Оформил недавно подписку на «Нью-Йоркер». Журнал влиятельный и, что редкость, интересный. Но главное, конечно, – влиятельный: кому не хочется чувствовать свою сопричастность великому?
Говорят, через «Нью-Йоркер» в своё время прославился Довлатов. Ну, как прославился. Пару его рассказов купили в издании. О нём заговорили. Но как кто-то когда-то сказал, напечататься в «Нью-Йоркере» для американского писателя – редкость, а для эмигранта – совершенно немыслимо. Даже сам мистер Воннегут никак не мог туда пробиться, обоснованно возмущаясь, когда наспех приехавшего Довлатова вдруг немедленно опубликовали.
Но это всё мелочи. Я не поэтому упомянул сейчас «Нью-Йоркер».
Журнал еженедельный и идёт, ясное дело, из Нью-Йорка, – понятно, что тут возможны сотни, если не тысячи логистических огрех и всевозможных по пути накладок, пробок и почтальонских замешательств. Путь всё-таки неблизкий.
Это с одной стороны. А с другой – ведь и живём-то мы вроде как не в Каменном веке. Уже, насколько мне известно, можно в режиме реального времени видеть скучную физиономию своего товарища с другого континента, больше нет необходимости зарывать продукты в лёд, чтобы они не портились, мы можем передвигаться быстрее звука, а совсем обуржуазевших поднимают даже в невесомость, в утюги теперь необязательно закидывать уголь и контролировать численность населения ныне возможно более удобными, чем кишка ягнёнка, средствами. Ещё мне рассказывали, что нейросети вместо людей пишут статьи на новостные порталы, кое-как, но – осваивается Марс, пусть и миллиметровыми шажками, Международная космическая станция на орбите – уже и совсем обыденное дело...
Я не говорю про то, что мы успели даже намусорить в космосе: есть специальный каталог учёта всех деталей, отвёрток, лопат и бесхозных механизмов, вращающихся вокруг Земли и делающих виток по орбите примерно раз в девяносто минут, которые кто-то когда-то забыл или спутник пришёл в негодность и его там оставили и т.д.
Короче, мы живём с вами в передовом обществе. Цивилизация в назидание всей Галактике уверенно в воздухе держит крепкий кулак.
Мы знаем, что мы делаем. Мы знаем, куда идём. Все наши достижения – результат сплочённой работы тысяч осознанных людей. Вавилон? Нет, не слышали. Мы все говорим на одном языке, понятном каждому (ну, или почти каждому) – английском. Мы сооружаем машины, которые не нуждаются больше в топливе. Мы можем – только вдумайтесь – делать пересадку органов и выращивать человеческие ткани из стволовых клеток!
Всё, что ещё двадцать лет назад казалось фантастикой, сегодня воплощено в жизнь. Это вселяет оптимизм и ужас. Оптимизм потому, что больше не нужно ходить в магазин за колбасой и пивом – можно всё заказывать не выходя из дома. А если живёшь в некоторых штатах – так и вовсе есть возможность заказывать на дом марихуану. Ужас же потому, что страшно подумать, что ждёт нас ещё лет через десять. Суррогатные матери, силиконовые женщины – всё это уже придумано, так что же, спрашивается, впереди?
Здесь я дам вам немного подумать и представить: действительно – что?
Подумали? Ну так вот, можете спокойно перестать ужасаться и точно так же выкинуть на помойку свой оптимизм. Человеческие пороки во все времена будут ехидно проглядывать сквозь тонкую плёнку будущих новшеств и достижений, они всегда будут поганить эту зелёную лужайку и, видимо, не успокоятся, пока на планету Земля не прилетит какой-нибудь суровый альфа-папа с очень далёкой системы и не приструнит нас по всем канонам добра и печали. Конечно, если мы по своей глупости случайно не приструним себя сами – водородной бомбой, например, искусственным интеллектом или ультракоротким излучением, поджаривающим нас, как в микроволновке, с нашего же одобрения – только чтобы тупые видео в интернете можно было смотреть оперативнее.
Всё это размыто и абстрактно, я вас понимаю. Но я вот о чём.
В этот век технологического прыжка в неведомое все мелочи жизни, казалось бы, должны быть устаканены. Не можешь же ты делать красивую, прелестную крышу, предварительно не отстроив добротный фундамент? Ещё как можешь, милый мой, ещё как. Мы вообще на фундамент забили, пропустили стены и сразу перешли к крыше. Вот так.
Маршрут Нью-Йорк – Минск – что может быть проще и тривиальнее в это невероятное время, когда даже у каждого сантиметрового кусочка орбитального мусора есть свой порядковый номер в необъятном каталоге NORAD? Когда знают и его скорость, и его координаты в любой момент времени? Оказывается, Нью-Йорк – Минск – дело куда более сложное, чем учёт орбитального говна.
