Любовь в наших общежитиях вещь… специфическая. Бывает тихая, бывает громкая. А быват, что после старого доброго «Пошумим, б**!» хозяйка не остывает, но продолжает гореть идеей, предлагая кавалеру что-нибудь поесть. Ну, вот долгую… При мне за бакалавриат никто не выходил. Однако, сказывают, что ежели табе специалитету мало, бойся! Ибо все тёмные силы университета ополчатся. Не из злобы, но от чувства порядка. Кто же в сессию счастливый ходит, трезвым?
Глава первая.
За примером даже на лифте спускаться нема. Ходит легенда, мол учились после универсиады два гетеросексуала. Тот скрытный был, бесчувственный, жадный, из местных бюджетников. Эта тоже казённая, но была порывистая, эмоциональная, а проблем на свою голову находила, как редкий провинциал.
И вот, когда в их отношениях, аля женщина-мать и непьющий дальний родственник на свадьбе, наступило того этого, новый уровень доверия ,в общем, появился в жизни каждого некий субъект. Не сказать, чтоб сатана, на бес точно. Был среднего росту и весу. Носил бледно-розовый классический костюм с бордовым галстуком. И всё время норовил присесть к незнакомцам франтом, обнажив из-под пиджака жилет, да по-женски заложив правую ногу на левую. Так по осени он и подсел на лавку возле общаги, где курила ударница семейного строительства. После нескольких оборотов с использованием бесовской матери, она всё-таки пошла на контакт с ряженным. «Имя можно и угадать. Тем более в кампусе бояться нечего." –подумала героиня и с лёгким волнением спросила:
- Ты откуда меня знаешь и вообще, кто-такой?
- Дай-ка подумать. Стипендиат, любимец вахтёрш, свидетель на свадьбе, если позовёшь. - сказал он, растягиваясь в улыбке и смотря в глаза девушке. – А на первый вопрос, мать, не отвечу. Этикет спасает.
Та бросила сишку, куда положено, и со словами «Ну и пошёл…» ушла в общагу.
Зашла в квартирку, а там чья-та обувь чёрная. Потупив мгновение и проверив номер на двери, она подкралась к двери в общую спальню и прислушалась.
- Да не боись ты. - отозвался вдруг из кухни уже знакомый голос. -Она свою жизнь на квартире устраивает. - не унимался тот.
Она ворвалась в кухню и во всех русских красках начала негодовать.
А тот лишь продолжал разливать чай, как ни в чём не бывало, да театрально оправдываться, мол «Дверь я от сквозняка закрыл.»
Чрез мгновение дама пошла в драку за свою честь. Общажный сиделец лишь щёлкнул пальцами. И хозяйка кокетливо присела на табурет у края стола, как эдакая влюблённая первокурсница. Прямоугольный стол, что широкой стороной опирался о стену, был полон всякого рода дешёвых пряников.
- Магнитовские. Угощайся! - сказал пришелец и протянул к ней кружку. Он занимал хозяйское положение, сидя спиной к окну и периодически вздрагивая от касаний отопительной трубы. Также рачительный хозяин движением пальцев в воздухе развязал студентке язык и сказал: Говорить ты можешь. Да-нет, как минимум. Сейчас не буянить пообещаешь, и в норму вернёшься. Покушаешь вон. Это успокаивает.
Та кивнула.
- Ну, значит, отомри. - преждевременно спокойно проговорил он.
…
Параллельно с оттиранием плевка франт снова щёлкнул пальцами. Затем досадоствовал: «Щас будешь есть. И смотри: не захочешь отвечать, съешь всё, а потом ещё все. И так будет, покуда не станешь с вахтёршами одной весовой категории.»
Она посмотрела на него полными крови и ненависти глазами.
- Вижу, что поняла. Задней мыслью, так точно. - окончательно оттёрся бес.
Девушка резко начала уничтожать содержимое тарелок. А человек начал рассказ:
- Понимаешь, есть в студенческой жизни. Да ты кушай-кушай! Не отвлекайся! Так вот, есть в студенческой жизни неписанный закон: дольше бакалавриата одногруппники душа в душу не могут. Хрен пойми зачем? Хрен пойми почему? Запивай только! Но предписанье существует. Я от своей, скажем так цокольной организации, за это отвечаю. - услыша в чавканье недоумение тот пояснил. – У нас как у бандюганов с ментами: мы здесь властвуем, а взамен следим за порядком. То бишь, за соблюдением предписаний сверху. А ты со своим молориком, как минимум на специалитет тянешь. Ну, остановись пока! Внимание твоё нужно. Как мой духовный, сарказм конечно, отец говорил: сделай всё от себя возможное, а потом чёрт с ним. Так вот… - пробасил он, опершись локтями на стол. – Ради Бога, позволь мне тебя словами убедить?
