрыски подрастали и становились достаточно сознательными, отцы начинали обращать на них внимание, и то, в основном, на мальчиков, которые должны были помогать своему отцу в работе и перенимать его опыт, чтобы в дальнейшем пойти по его стопам, став наследниками и продолжателями рода. Девочка же должна была помогать матери, а с возрастом покинуть дом и уйти к своему мужу, потому вообще не очень интересовала отцов, для которых больше была проблемой, чем предметом любви.
Эта парадигма внутрисемейных отношений постепенно разрушалась по мере того, как появился и стал расти достаток, у людей всё больше оставалось свободного времени, которое можно было потратить на заботу о домочадцах. Но главные революционные изменения в семейной жизни произошли в течение ХХ века, который принёс человечеству два новых понятия: всеобщее образование и гендерное равенство. На фоне технического прогресса, давшего возможность значительно сократить время на домашние дела, и развития воспитательно-образовательной системы, взявшей на себя значительную часть бремени заботы о детях, женщина получила возможность участвовать практически во всех сферах жизни, работать и зарабатывать. Благодаря этому количество домохозяек из года в год сокращается, а учитывая, что среднее количество детей в семье также неуклонно падает во всех странах, уменьшается и общее время декретных сроков. К этому остаётся добавить ещё один печальный факт: всё больше женщин после рождения ребёнка отказывается от естественного вскармливания и переходит на искусственное, которое производится с избытком.
Таким образом, за вычетом в среднем семидесяти девяти недель беременности, приходящихся на двух-трёх в среднем детей, женщина имеет те же принципиальные возможности заниматься работой, что и мужчина. И мы можем заметить, что отцы всё больше и больше стараются участвовать в заботе о детях, подменяя жён у кроваток, на прогулках с коляской, готовя малышам еду, купая и переодевая.
Конечно, то, что природа вырабатывала миллионами лет, не может измениться за такой небольшой срок, и количество возящихся с детьми матерей и отцов несопоставимо, тем более, что женщинам ещё предстоит долгий путь в отвоёвывании позиций у мужчин – если брать в целом, то по уровню оплаты труда они ещё сильно отстают от сильной половины, а значит, большая их часть пока что финансово зависит от своих супругов. Но в то время как женщины наступают по всем фронтам на позиции мужчин, последние контратакуют их на тех направлениях, которые раньше считались исключительно женскими – в домашних делах и заботе о детях.
Кто бы что ни говорил, но современный мужчина, не задавленный бесконечной работой по пятнадцать часов в сутки без выходных и отпусков, как раньше, хочет и должен любить своих детей, заботиться о них, заниматься их воспитанием и образованием. Да, он не носил этого ребёнка у себя в животе девять месяцев, ощущая его движения и сопереживая его волнениям, не мучился от интоксикации, не отказывался из-за беременности от своих привычек и занятий, не кричал от боли во время родов, не вскармливал хрупкое создание своим молоком, но он знает, что это его родное существо, нуждающееся в его любви и нежности, существо, ради которого он будет жертвовать всем, что у него есть – удовольствиями, спокойствием, силой, здоровьем, наконец, жизнью, если придётся, существо, которому он передаст все свои ценные знания, прежде чем покинет этот свет.
В отличие от материнской любви, в большей степени, слепой, отцовская любовь – зрячая, осознанная. Отец, как правило, знает, за что он любит своих детей – ведь это его наследники, в которых он должен раствориться, став очередным звеном в бесконечной цепи преемственности и не давая угаснуть своему роду. Отец, в отличие от матери, ставит перед собой вполне конкретные цели в отношении детей, явно или втайне надеясь, на то, что они будут следовать проторенной им дороге и смогут превзойти его, передав эстафету следующим поколениям.
За внешней грубостью черт характера отцов часто скрывается сентиментальная душа, болезненно реагирующая на всё негативное, что связано с детьми. В современном мире матери намного чаще наказывают своих детей, чем отцы, и связано это не с тем, что последние более равнодушно относятся к своим обязанностям воспитателя, а с тем, что мужской характер обычно проще и логичнее женского. Для матери вполне естественно, не очень сильно заморачиваясь глубинными причинами проступка ребёнка, наказать его, заставив несчастного реветь от обиды, а через полчаса ласкать и сюсюкать с ним, как будто ничего не произошло. Большинство отцов просто физически не способны на такое поведение: во-первых, они, прежде всего, попробуют разобраться в ситуации, а во-вторых, если дело дойдёт до наказания, то ещё долго будут терзать себя, переживая боль ребёнка гораздо больше, чем он сам.
По мере того, как стираются принципиальные различия в положении мужчин и женщин, уменьшаются и характерные отличия между мужскими и женскими характерами. Процессы эмансипации у женщин и феминизации у мужчин уже давно набрали обороты и продолжают стремительно развиваться. В этих условиях продолжать утверждать, что материнская любовь имеет какое-то преимущество перед отцовской, уже бесперспективно.