Весь двор называл бабу Шуру ломовой лошадью. Бывало, проснется в пять утра – и начинает: завтрак приготовь, посуду убери, всех по делам отправь, а потом и сама скачи галопом на работу. Вечером возвращается – пакеты едва по земле не волочет. Волосы на лицо спадают, руки отваливаются, а она пыхтит, тянет, до подъезда, на пятый этаж, и до холодильника. Войти не успевает – хватает в одну руку тряпку, в другую – пылесос, попутно ногой ковер выбивает, а второй хрусталь натирает. И так с утра и до вечера, ни на минуту не приседая.
То ли быт так на нее влиял, то ли работа нервная, а может, и природа-матушка подшутила, но характер у бабы Шуры был сволочной. Ругалась она со всеми, ни с кем дружбы не водила. Даже старухи у подъезда замолкали, когда та мимо с пакетами телепала. А как уйдет – начинали шептаться, мол, потому-то мужу чекушка интереснее, чем собственная жена.
По паспорту баба Шура бабкой вовсе и не была – годков ей всего сорок. Правда выглядела она как натуральная старуха. Ей бы прическу красивую сделать, глаза навести, платье поменять. Но нет, она упорно продолжает занашивать старую кофту до дыр, а по ночам эти же дыры латать, ведь экономия должна быть экономной! И при виде ценников в магазине одежды на горле бабы Шуры немедленно начинали смыкаться холодные зеленые лапки.
Ее коллега, Вера Павловна, жалела ее, дарила косметику, вещи старые отдавала, и все твердила: «Спрашивается, почему бы тебе просто не быть женщиной? Не любишь ты себя. А это, между прочим, восьмой смертный грех». И глазками так зырк-зырк!
Баба Шура только тяжело вздыхала. Все думала, зачем ей тратить деньги и время на всякую бессмыслицу? Ведь есть куда более важные вещи – стирка, уборка. А потом… А потом она закончила всю домашнюю работу на час раньше, и от скуки достала из шкафчика все красила-мазила, которые ей Вера дарила. Бровь нарисовала, губы навела, расчесала волосы.
Утром проснулась и, вместо того, чтобы обслугой летать вокруг домашних, привела себя в порядок. И оказалось вдруг, что двадцатилетний ребенок способен самостоятельно достать еду из холодильника и разогреть ее. Да и посуду помыть тоже в состоянии.
Что уж там в голове у бабы Шуры произошло – неизвестно, да только начала она заботиться о себе. Одежду приличную покупать, прически невероятные сооружать, подарки дарить. И стала похожа на вполне себе такую Шуру. Даже Шурочку. А квартира хуже выглядеть не стала, несмотря на то, что уборка уже не длилась круглосуточно.
В общем, изменилась жизнь бабы Шуры до неузнаваемости. Да так, что многие уже и забыли, какой бабой она была. Только диву давались, как можно так молодо выглядеть в свои-то годы? Видимо, не жалеет на себя времени, как супруг для нее любви не жалеет – и сумочки ей принесет, и цветочек подарит.
И жила с тех пор Шурочка счастливо. И только сочувствующе смотрела на соседку свою, тетку Людку: «Спрашивается, почему бы ей просто не быть женщиной? Не любит она себя. А это, между прочим, восьмой смертный грех»