Усердный работник поправился и сделав советский жест отказа от водки добавил: «Хотя бы попробовать. Не выйдет так. Значит, значит не выйдет…» - он выдохнул и сочувственно сказал. – «Формальность. Но без неё никак.»
Тем более.. - предвохитил он её колкость. – …со мной можно советоваться. Я с такими демоническими сущностями сожительствовал, шо не Божэ мой!
Улыбка проявилось сквозь суровую мину девушки. Диаволщик добил её историей про то, как цельный день подглядывал за толстой ненавистной всему женскому в общежитии вахтёршой. (Описание сие потомкам, увы, а может и слава Богу, не сохранилось.) Выразив свои эмоции смехом, студентка смирилась, успокоилась и спросила: «Кушать то будешь, окаянный?»
- Ну, если только с перцем. - продолжал тот.
- А я острое не люблю. - сказала гостеприимная хозяйка, ураганно перемещаясь между холодильником и плитой.
- Ой, не обобщай! Не считая еды, жизнь у тебя сплошная острота. - подводил к разговору о делах демон.
- А я считаю, что у меня всё хорошо. Делаю, что хочу. Живу, как хочу. И люблю, как…
- Кстати, про как… - скороговоркнул нечистый. – Ты же, мать, свои флюиды не так направляешь…
- А ты так? - спросила она.
- Так-то… да. - сказал он и выразил в лице саркастическую нежность.
- Ну, и иди в КВН. - сказала повариха, повернув голову от плиты в его сторону. Лицо её выражало комическую серьёзность.
Защищаясь нападением, чужой выпалил: «Да ваши ети вот отношения и есть КВН. Ты к нему липнешь. Пишешь всё время. Ждёшь романтик, или хотя бы чего-нибудь не на твои деньги. А он. На все почему отвечает «А вот!», как будто за другие фразы надо донатить…»
- Ааа…
- Вот именно! - опередил он Джульету наших дней. – Даже после этого «А вот» всё равно остался. КВН. Я так истерически не смеялся даже на «Джокере.»
- А я могу быть Харли Квин.
- Намёк понял. Правда он играет в обе стороны. Бон-бону с тобой явно повезло. - съязвил он.
- Да. Всё вот так. - начала она монолог с лицом христианской жертвенности. – Но всё это я делаю для себя. Я хочу себе такие отношения. Неумелые, стеснительные, романтические. Хочу быть с человеком, который меня не обидит, будет нежным…
- Аминь! - торжественно крикнул работник нулевого этажа. – Не дуйся! У тебя там что-то подгорает.
Высказав пару безличных характеристик, она сосредоточилась на сковороде. А он продолжил наступление: У меня овальное лицо. Острые черты лица. Длинный нос. Но даже я укололся. Господи! Ну скажи… Скажи! - гость осёкся. Ближайшие десять минут, вплоть до готовности блюда, он молчал. И только когда удивлённая студентка подала ему макароны с мясом, а сама села напротив, сотрапезник сказал: Хочешь увидеть, как вы будете с ним жить через десять лет?
Глава вторая.
- Можешь, конечно, не говорить. Но всё-таки, почему ты с ней?
Он поднял глаза к потолку кафешки и поджал нижнюю губу. Казалось всё его худое и долговязое естество стремилось подключится к астралу.
- Мне... любопытно. - ответил он приятелю почёсывая хилый подбородок и отводя взгляд к окну.
- И только? - кофе в стаканчике закончилось, так что одногруппник не унимался.
- А вот. Пока хватит. - с улыбкой проговорил он.
- Ну, а потом? Потом то ещё расскажешь? - с надеждой спросил менее опытный в отношениях товарищ.
- Посмотрим. - отрезал тот, закрыв тему через трубочку.
...
К студенту второго курса, получающему дополнительное образование по профилю «Парень», чертяка подошёл через одогруппника, с которым тот более менее общался. Вернее не через, а благодаря. Благодаря совершенно пустому внутреннему миру, куда вселиться было, как в квартирную общагу въехать. И действовал так: все мало-мальские сплетни института собирал и сливал этой бабушке в джинсах. Однако, как бы падок на них клиент не был, только про синонимы «А вот» и рассказал. Осознав, что натуральный обмен не работает, нечистый прибегнул к более высоким, капиталистическим отношениям.
