Задача усложнилась, до нельзя, даже писать, о том, чего тут нет, нельзя, иначе не пройдёт, не дойдёт. Нужно добраться до пансионата Красавиц, попасть в него, пройти на выход, выйти из пансионата Красавиц, всё по прямой. Все, уже загнанные мною, в один угол, все получают своё, то было, в общем, сейчас, каждый в отдельности, в автоматическом режиме, умиротворяет Бога, подготавливает Бога к самопожертвованию. По сути Бога убил каждый из вас, прошёл, пройдёт эту процедуру, за один заход, корень и все его ответвления, вонзятся, и исчезнут, в вашей груди. Исключений нет, потом, доживая своё, бьются в запечатанные навеки двери, все кто опоздал, добились справедливости, обратившись ко мне, но им теперь самим придётся, в жесточайшей схватке, решать, кто выиграл, кто проиграл, результат неизменен 50 на 50, но заполнение его, плотность, размещение, зависит лишь от опоздавших.
Власть, ругать, хаять, поносить, нельзя. Как же теперь поступать тем, кто хочет продолжить гнуть свою линию, создать свою линейку? Сам ответ прост, я давно подготовил всё к этому, поставил везде *Золотые Статуи, организовал очереди, просто сменил язык на губы. Лето пришло, впереди Океан, жидкая энергия, светится изнутри, более с золотистым оттенком, чем линейка, идеальная гладь упирается в линию горизонта, боковое зрение ограничено, какая у кого бесконечность. Все опоздали, у всех только один улов, одна попытка.
Я выудил сразу три улова, медленно поднимались из поверхности, цвет такой же, окантовка золотистая, даёт бахрому внутреннему цвету, слева направо, В 10, В 20, В Болт, В10, это буква В, справа камень, в виде небольшого гроба, полностью запечатан, несколько выше, по отношению к своей длине, возможно, это ларец, просто на фоне бесчисленного количества гробов, ничего с другим больше не ассоциируется.
В20, точно такой же ларец, его голограмма светится изнутри, воздушностью, но В два раза выше, В Болт, все знают, что это такое, буква В, с Болтом. В10, В20, вы будете служить мне, я буду, В Болт, сам, Болт линейка, полностью заполненная, на которую можно опираться.
Прошёл весь пансионат Красавиц, большой прямоугольник, красавицы, красавцы и их родители, прошёл мимо красавицы, которая своей красотой, всех затмевает, слишком много ест. Всё моё, внутри меня, живущим в реальности, ещё можно сопоставить, то, чего там уже нет, с тем, что там, уже есть, пансионат Красавиц постоянно пополняется, золотые плиты квадратами, там теперь взращивают постояльцев пансионата. Путь сюда я проложил, стену, вход опечатал, все опоздали к Океану, довольствуйтесь тем, что тут есть.
Кто стоит, ждёт, бродит, кого куда выстраивают, в какие очереди, что им показывают, мне не известно. Я вижу лишь то, что есть, справа в стене, небольшое окно, старое, деревянное, краска облуплена, с закрытой форточкой. В форточке стекла уже нет, мне явно в неё не пролезть. Очередь стоит, худеют, стареют, доживают своё, сюда можно пролезть, лишь потеряв своё тело. Слева, большой вход, нет никого, сюда отправляют партиями, можно и самому, но тут, сплошные ловушки. Уже в предбаннике, стоит такая ловушка, что дальше пройти, самому, порезвиться в других ловушках, шанса нет.
Слева, за предбанником, такое же окно, но без внутренних перегородок, вставлена лишь половина стекла, вверху, ниже, голову просунуть можно, но это гильотина. Девушек, женщин, катастрофически не хватает, но есть одно но, которого тут нет, пока работает только один выход из пансионата Красавиц, дальше, слева длинный забор, гофрированный метал, там зелёный, тут серость металла, парни, девушки, кто по возрасту подходит, появляются тут, одной линейкой, но с разделением, кто левую ногу сам перекидывает, кто правую, ибо всегда есть те, кому-то, что-то, да мешает.
Забор, хоть ребристый, но вверху, словно нить натянута, наитончайшая, долго сидят, программа каждого определяет по отдельности, девушек, женщин катастрофически не хватает, исходя из этого и появился этот пансионат Красавиц.
Власть, в реальности, усиленно выращивает волонтёров. Волонтёрское движение, с приходом Коронавируса, возникла идеальная почва для этого, по всему Земному шару, Власть жаждет их заполучить, волонтёры не против, всё идеально срослось, но есть одно но, которого тут нет.
Я подождал в сторонке, пока на заборе никого не окажется, пока я сам, перемещусь, дождавшись своей очереди, получив приглашение, с той стороны, занял своё место, упёрся, благо есть чем, линейка перестроилась. Это место занято, навсегда, прибывшие запрыгнули, я остался стоять, никому не мешая. Я теперь вижу, по нескольку претендентов, с каждой стороны, вход в ловушки, а они тут повсюду, игра невероятно увлекательная, захватывающая, дух захватывает.
За забором, мне видно, ров выкопан, впритык к забору, земля, насыпи нет. К выходу, на ту сторону, рукой подать, нужно лишь, не оседлать забор, а его перепрыгнуть. Меня рвануло, окутало залихватством, мигом перепрыгну, лишь одной рукой опираясь. Нет, я уже упёрся, я ввожу новые установки, на место выбывшего отсюда навсегда, кто, что видит, сидя на заборе, радостно ногой помахивая, мне улыбаясь, мне это совершенно не интересно.
Главное, что вижу я, дальше сплошное поле из чернозёма, нужно построить мост, но можно это сделать лишь имея обоюдное согласие. У всех остальных возникают, арочные мосты и они исчезают, освобождая место другим. Кому суждено вскарабкаться на забор, но их не разрезает, во рву нет никаких следов, по этому мосту, ими сотворенным, они не пройдут, их никто не ждёт на той стороне, их всех, попросту сбрасывают в ров, целиком.
Это только в кино интересно смотреть, как герой отбивается от чёрных рук, тянущихся к нему. Мне же, невероятно интересно смотреть, как слетает спесь с метавшихся повсюду, куда толпы не бегут, везде их отбрасывает, перемешивает, спесь уходит, растрачивается, освобождает место жути, осознания неизбежности происходящего, но глаза не загораются красным светом.
Всё рассчитано, ни одна линейка, не способна, ничего изменить сама. Девушек, женщин, катастрофически не хватает, многие разрабатывают не только походку, что бы косить под них, всё налажено, распределено, построено. В10, В20, вперёд, мы будем извлекать из всей это жути бушующих энергий, пронизанных белыми полусогнутыми нитями, лишь маленьких девочек, в душе которых мерцает белым треугольником, вечный огонёк.
Этого, нет, но теперь, это есть, хочешь жить, хочешь, только кивни, но тут, это сделать уже нельзя, нет тут такого, но я провёл параллели, в две протянутые детские ладошки, Бог вкладывает не визитку, а сам вечный огонёк, обе ценности, равносильны друг другу.