Недавно на одном из западных сайтов мне попался на глаза вопрос рок-фана о том, не надоедает ли музыкантам играть одно и тоже на протяжении многих лет. Я не стал ему отвечать, потому что это сделали уже до меня многие комментаторы, и среди их высказываний были классические примеры, которые я и сам неоднократно приводил в своих постах. Это, в первую очередь, Курт Кобейн, наотрез отказывавшийся играть “Smells Like Teen Spirit”. Это и Radiohead с их хитом “Creep”, который им нестерпимо надоел, и Foo Fighters, чья нелюбовь к собственной песне “Big Me” общеизвестна. Подробнее об этом читайте в моей статье про самые нелюбимые хиты. Там же можно их послушать.
И вдруг, как у меня это обычно происходит, спустя буквально пару дней в журнале The Times натыкаюсь на интервью Джулиана Касабланкаса из группы The Strokes, где он говорит практически то же самое. Мне нравится эта команда, особенно их первые три альбома, когда они еще не начали заигрывать с попсовой электроникой и играли добротный post-punk revival, характерный для конца девяностых и начала нулевых. В те годы еще многие британские группы играли нормальную музыку, взять хотя бы Cribs, Kaiser Chiefs, Bloc Party, Franz Ferdinand, Arctic Monkeys, Libertines. Кое-кто из них и по сей день не испортился.
Помнится, в другом интервью Джулиан сам об этом говорил: “Первые два альбома были для меня единым творческим проектом, но к тому времени, когда вышел третий, появились новые интересы”. По словам Касабланкаса, его привлекает эволюция гармонии. Он говорит: “Мне очень нравилась современная классическая музыка. Именно к ней стремился мой разум, но все рухнуло из-за рок-н-ролльного образа жизни – гастролей, пьянства, распрей и прочей ерунды”.
Похоже, я отвлекся. Вернемся к теме. Джулиан Касабланкас откровенно признался, что ему надоело играть старые песни вживую, потому что при долгом исполнении одного и того же материала “музыка уже не трогает”. Он говорит, что в детстве ему нравилось воображать себя известным музыкантом, но он даже представить себе не мог, что играть в удовольствие и зарабатывать музыкой на жизнь – это совершенно разные вещи, и что от музыки можно устать. “После 30-40 концертов уже не чувствуешь волнения. Я сам себе кажусь фальшивым”, – говорит Джулиан.
Касабланкас сравнивает это ощущение с многократным прослушиванием какой-либо композиции. “Мне все быстро приедается, – говорит он. – Даже “Лунная соната” Бетховена. Если долго ее слушать, она надоест”. Но как же быть? Ведь каждый раз, выходя на сцену, музыкант играет на потребу толпы. Редко какой концерт обходится без исполнения хитов. Так что же, играть надоевшие песни, стиснув зубы? Или вообще отказаться от них? Джулиан пытается найти ответ: “Я на биологическом уровне завишу от реакции слушателей. Никогда не знаешь, как аудитория отреагирует, но всегда надеешься на лучшее. Отыскать золотую середину между раздражающей и цепляющей музыкой – вот цель всего, что я делаю”.
И в заключение несколько интересных фактов про музыкантов The Strokes.
Джулиан Касабланкас и гитарист Альберт Хаммонд Третий познакомились во время учебы в престижнейшей швейцарской школе Institut Le Rosey, где обучение одно из самых дорогих в мире.
Мать Джулиана однажды завоевала титул “Мисс Дания”, а мама Хаммонда побеждала в аргентинских конкурсах красоты. Была ли моделью мать басиста группы Николая Фрейчера, мы не знаем, но своим именем он обязан ей – она русская.
Фаны The Strokes до сих пор ломают голову, почему вдова Курта Кобейна Кортни Лав посвятила Джулиану Касабланкасу песню "But Julian, I’m a Little Bit Older Than You" ("Но Джулиан, я немного старше тебя"), ведь доподлинно известно, что между ними ничего не было, они даже не знакомы лично.
Гитарист Ник Валенси однажды умудрился потерять свою любимую гитару Epiphone Riviera. Убитый горем, Ник объявил розыск, пообещал награду в 5000 баксов. И она нашлась! Правда, без струн, подпорченная водой и ржавчиной, но вполне целая. Ник ее восстановил и так до сих пор и играет.
Фабрицио Моретти барабанит не только в The Strokes, но также в бразильско-американской супергруппе Little Joy, а в свободное время занимается живописью и скульптурой.
И, наконец, прикольный факт, случившийся однажды на фестивале Lollapalooza в Чикаго. Потерялись два 12-летних мальчика. Их родители специально приехали послушать рэпера Lil Baby и детей притащили с собой, чтобы приобщиться к “высокому искусству”, так сказать. Но пацаны, видимо, понимают толк в музыке, потому что рэп слушать не стали, а сбежали втихаря на площадку, где играли The Strokes. Там их и нашли.
Подписывайтесь, комментируйте, делитесь материалом в своих соцсетях. И большой палец вверх, пожалуйста. Приглашаем в наш рок-блог и в группу ProRock’а ВКонтакте.
