На последнем курсе Катя и Рустам стали встречаться реже. Видимо, готовится к защите диплома, думала она.
Рустам каждый год уезжал в родные края, у них осталось там множество близких. О поездках рассказывал – но самые общие вещи. Семейные праздники, походы в горы. Когда Рустам защитил диплом, они отправились туда всей семьей на несколько дней, просили соседей присмотреть за козами, птицей и огородом.
Вечером в тот же день к ним зашла Надя, соседка Рустама. Отвела в сторону маму Кати.
– Ты знаешь, зачем они уехали?
– Нет, – нахмурилась она. Судя по тому, какНадя понижала голос, ничего хорошего ждать не приходилось.
– Они женят Рустама. Невесту ему, оказывается, три года как присмотрели. Из их дальней родни. Там сыграют свадьбу.
– Как он мог!
Мама негодующе покачала головой. И все же, призналась она себе, никогда не верилось, что он женится на Кате. Влюбленные себя ведут иначе.
– Что ж, скатертью дорога. Пусть там и остается, так Катя быстрее его выбросит из головы.
– Да нет, ты не поняла. Это они свадьбу сыграют там, а жить здесь будут. Я с его матерью говорила. А как же, говорю, Катя-то? Нехорошо так поступать. А она мне отвечает: «Гулять можно с любой, а жениться надо на той, кого родители выбрали!».
Когда Катя отправилась спать, все собрались на кухне и вполголоса принялись обсуждать, что теперь делать. Как она примет это?
Утром снова собрались, позвали Катю и рассказали ей все, то ругая Рустама, то умоляя держаться. Она не поверила. Убежала к себе, звонила…
Через несколько минут притихшие и переглядывающиеся родные подошли к ее двери, постучали. Она сидела на стуле посреди комнаты, неподвижно, молча. Никому не отвечала, смотрела в стену.
Так шли дни. Приехал Рустам с родителями и женой. Не видеть их и не замечать было невозможно – жили напротив. Катя ходила как во сне. Все делала машинально, говорила мало. Иногда останавливалась и как будто не понимала, где она и что с ней.
Наконец, договорились с одной дальней родственницей, она согласилась, поселила к себе на время Катю. И та уехала в Москву. Родные надеялись, что время и расстояние излечит.
Но ничего не изменилось. Ей так же было тяжело и плохо. Катя держала себя в руках, посторонним казалась просто сосредоточенной и отстраненной. Много работала, стала неплохо получать Перешла через два года на другое место, там открылись неплохие перспективы. Но все это – и то, что она охотно оставалась дополнительно, если был аврал, и что выкладывалась полностью – было ради того, чтобы отвлечься от мыслей о предательстве. (Правда, была тут и врожденная крестьянская практичность, которую никакое несчастье не вытравило. Надо трудиться, надо зарабатывать…). Она ни с кем не встречалась, пару раз ее пытались познакомить с разными молодыми людьми – Катя даже не слушала.
Время шло, но ничего не лечило. Карьера потихоньку строилась, родители помогли купить студию в ипотеку. Но Катина жизнь отличалась от нормальной жизни, как от настоящего, сочного и ароматного фрукта отличается пластиковый муляж.
Но тот, кто придумывал книгу ее судьбы, видимо обозлился на нее за печальную покорность, за какое-то половинное существование. «Сколько можно!» – воскликнул он и стукнул кулаком.
На той же неделе произошли два мелких вроде события.
Как-то, бесцельно листая страницы разных сайтов после работы, Катя наткнулась на размышления о том, что жизнь иногда утекает сквозь пальцы. Живем, а потом и вспомнить нечего.
Нужно останавливать время – жить, стараясь не проходить сквозь дни и события. Запоминать мелочи, вчувствоваться, перебирать яркие моменты. Катя нахмурилась, попытавшись вспомнить вчерашний день, прошлую неделю. Но почти все ускользало, терялось – она же сама старалась жить так, чтобы меньше эту жизнь чувствовать. А детство? Перебирала воспоминания и понимала: почти все, как неудачные фотографии, затемнены воспоминаниями о Рустаме. Станица, школьные события, поездки в город. Все сплетено с ним, с мечтами об их будущем. Разве что самое раннее детство…
А на следующий день у нее разрезали сумку и вытащили кошелек. Там была некоторая сумма денег, карта, еще что-то – но это главное. Катя тут же заблокировала карту и заказала новую. Это были досадные, отнимающие время хлопоты. И было очень обидно – ради той суммы, которую украли, она работала почти неделю. Ее крестьянская практичность не давала ей спокойно перенести то, что столько времени она так усердно и трудно работала впустую. Ее это мучило, каждое утро она вставала в ужасном настроении… казалось бы, чего стоит тот кошелек против ее разбитой жизни? Но даже мелкий камешек не дает ходить нормально, натирает ногу.
Очередным утром она встала и вспомнила сразу о потерянных деньгах. Настроение упало… Сколько можно, вдруг подумалось ей. Она восстановила карту. Написала заявление в полицию. Да, вот так случилось, и ничего тут не поделаешь. Бывает. Все, надо жить дальше. И ей стало легко. Как будто она сбросила с души тяжелый камень.
И вдруг, вспоминая свои переживания из-за Рустама, подумала: «А если и здесь так же? Да, так случилось. Да, он поступил скверно, но моей вины нет. Кто виноват, что ему не хватило смелости мне признаться раньше? Все, хватит! Так случилось. Живем дальше».
Не сразу, совсем не сразу, но день за днем, понемногу ее отпускало.
Она стала замечать чудесные мелочи, прекрасные пустяки, которые примиряют нас с печалями и горестями. А потом, когда ее жизнь стала яркой и настоящей, непохожей на пластиковую подделку, появились и настоящие радости, и новые встречи, и новая любовь…
Оставляйте комментарии, если понравилось, лайки, подписывайтесь на мой канал. Всем добра и удачи!