Парень своей девушки был человек скрытный. Может и к лучшему. Потому, как любил он со своими одноклассницами прогуливаться. Не так, чтоб как-то. Но ревнивица бы его извела.
И вот зимой, часа в два пополудни, прогуливался он у «Дома кино» с очередной знакомой. Карманы защищали его руки от мороза и случайных прикосновений, а обыкновенная ему речь, вообще, от любых возможных подозрений. Складывалось ощущение, будто младший брат-пубертат неизменно троллит старшую сестру на свадьбе.
Слово за слово они дошли до перехода, где с одной стороны была статуя художника Андрея Поздеева, доведённого жителями до золотого опьянения, а с другой статуя фотографа, который боится смотреть людям в глаза. Они встали и подождали доброго пути. Знакомая ступила на зебру первой. Как, вдруг, поскользнулась и разлеглась на переходе пред машиной, которая словно «Делориан» неожиданно очутилась в этом месте пространства и времени.
Две тонны красной стали наехали на девушку передними колёсами. Парень увидел гримасу боли на перевёрнутом лице. Это мгновение тянулось и тянулось. Пока откуда-то слева не донеслось: «Ты же не хочешь, чтоб эта сцена длилась вечно, а?»
Полусогнутый студент повернулся на звук. Открытый рот и безумные глаза нормально говорить не могли.
- Ну, здравствуй, друг! - заговорил незнакомец в чёрном пальто, поверх знакомого нам костюма.
- Ты… Что!? - вопрошал парень, упав в позу тараканчика.
- Думал голос твоего одногруппника расположит, прибавит драматизму. Ну, да ладно. - проговорил он, меняя тон. – Эта девочка… Посмотри на неё, ещё раз. Вот-вот умрёт. Когда передние… - продолжал он указывая на колёса рукой в серой перчатке. – … окончательно переедут грудную клетку. И только я… Теперь смотри мне в глаза! - крикнул бес. – Только я могу вытащить её так, чтобы она осталась невредимой.
Лишь вводные к словам «как» и «что» проносились по проспекту Мира.
- Итак, по-хорошему, что мне нужно, ты не рассказал. А значит, язык твой развяжется на морозе… И да… - сказал ряженный с горящими глазами. – Время подумать, я тебе не дам.
Он щёлкнул пальцами и машина с хрустом продвинулась на долю миллиметра.
- Слышишь?» - спросил посланник нисших сил, мечтательно взглянув на небо и выдохнув горячий воздух. – Её позвоночник. Лицо, правда, уже не поменяется. - оскалился он. – Но ей хуже.
Парень присел на брусчатку.
- Что? Что тебе нужно? - кричал он, продолжая смотреть на корчуюся подругу. – Что? - всё повторял он, вцепляясь в свои отращенные по моде русые волосы.
- Я же сказал… - воскликнула нечисть, пренебрежительно глядя на обескураженного студента. – Смотреть мне в глаза - прошипел он. – Не стесняйся! Зелёненькие в линзах хорошо смотрятся.
Несчастный повернул к нему голову.
- А теперь встань! - приказал бес, добавив. – Не унижайся. Ради девушки ведь стараешься. - продолжало язвить франтище.
Когда парень пришёл в обычную ему сутулую кондицию, незнакомец строго сказал: «Хочу знать из-за чего ты с ней, как и почему не расходитесь? И смотри! По пунктам излагай!»
Студент кивнул. И начал: Я… я… не знаю почему. Она первая начала… Мммы… такие разные. Я знаю, что долго это не продлиться. Не п… понимаю, как мы до сих пор… Я такой человек. Не открываюсь первым встречным. И вторым тоже. Не так работает. Мы долго не сможем. Я… я думал об этом. Пппоэтому держу её на расстоянии. Даже родители не знают. Но… но пока этого не случилось, я использую отношения в своих… для своего блага. Зачем? Зачем пренебрегать комфортом? Это первые отношения. Я… я не знаю, что чувствую. Чувствую только, что это не надолго… Вот.
Смех уровня Александра Реввы пронзил тишину застывшего города.