Вы когда-нибудь обращали внимание, как ходят троллейбусы? Или автобусы? Если до сих пор эта забавная вещь от вас ускользала – обязательно обратите. Я пытался объяснить сей парадокс законами Мёрфи, а также законами притяжения, равно как и квантовыми законами, но каждый раз что-то не сходилось. В конце концов я пришёл к выводу, что дело в банальной человеческой халатности, расхлябанности характеров, наплевательстве на всё, что вокруг и что «не моё». Другими словами, дело имеем мы с уже вышеупомянутыми человеческими пороками, которые, как неубранное собачье дерьмо (или то же говно на высоте пятисот километров над уровнем моря), подстерегают нас в самых неожиданных местах.
Итак, наземный общественный транспорт ходит по принципу не равного временного распределения интервалов, т.е. когда автобуса одного можно ждать прямо сейчас, другого – через пять минут, третьего – через десять и т.д., а по принципу максимальной кучности и плотности хождения, то есть когда одновременно пришло десять автобусов, а следующий – через час.
Из моего окна на кухне прекрасно видно остановку напротив. Я уже как месяц, принимая пищу, каждый раз с очередным непостижимым удивлением наблюдаю за этим хороводом. Пятнадцать минут на остановке – пустота и затишье, даже трава не шевельнётся под дуновением ветра, а потом внезапно – хуяксь! – пятнадцать автобусов и ещё пятнадцать троллейбусов, друг за дружкой впритирку да так близко, что кажутся одним сплошным автобусом. Никакой логики. Сплошной человеческий порок.
Я уповал на Запад. Всё-таки, как-никак, Нью-Йорк! Там люди воспитанные, ответственные. И оно-то, может, отчасти и так, только я совсем упустил из виду остальную часть маршрута, где ответственность почтальона тем больше снижается и деградирует, чем восточнее отправляется посылка.
Первый номер журнала я ждал шесть недель, но не спешите ахать. На сайте «Нью-Йоркера» так и написано – что первый экзмепляр будет отправлен вам примерно через шесть недель после оформления подписки. С чем связана такая неимоверная задержка еженедельного издания – для меня до сих пор загадка... Равно как и тот факт, что еженедельность издания с таким запозданием сама по себе теряет всяческий смысл. Не лучше уж тогда выходить раз в месяц? Или в два? Но нет – выход каждую неделю.
Что ж, первый выпуск я примерно через полтора месяца и получил. Неважно, в какой день недели. Казалось бы, логично: получил во вторник, значит, и все остальные будешь получать примерно по вторникам, с разбросом плюс-минус один день, если делать поправку на возможный запой почтальона, то есть, допустим – понедельник-среда. Но, опять же, нет! Первый номер я получил во вторник, второй – в среду, третий – в четверг.
Наверное, думал я, навёрстывают шестинедельную задержку. Я обречённо вздохнул. Это неудобно, непрактично подвергать человека такому информационному шквалу за раз, но что поделать. Я пожал плечами и продолжил чтение третьего номера.
Дальше всё было как в тумане: четвёртый номер мне в ящик закинули уже в субботу, пятый пришёл снова в среду, шестой – в пятницу. Я собрался с волей и понял, что шесть номеров они наверстали – дальше всё систематизируется и весь этот хаотичный упадок доставки прекратится. И опять – нет.
Потому что седьмой, восьмой и девятый экземпляры, по подобию наземного нашего транспорта, вообще были запихнуты в мой почтовый ящик одновременно. Такой вопиющей логистической убогости я вообще не мог допустить даже в своих самых разнузданных фантазиях о пороке Человека и несовершенстве мироустройства.
Писать в «Нью-Йоркер» жалобу я не стал. Для американского писателя быть там услышанным – редкость, для эмигранта – почти неслыханное дело, а для бывшего эмигранта – так и вовсе вещь с отрицательными шансами на успех. Да и смысл? В таком случае следовало бы уточнить для начала у издательства, какой у них точный маршрут доставки до Минска, где перевалочные пункты, а дальше строчить нескончаемый поток рекламаций и маляв в отделения почты по всей Европе, но больше всего, конечно (что-то мне именно так подсказывает), – в почту родную, белорусскую, потому что только у нас я видел (и ещё в некоторых городах Америки), как автобусы гуськом плетутся друг за другом, тычась носами в зад впереди идущего, по проезжей части и как потом полчаса матерятся люди на остановках, не успевшие застать эту колоннаду.
И всё же, меня не покидают надежды, что когда-то, когда-нибудь, однажды, желательно ещё при нашей с вами жизни, мы станем счастливыми свидетелями того, как разрозненные сферы человеческого существования вдруг каким-то чудом между собой синхронизируются и мы действительно по всему нас окружающему будем чувствовать, что живём в техногенной эре, эре достижений и великолепия, а не так что одной ногой стоим в Каменном веке, пытаясь высечь искру из бамбука и получить вовремя свой чёртов журнал, а второй уже замахнулись на покорение Вселенной и на всякий случай раскупаем участки на Луне.
