Даже автобус отказывался ехать на кладбище. Буксовал на гололеде от первого снега. Дорога к кладбищу шла не так чтобы уж крутым, но затяжным подъемом. Мужчинам приходилось выходить из автобуса и толкать его.
И удивительно было всем, кто пришел проститься с ней, что неделю назад она была вполне здоровой женщиной, всего-то только колени заболели. Внезапно. Беспричинно. Ни отчего.
Потом неожиданно перестала есть. Выплевывала таблетки. Отказывалась от врача.
Потом впала в кому. И все. Месяц до восьмидесяти не дотянула.
Проститься приехали родственники. И те, кто с ней когда-то работал в проектном институте. Многие постарели. И стали едва узнаваемыми. Не удивительно. Столько лет прошло. На этот счет метко сказал один из присутствующих: «Наше поколение не рождается вновь. Наше поколение умирает».
И здесь, на похоронах, было что-то от встречи одноклассников. Только встреча была грустной.
« А знаете, - обратился бывший конструктор к женщине, - у меня дома висит мой портрет, нарисованный художником нашего института, а под ним двустишие, написанное Вашим мужем:
«Чем славится конструктор Вертола?
Ему природа голову дала».
Передайте привет мужу».
На поминках вспоминали, как обносила она отделы яблоками, грушами и виноградом из своего сада. И безотказность в работе. И ее самобытный юмор.
С поминок расходились грустные. И бывшие коллеги по институту не знали, придется ли когда увидеться снова. Ведь многим уже за семьдесят. А кому и за восемьдесят.
А первый снег, спустившийся в середине ноября, заметал следы.