- Потрясающе! Просто великолепно! - всё никак не мог просмеяться чёрт. – За что и люблю жизнь, так это за жизненные сюжеты. Ээх! - крикнул бес, двинувшись к машине. – А ты стой, партизан хренов! - повернулся он к парню. – Сейчас товар принимать будешь. - с улыбкой произнёс ряженный.
Студент будто уронил две линзы сразу. Ибо машина с его бывшей одноклассницей превратились в расплывчатое нечто. И лишь чертяка оставался чётким.
- Из таких пустяков тайны устраивать… Дурак ты, и в Сибири дурак! - ворчал напросившийся спаситель, как какой-нибудь Дядя Паша-грузчик. – Ну, да ладно! Успокоил ты меня. - сказал он, радостно поднося к студенты тело девушки. – Ни травм. Ни царапин. Получите, распишитесь. Да, ты не дрейф! - крикнул бес, хлопнув парня по плечу. – Она сама пойдёт. Твоя не заревнует. Хе… Если сам того не захочешь. - снова засмеялся тот.
Когда акт передачи свершился, франт сел в тот злополучный кроссовер и, убрав окно для понта, сказал: «Век меня помнить будешь, косатик. А пока прощевай! Правильно. Кивай. И знакомую свою потряси, чтоб тоже почтение продемонстрировала.
После встряски парочки водитель снова расхохотался и пробасил - Век меня помнить будешь. - , уносясь на машине прочь. И с последним отзвуком эха город резко ожил. Будто ничего и не было. Лишь подруга студента вопросительно глядела на него и удивлялась своей позе спасённой.
Глава третья.
Зимы в конце двадцатых начале тридцатых в Красноярске выдались суровыми. Днём доходило до – 10. Ночью… А в прочем, кто разберёт, что тогда творилось? В общем, когда воскресное солнце только скрыло видимые признаки постоянного режима чёрного неба, та самая студентка уже давно была на ногах.
Вставать за светло экс-ученица привыкла ещё до университета. Причёска под каре, волосы цвета блонд, даже вечно приоткрытый рот, делавший её лицо как бы обиженным, если не считать двукратный рост в ширь, всё в ней осталось, как десять лет назад.
С момента женитьбы воскресенье стало для неё особенным днём. Единственным, когда эта магичка могла уловить ауру любимого в доме. Ибо всеобщая двенадцатичасовая шестидневка величия не терпела исключений, внося порядок даже в выходной. Стремясь оптимизировать эти двадцать четыре часа по-максимуму, она всегда засветло убиралась и готовила на несколько дней вперёд. Готовить много и неразнообразно претило творческой натуре. Но берегло время. Все самые шумные операции хозяюшка проводила в субботу, поэтому выспавшуюся семью перед завтраком ничего не раздражало. Две девочки погодки на перегонки выбегали из спальни, стремясь занять ванную. А мужчина, похожий на отца Малыша из старого советского мультфильма, привычно входил в кухню, целовал жену в лоб, чтоб не пугать дыханием, и становился у окна, многозначительно глядя на обрывки домов за смогом.
Наконец, когда все утренние ритуалы были исполнены, начинался завтрак. Мама кормила детей усиленно, так как им на целый день предстояло уйти к бабушке. Но как только крики «Я наелась!» перекрывали «Может будешь ещё…», начиналась сестринская дуэль. Младшая низенькая оторва, унаследовавшая папины черты и мамин характер, всё старалась уязвить сестру-первоклассницу. Та же, поправляя волосы, равнодушно высказывалась по поводу перспектив младшенькой поступить в школу. «Пойдёшь на работу. Денег на тебя нет.» - говорила высокая для своих годков блондинка, отводя лицо и взгляд в сторону. Отец в это никогда не вмешивался и смиренно ждал прихода своей матери. Она приходила всегда в наушниках, с такой громкостью, что даже соседи слышали гарантии безопасности китайцам от гаранта конституции. На их не слишком лестные приветствия она, как обычно, ругала новостройки и выбор сына. Квартирный, конечно.
Бабушка любила внучек: одну за красоту, другую за схожесть с единственным сыном. Поэтому каждую неделю забирала их охотно. Ещё более радуясь, что сытых детей можно сразу куда-нибудь вести. Эх, тещи, да невестки!
