Русскую мечту трудно определить словами, но её можно почувствовать. На протяжении всей русской истории эта мечта находила своё проявление в лучших представителях русского сознания.
Первый период связан с волшебными русскими сказками. О чём русские сказки? Они — о живой и мёртвой воде: это воскрешение из мёртвых. Они — о молодильных яблоках: это преодоление ветхости, старости для жизни вечной. Русские сказки — про оборотней, когда Иван-Царевич превращается в серого волка и наоборот: это о единстве жизни, о её трансформации, когда ты можешь «кинуться через левое плечо» — и превратиться не только в волка, а в цветок или в бабочку.
Русская мечта — она о справедливом обществе, когда простой человек, мужик (Иван-дурак) за ночь строит потрясающие замки, храмы, ему достаётся потрясающая Жар-птица, т.е. счастье у дурака. А вот люди, явно превосходящие дурака в знаниях, в силе, — тем не менее, остаются за бортом истории. Так думали наши древние пращуры, и ничего другого мы из нашей древности не достаём.
Второй период — это православный. Огромный период. В этом православном периоде у нас есть два гения, два гиганта.
Первый гигант — старец Филофей, который сформулировал идею «Третьего Рима». Он писал сначала Василию III, а потом — Ивану III: «Твоя задача, князь, не стяжать казну, не усиливать армию и не расширять пределы, а беречь православие, беречь учение о Царствии Небесном, учение о том, что людская жизнь может превратиться в жизнь идеальную, где нет насилия, нет угнетения, где царит гармония, и, главное, — нет смерти». Вот это — самое важное отличие русского царства-государства от всех других государств. Но величие старца Филофея — в другом ведь он забрал у Запада Рим, который был для него синонимом державного православия, и поставил его в Москву. Это русская мечта, которая была реализована таким удивительным способом старцем Филофеем.
Другой гигант этого русского мистического сознания — патриарх Никон. Если Филофей забрал у Запада Рим, то Никон — Иерусалим. Он просто взял и перенёс его сюда, под Москву. Иерусалим строился Никоном, как площадка, куда должен явиться Иисус Христос во время Второго пришествия. Русская мечта была о том, что Иисусу хорошо будет здесь, на Руси. Россия через это мышление Никона становится прелюдией Царства Небесного. Там, где кончается Россия, начинается Царство Небесное.
Иван-Царевич не превращается в волка. В народной «Сказке об Иване-царевиче, жар-птице и о сером волке», записанной знаменитым фольклористом Александром Афанасьевым волк сперва съедает коня царевича, а потом сам возит его на себе, став Ивану лучшим другом и мудрым советником. Волком оборачивается совсем другой персонаж, былинный богатырь Волх Всеславьевич.
Дружина спит, так Волх не спит:
Он обвернётся серым волком,
Бегал, скакал по темным по лесам и по раменью,
А бьёт он звери сохатые,
А и волку, медведю спуску нет,
А и соболи, барсы — любимый кус,
Он зайцам, лисицам не брезговал;
А.П. Евгеньева, Б.Н. Путилов. «Древние российские стихотворения, собранные Киршей Даниловым».
Старец псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофей не писал писем отцу Государя всея Руси Василия III Ивану III, от которого сын унаследовал свой титул. Он прекрасно знал, что Василий отвоевал у Великого княжества Литовского Смоленск, безуспешно пытался захватить Казань, а Рязань и Псков лишил остатков самостоятельности, но никогда не осуждал его действия. В послании правителю старец, хотя и напоминает, что золото на тот свет не заберёшь, ни к ослаблению армии, ни к отказу от завоеваний не призывает. А только к православному благочестию, изведению однополой любви, поддержке Церкви и помощи бедным. После чего Москва станет Третьим Римом, то есть христианской империей могущество которой не уступят Римской и Византийской. И просуществует в таком виде до Страшного Суда.