Совсем давно при другой власти во многих уголках Советского Союза существовали немецкие посёлки. Сейчас от этих деревень, которые славились особой чистотой и аккуратностью, остались одни названия. Подавляющее большинство жителей вернулось на свою историческую Родину - Германию.
Именно в таком посёлке и родился наш главный герой, которого нарекли простым немецким именем Иван. От матери он унаследовал высокий рост, а от отца ему достался взрывной и напористый характер. Ваня рос шалопаем - хитрый, пакостливый, всегда в окружении друзей, в любой компании - заводила. Он был полной противоположностью своей старшей сестры, которая отлично училась в школе, была послушной, трудилась по хозяйству на ровне со взрослыми и очень часто спасала и защищала своего младшего братика от родительского гнева. Аня его очень любила, Ваня отвечал ей взаимностью; сестра была единственным человеком, которого он хоть иногда слушался.
Годы шли... Шалости становились всё серьёзнее и проблематичнее для родителей. К постоянным проблемам, в которые влипал подросток, прибавилось спиртное, резко увеличивающее количество и жёсткость хулиганских выходок.
Ване исполнилось восемнадцать лет, совсем скоро он должен был пойти в армию. Мать и отец надеялись, что там ему выбьют всю дурь из башки, отслужит два года и вернётся нормальным человеком. Но на своих проводах он сотворил такое, что перечеркнуло все надежды родителей. Изрядно выпившего Ваню, как обычно, потянуло на приключения - угнал колхозный грузовик и поехал в соседнюю деревню, что-то ему там срочно понадобилось. Здоровенная машина мчалась с огромной скоростью, водитель уже не видел белого света. На крутом повороте, не сбавляя скорости, буквально смял легковушку, в которой находились муж, жена и двое их маленьких детей. За смерть целой семьи приговор был суровым - Ваня отправился в колонию на шесть лет, только не на посёлок, куда обычно отправляли аварийщиков, а на настоящую зону. На месте трагедии поставили металлический памятник, который простоял много-много лет. И только на пике возрождения величия и духовного подъёма страны какие-то алкаши выкорчевали его и сдали в пункт приёма металла.
Думал ли Ваня, находясь в лагере, что вся его раздолбайская жизнь стала причиной ужасного горя?
Навряд-ли.
Раскаивался ли он?
В то время ему было даже неведомо такое понятие. Просто считал, что не повезло. Да и не до этого было. На зоне, среди себе подобных, он плавал как рыба в воде. Отсидев все шесть лет, вышел ещё более испорченным: стал намного хитрее и осторожнее, не совершал мелких косяков.
Его сестра уже жила в городе, позвала Ваню к себе, помогла устроиться на завод, но и там ему не работалось спокойно. Закрутил роман с замужней учётчицей. В один из вечеров муж незапланированно вернулся раньше обычного с работы и застал влюблённых голубков в чём мать родила. Вместо того, чтобы сконфуженно ретироваться, Ваня сильно избил бедолагу и вышвырнул на улицу, преспокойно продолжив заниматься любовными утехами. Избитый мужик работал водителем в РЖД ПМС. Не знаю как сейчас, но раньше там встречались крутые мужики, да и вообще железнодорожники считались особым братством, готовым всегда стать горой, всей бригадой за любого из своих коллег. И они не простили Ваню, узнав, что он сделал с их товарищем. Встретили возле завода и уделали его, как Бог черепаху. После такого душевного разговора герой-любовник оказался на больничной койке, на которой провалялся больше месяца.
После выхода из больницы Ваня сильно изменился: начал задвигать про космос, необъятность Вселенной и что он установил телепатическую связь с внеземной расой. В общем и целом, мужики-железнодорожники перестарались - стряхнули ему голову.
Родители забрали его в деревню, оформили сыну инвалидность. Ваня стал тихим и спокойным. Если не приглядываться, то и не поймёшь, что человек не в себе. Он мог поддержать любую беседу, ходил чистый и опрятный. Единственное, что его выдавало, это взгляд, ставший каким-то холодным, потухшим, ничего не выражающий, как у бойцовой собаки. Люди старались поменьше с ним общаться, даже местные алкоголики обходили Ваню стороной, но он и сам не жаждал общения, как будто радуясь своему одиночеству. Им овладела страсть к пешим прогулкам - он уходил из дома рано утром, проделывал огромные расстояния с помощью своих длинных ног, только поздно вечером возвращался, никому ничего не рассказывая о том, где был и что делал.
В стране настало время свободы и демократии. Родители Вани переехали жить в Германию, забрав его с собой. Сестра Аня пожелала остаться в России, ей не хотелось покидать родные края. Через год она испытала сильный шок и удивление - возле подъезда её ждал грязный, худой, нестриженный брат.
"Ты как? Почему? Родители с ума сходят, подали в розыск".
Без паспорта и денег Ваня нелегально пересёк границу. Одному Богу известно, как он добрался до Сибири.
"Не могу я там жить, - жадно глотая еду, объяснял измученный странник, - всё чужое, непонятное, кругом сплошные правила, русскому человеку там погибель".
Последние слова было немного смешно слышать от человека с внешностью истинного арийца: угловатый выступающий подбородок, узкий греческий нос, мощные скулы, вытянутое лицо. Если бы его увидел Гитлер, наверное, сразу бы сделал своим заместителем. Но тем не менее матушка Россия была его родным домом, который он не хотел покидать.
Родителям ничего не оставалось как вновь вернуться в родную деревню. Купили новый дом. Они не могли оставить сына, так и доживали век, неся свой крест. Вначале умер отец. Как ни крепилась мать ради сына, но через пять лет тоже покинула этот мир. Сестра взяла над братом опекунство, сняла в городе квартиру, оплачивая с его пенсии все расходы. Этих денег не хватало, приходилось постоянно добавлять свои, но как-то справлялись, жили... до определённого момента - Аню подкосил сахарный диабет. Как она ни старалась справиться с болезнью, не смогла. На похоронах Ваня первый раз за долгое время заплакал.
Он остался совсем один. Пенсию убрали, нужно было ежегодно проходить обследование, чего сделано не было. С квартиры попросили съехать. Муж Ани через домофон объяснил, что Ване не нужно больше сюда приходить. Два года бомжевал, ел еду из мусорных контейнеров, ночевал, где придётся. Помогли волонтёры - люди, небезучастные к чужому горю. Пристроили его в полуразрушенное общежитие, контингент там был, конечно, специфический - одурманенная спайсами, солью и пивом молодёжь, бывшие заключённые и прочий цвет нации. Все приличные люди давно оттуда съехали. Среди такой публики жить было довольно непросто, но это всё же лучше, чем на улице.
Ему помогли восстановить пенсию, правда, для подтверждения статуса умалишенного Ване пришлось пролежать полгода в дурдоме. Более страшного и унылого места он не встречал нигде, даже на зоне. После такой изоляции общежитие показалось раем. А когда получил семь тысяч пенсии, то понял, что на самом деле это очень огромные деньги. Два года мытарства научили ценить то, что есть, и благодарить Бога за это.
Проживая среди разношёрстной публики, Ваня ужасался жестокости и тупости малолеток, забывая, что в их возрасте был, может, не хуже, ну по крайней мере такой же. Именно безбашенная молодость довела его до такого состояния.
Жизнь может быстро скрутить в бараний рог, потом уже не выкрутишься. Жив ли сейчас Ваня? Не знаю, давно о нём ничего не слышал.