Ну, а когда автоматическая дверь закрывалась, начиналось всё то, что девочки постарше представляют под семейной жизнью. Эдакие романтические «Воронины» с разнообразными, в том числе и разговорными, прелюдиями и послесловиями. Справедливости ради, болтали они, не отходя от производства тоже. Но, по-воронински. Делать всё тихо, парочка научилась ещё в общежитии, так что соседки иной раз… беспокоились за полноту их семейной жизни. Но ещё больше женская половина дома беспокоилась за себя, в случае, если спросит чего у боевитой соседки, прошедшей 18-летнюю школу провинциальной жизни.
Так, потихоньку-помаленьку проходило, в среднем, часа три, прежде чем одухотворённые женщина и мужчина устраивались на диване, обновляли недельную подписку на пиратский анимечный сайт и пялили в тонкую кредитную панельку.
В самом конце дня они разбирали счета и улаживали денежные формальности. Для него это была точка высочайшего напряжения. Человек, который часто поминал фразу «У него много денег, потому что он их не тратит, были непонятны расходы на съестное разнообразие, а наливочки для гостей… так и вовсе отрицал. Ссора на этой почве тоже была частью расписания. Поводом: для неё заняться косметическими процедурами, а для него прильнуть к новым видео уже постаревшего шведского стримера.
К самим вечерним ****звонам бабушка приводила девочек. Радостных, напитавшихся свободой малышек диктаторски ловила мать. И репрессировала походом в ванную, начиная с младшей.
Уложив всех, и самого активного интернет пользователя тоже, она буднично села на кухне пить чай. В этот раз был тёщин подарок. Хороший, аж блевать охота, в прямом смысле.
Всю следующую неделю мутил женщину не только чай. Затем мутить стало и мужа. Но не от гормонов, а от нервов.
...
- Экология! Ты сколько лет курила, **** **********? А деньги!? Ты же знаешь сколько нам будет стоить школа в следующем году! - кричал он.
А она просто стояла, разведя руками, и смотрела на него, как на малолетнего дебила, но по-доброму, как-то матерински.
Обнимашки, затем, пока безопасные, упражнения и муж растаял.
...
- Переносила, несчастнаяаа… - заканчивала своё повествование тётя маша с первого этажа.
- Ты что, дура старая!? - перебила её тётя Света. – Не из-за этого! Я напротив живу. Разговаривала нынче с Танькой… Ну, что за стенкой от них с хахалем то нерусским живёт. Так вот, ето у неё наследственное…
Во истину, никто… Абсолютно никто не может так чувствовать толпу подъездных сплетников, как профессиональные пенсионерки.
Выдержав паузу и с укоризной посмотрев на шумящих неподалёку детей, тётя Света добилась своего. Весь двор замер в смиренном и почтительном ожидании.
- Родилась она в рубашке. Термин такой, когда ребёночек дышать не может. Родовым обмотан. Вот её в своё время спасли, а… - скривилась тётя Света. – … мальчика… Врачи нынче пошли. Слову доброго не скажешь!
...
Дети на время переехали к бабушке. Престарелая мать обещала к ней приехать, как выпишут. Вот-вот должна была. Поезд опаздывал. Муж, как её привёз, ушёл с потухшим лицом на работу. Она прошла по всей квартире. Дневной вид чёрного неба придавал двушке серый невзрачный вид. Затем села на кухне за стол. Был он таким же и стоял также, как общажный много лет назад. Она просто молчала. Выключенная. С крепко сомкнутыми губами.
Медленно на кухне начал зажигаться свет. Он становился всё ярче и ярче. Пока не послышалось: «Соболезную.»
Реакции не последовало.
- Понимаю. - всё также тихо проговорил обладатель розоватого костюма, заходя в комнату.
Он достал из шкафчика некий коньяк и специальные стаканы, коих там никогда не было. Разлил.
- Будешь! - произнёс он мрачно и торжественно, повернувшись к ней со стаканом в руке. – Опять же, понимаю.
Чертяка сел подле неё, выпил грамм пятьдесят и сказал - Заканчивать это надо. Хватит с тебя. Слышишь? Хватит!
Он встал, прошёлся взад-вперёд. Затем брезгливо похлопал её по спине. И не дождавшись ответа, дал ей хорошего подзатыльника.
Она резко повернулась. Глаза налились кровью, но тут же остекленели вновь.
- Да очнись же ты!!! - проорал бес. –«Дура! Ты снова в общежитии. Всё закончилось. Ты вернулась назад. Осмотрись!
В нетерпении ряженный поднёс ей ручное зеркало.
- Посмотри на себя! Ты студентка. Как прежде… Эй!
