«Коммуналка» — советский динозавр, доживший до наших чудесных дней. Когда-то они планировались как мера временная, вынужденная, но как известно, нет ничего более постоянного, чем то самое «временное». Совместное проживание абсолютно разных по характеру, менталитету и социальному статусу людей породило свой особый культурный феномен. Взаимоотношения эти простыми назвать нельзя.
Первые коммунальные квартиры или вернее, их прообразы, возникли ещё в дореволюционные времена. Опыт перекочевывал из Европы в Россию. Находились они в крупных городах, назывались доходными домами и по решению домовладельцев сдавались покомнатно, а то и по углам. Что как раз по карману обычным работягам и некоторым поэтам. И это всяко лучше чем жить в сарае — такие варианты тоже были в ходу. Чуть позже, съемщики стали кооперироваться между собою и снимать всю имеющуюся жилплощадь сообща, что проще и выгоднее.
Начало 20-го века. Нашу страну трясут войны и революция. Жизнь полна неопределенности, массы людей, срываются с привычных мест. Спасаясь от голода и холода, крестьяне перебирались в крупные города. Но революция закончилась, а её деятели вдруг осознали, что ломать не строить — вопрос с обездоленными массами людей нужно как-то решать. Тут и промышленность поднимать надо. Решился он по Македонскому, с советской прямотой и толикой творчества. Ещё сам Ленин говорил, что гражданам, а теперь уже товарищам, что проживают в просторе, комфорте и уюте придется не только поделиться, но и потесниться. А то ишь, чего вздумали, излишки жилплощади ныкать. Сказано — сделано. Новой советской властью объявлено «уплотнение». Согласно этому закону, хаты изымаются из частной собственности и переходят в собственность государства, народа то бишь. Касалось это в первую очередь, крупных промышленных городов. Думаю, говорить о чувствах собственников и их «радости» от этого грандиозного события не стоит, учитывая то, что многим это жилье досталось не самым простым трудом, порою целые поколения вкладывали силы и средства. Мало того, таких владельцев могли ещё и выселить к херам, поставив клеймо «лишенца», лишая избирательных прав и выводя из системы.
Но зато каждый советский гражданин мог рассчитывать на гарантированные 9 квадратных метров. Правда, потом нормы этих метров уменьшались, а поровну поделить так или иначе не получалось. Но это не важно. Важна идея! Ведь программа по расселению граждан молодого государства в коммунальные квартиры подразумевала разрушение института семьи, как идеи главенствующей ячейки общества. Отказ от этой формы частной жизни людей. Куда прикольнее и интереснее жизнь на виду у всех и каждого, когда нечего скрывать и всё общее, когда даже твое личное пространство является частью коммуны, а сушка белья информирует всех о том, что ты или твой сосед носит. Или одна конфорка на троих, прием пищи и душ по графику. Вот это романтика, суженная до жалкого десятка метров. Вот она, социалистическая мечта. Даже городки возводили, градообразующие, согласно этой концепции. Для строителей, военных и прочих работяг. Правда, не все были довольны и счастливы, но это дело вкуса.
А заселяли в коммуналки в основном всякий сброд и коммунистов, военных, сотрудников ЧК. Потому и среда обитания была специфической, веселой. Совместное проживание экс-господ и новых хозяев не проходило гладко. Чаще всего интеллигенция, воспитанная и образованная, охуевала с неграмотных крестьян, впервые увидевших текущую из крана воду, электрическую лампочку и прочие блага цивилизации. Там, в боях за личное пространство, тишину и порядок, ковался коммунальный менталитет, состоящий из алкоголизма, нечистоплотности, склочности, излишней подозрительности (вокруг шпионы), неуважению к чужому труду (все общее и платить совсем не нужно) и личному пространству. А также любовь к доносительству. Ведь у соседа комната была получше чем твой угол — сдай его и живи с комфортом. Обмен комнаты в коммуналке на деревянную шконку в ГУЛАГе без регистрации и СМС по программе-переселению. Потому некогда хорошие квартиры и дома быстро превращались в грязные гетто и сараи. Заколоченные парадные, разбитые лестницы и измалеванные похабщиной стены. Засранные туалеты и зловонный запах спиртяги, табака, стухшей селедки, подгоревшей каши, сырости и плесени — всё это стало настоящей действительностью и духом времени. Люди, которым всё это досталось в буквальном смысле просто так, не ценили этого, потому и отношение было соответствующим. Ведь завтра все переедут в личные просторные квартиры, так то.
Но местами было не так уж и плохо: люди находили общий язык, кооперировались и уживались, поддерживая чистоту и порядок. Вместе отмечали те или иные праздники, воспитывали детей. Уверенность, что все это не надолго и что как только все они построят коммунизм и у каждого будет свой личный рай, вселяла оптимизм. Да и всяко лучше жить в коммунальной квартире, чем на улице.
Конечно, с ходом времени вопрос решался. Находились в партии и благоразумные люди, что на съездах всю эту муравейную хурму осуждали и критиковали. Ведь не секрет, что работягам, что строили своими мазолистыми руками социализм, хотелось условий лучше. И шаги по улучшению этих условий предпринимались — строились дома, где семье отводилась целая комната, но зато большая, а потолки выше. Но на всех не хватало, дефицит, а там и Великая Отечественная подъехала, стало как-то не до того.
Лишь после войны, в 50-х, за жилищный вопрос взялись всерьез, амбициозно. Властью был взят курс на постройку дешевого но массового жилья. Да, тех самых «хрущевок». Отдельной квартирой, маленькой кухонькой и туалетом с ванной, но зато своей, личной, стало обзаводиться всё больше народа. Завершиться этот вопрос строительства и переселения должен был к 2000 году. Но увы, все эти планы остались только на бумаге и некоторые люди вынуждены проживать в «коммуналках» до сих пор. Рай всем и каждому по заслугам не положен, за своё гнездышко нынче требуется бороться. До сих пор в Петербурге остается около 100 000 коммуналок и расселению они пока не подлежат.
Большинство коммунальных квартир даже сейчас по состоянию не слишком изменилось — ни ремонтом, ни контингентом, сохраняя в себе тот самый дух страны, которую мы потеряли, дух советской эпохи. Что, кстати, играет на руку кинематографу. Во многих мыльных российских сериалах так или иначе коммуналки появляются на экранах, особенно московские, потому что режиссеры любят фактуру, атмосферность и аутентичность.
Автор - Алексей Шухартской
Коллективный исторический паблик авторов - https://vk.com/catx2