Резкий дроблёный звук за окном разбудил пенсионера Геннадия Васильевича. Он поёжился от холода. Не открывая глаз, в полудрёме, натянул на себя второе одеяло, предусмотрительно положенное в ногах с вечера. Стало теплее, но сон уже куда-то ушёл.
Геннадий высунул голову из-под одеял и открыл глаза. Недоумённо уставился в низкий потолок со следами водяных разводов от протечек крыши, на узкое маленькое оконце и не сразу понял, где он находится.
«Так я же на даче! Наверно, это весенняя капель меня и разбудила…» – пенсионер улыбкой приветствовал весеннее потепление.
В этом году он решил открыть дачный сезон пораньше. На дворе ещё местами лежит грязный снег, по ночам заморозки, огород полон воды, а он уже здесь. Захотелось вдруг уехать подальше от городских забот, вечной суеты, стрессовых ситуаций и спокойно понаблюдать неторопливое наступление весны в природе. А на дачном участке всегда найдётся работа: подлатать крышу домика, поправить забор, собрать и сжечь мусор. Подрезать ветки, вовремя подкормить плодовые деревья и кустарники. И ещё: протопить, прокопать, застеклить, убрать, отремонтировать, посадить, удобрить, подвязать и так далее. Да и просто охранять своё приусадебное хозяйство – время лихое и люди такие же. Даже находятся отморозки, дачные воришки, способные в отсутствие хозяина прибрать к рукам всё, что можно унести, да ещё и насвинячить в придачу.
И вот пенсионер здесь, полный сил и желания приложить эти силы для проведения посевной кампании в масштабе собственного участка.
- Так! Пора начинать крестьянскую жизнь…
Геннадий Васильевич решительным жестом сбросил с себя оба одеяла и отважно встал посреди крохотной комнатки дачного домика. Ему, после тёплой городской квартиры, было очень некомфортно от пронизывающего холода.
Утренняя гимнастика не значилась в планах пенсионера, но, в силу необходимости, как единственное средство для разогрева организма, выполнялась с редким энтузиазмом и настойчивостью. Он активно отжимался от пола, дышавшего сырым холодом, приседал, для страховки держась за единственный стул, бодро попрыгал.
Хорошо разогревшись, Геннадий Васильевич в своих деяниях пошёл дальше. Взял полотенце и вышел на крыльцо – весне навстречу! Пробив в баке с водой тонкий ледок ночного заморозка, подбадривая себя возгласами «Ох!» и «Ух!», умыл лицо и обнажённый торс ледяной водой. Энергично растёрся полотенцем и окончательно почувствовал себя счастливым человеком. Тёплая волна прокатилась по всему телу, наполнив душу спокойствием и радостью.
Он зашёл в помещение, оделся. С аппетитом съел бутерброд с колбасой, запил его остывшим чаем из термоса. Подкрепившись, вышел наружу, с удовольствием наблюдая весенние перемены на своих семи сотках.
Несмотря на пасмурную погоду, появилось настроение праздника. Всё звонче чирикали воробьи, громче стрекотали сороки и галдели галки на высоких осинах. Какие-то маленькие красивые птички, названия которых Геннадий не знал, весело попискивали на голых смородиновых кустах, что-то там выклёвывая. В воздухе чувствовался какой-то особенный запах, запах весны…
«Тук-тук, тук-тук…» – послышалось из примыкающего к приусадебному участку лесного массива.
«Вот кто меня разбудил… – источник звука был где-то рядом. – Да это же дятел! Надо сфотографировать…»
Геннадий Васильевич вернулся в домик. Он схватил было мобильник, чтобы снять живую природу на камеру, но вспомнил, что тот не заряжен из-за отсутствия электроэнергии на участке. Чтобы её подключили, нужно сходить ещё к местным электрикам, разобраться, нет ли задолженности…
«Кажется, осталась плёнка в старом «Зените»… – любитель фотоохоты открыл потёртый кожаный футляр. Глянув на «зеркалку» с цветной плёнкой, обрадовался.
- Есть! – счётчик кадров показывал всего лишь цифру «десять».
Чтобы создавать при ходьбе меньше шума, Геннадий надел старые и лёгкие, видавшие виды кроссовки. Скрадываясь, как заправский охотник, он осторожно приближался к месту, откуда доносились «тук-туки».
Всего в какой-то сотне метров от его участка росла старая сосна со сломанной верхушкой. Когда-то в неё попала молния, расщепившая вершину. И вот в этой удобной трещине дятел и основал свою «кузницу». Под сосной заметными кучками лежали шелуха и раздолбанные шишки, доказывающие, что дятел прилетал сюда «работать» нередко.
- А вот и сам красавец! – в сером и прозрачном безлиственном лесу фотограф издалека заметил пёстрое мелькание. Птица с контрастным чёрно-белым оперением была просто великолепна: как лесной франт в чёрном фраке и в белой рубашке, с красным пятном-шапочкой на голове.
Геннадий невольно вспомнил знакомые с далёкого детства строчки: «Хлопотливый, деловой, барабанит, будто спятил, машет пёстрой головой – ну, конечно, это дятел!»
Вцепившись коготками лапок в ствол дерева и опираясь на хвост, дятел неистово долбил клювом очередную шишку, добывая оттуда лакомые семена. Раздолбав шишку, он вытаскивал её из щели и сбрасывал вниз…
«Стоп! Дальше идти нельзя, спугну… – скомандовал сам себе Геннадий Васильевич и занял удобную позицию за берёзой с раздвоенным стволом. – И как же он долбить не устаёт? И сотрясением мозга не страдает… Одно слово – дятел!»
Пристроив свой аппарат в развилке дерева, фотограф, как ему показалось, «поймал момент» и сделал несколько удачных снимков.
«Ну вот! – радовался несомненной удаче Геннадий. – Теперь будет что отослать в редакцию журнала о дикой природе»
Немного отступив и спрятавшись за соседнее дерево, фотоохотник снял несколько дублей с другого ракурса. Потом вернулся обратно, снимая ещё и ещё, пока счётчик кадров «зенита» не обозначил цифру 36, последний кадр плёнки. Только сейчас дачник почувствовал, что оделся не по погоде, слишком легко, что в старые кроссовки давно набралась ледяная вода…
Замёрзший, с мокрыми ногами, но довольный, любитель природы поспешил к себе обратно, мысленно попрощавшись с птицей: «Вот и всё! А ты долби себе дальше, на то ты и дятел…»
Вернувшись в домик, он стал нетерпеливо перематывать в фотоаппарате отснятую плёнку в кассету в режиме обратной перемотки. Открыв крышку «Зенита», чтобы вытащить кассету, пенсионер был глубоко разочарован: в журнал посылать будет нечего, съёмка сорвалась! Счётчик кадров камеры отсчитывал снимки вхолостую: плёнка так и не сдвинулась с места из-за повреждённой на ней перфорации…
И раздосадованный на себя Геннадий Васильевич, в сердцах, воскликнул: «Ну ты и… дятел!»