В ту же секунду ряженный упал. После звука удара девушка уже ничего не слышала. Только вой ветра за общажным окном дразнил слух.
- Сука! - воскликнул чёрт, ощупывая нос. – Но я понимаю.
Он встал, отряхнулся.
- Однако и ты меня пойми. - сказал бес, сморкаясь кровью. – Работа. Я её просто выполнял, как твой… - он стушевался. – Ну, то есть потенциально твой.
- Сгинь. Иди прочь. - пела она, как мантру.
- Не изволь беспокоиться.» - спокойно начал ряженный. – Я сделал всё от себя возможное. А дальше…
- Иди прочь.
- Правильно. - сказал он в тщетной попытке наладить коммуникацию. – Дальше дело за тобой. Но знай. Он тебя просто использует…
- Пошёл вон. - чуть смеясь, перебила студентка.
- «As you wish, мадам. Пардон. - оскалился бес. – Конечно, пока ещё мадемуазель.
- Убирайся прочь. - проговорила она в едва сдерживаемой истерике, покачиваясь на табурете.
Всю сцену она смотрела в белую стену, не отрываясь.
- Как замыляться глаза, глянь в шкафчик. - не унимался чертяка. – Коньяк, что я тебе предложил там. Армянский, семилетний…
- Вот с ним и уходи. - дрожащим голосом сказала девушка.
- Эх!» - вздохнул ряженный. – Ну, бывай мать!
- Прощай. - чуть более ласково произнесла она.
- Про коньяк только не забудь. - эхом разнеслось по помещению. – При твоём стрессе…
Звук разбитого стекла заглушил последние слова.
Эпилог.
Лето тогда выдалось жарким, как и сессия для студентов. На знакомой лавочке сидел парень и ждал свою девушку, чтоб отметить успешное, ну почти, её окончание. За пару месяцев он не поменялся. Остался таким же сутулым и худым. Только шорты вместе с волосами на ногах добавляли в его образ что-то новенькое. Всё время он теребил в руках какую-то вещичку. И прервал его гулких возглас: «Жарко сейчас, да?»
Парень повернулся на звук и обомлел. Нога на ногу рядом с ним сидел костюм. Солнце отражалось о его залысины, ослепляя ожиданца.
- Ааа. - прошипел бес. – Узнал. Я же говорил, век меня помнить будешь. Ха-ха… - прохохотал чёрт, привычно обнажая жилет. – Да не переживай ты! Иш, кулаки сжал. - продолжал он гогот.
Чрез пару мгновений парень вопросительно взглянул на навязывающегося собеседника.
- Я то думал, косатик, ты мне что-нибудь расскажешь. Про ваше житьё-бытьё. - по батянски начал ряженный. – Но вижу ты ещё не отошёл. Во всех смыслах. Так что сразу к делу. По работе вы мне более не интересны. Но как художника… - сказал он с мечтальным выражением. – Жутко любопытно, что же всё-таки вас удержало?
- Сгинь! - прошипел студент.
- Значит поговорили всё-таки. Признак здоровых отношений. Поздравляю, кстати. - сказал бес в потоке сознания. – Но, прости Господи! - воскликнул чёрт, глядя в небо. – Хош верь, хош не верь. Но кушать не могу. Интересно, как!?
- Пропади! - распалялся парень.
- Я то пропаду. – произнёс бес, на мгновенье приняв строгое выражение. - А время может и не запуститься. Ты меня знаешь. - угрожающе сказал тот. – Ты пойми… - смягчился бес. – Мне только узнать и всё. Из жизни вашей я исчезну. Мы ж не у больничного кабинета, а? - сострил ряженный.
Студент посмотрел перед собой, тяжело вздохнул и сказал громко и отчётливо - Секс.
- И всё!? - удивился чёрт. – Больше твой горшочек ничего не наварил?
- А больше ничего и не надо. - отрезал парень и встал со скамейки.
- Я… разочарован. - воскликнул бес с досадой.
- Слово держи. - сказал студент и медленно направился ко входу в общежитие.
- Да ты куда!? Мы ж не договорили. - крикнул ему вдогонку ряженный, смеясь.
А парень не отвечал, просто шёл, крутя в руке маленький деревянный крестик.
- Ну, удачи вам. – сказал бес так, чтобы было слышно. – В несчастье и радости, богатстве и бедности… - литургически проговорил он. – Пока не разлучит вас Царь Ковид. – кончил чёрт и старчески рассмеялся.