Прошедший в конце сентября Тюменский нефтегазовый форум вполне можно было бы назвать Тюменским экологическим. По крайней мере, проблема влияния добывающей отрасли России и в целом промышленности на экологию и климат, кажется, была в центре внимания большинства событий мероприятия.
Это вполне объяснимо. В Европе, которая является одним из основных потребителей российских углеводородов, в последние годы все жестче становится отношение к компаниям, оказывающим серьезное негативное влияние на окружающую среду. А это, как там принято, в первую очередь выражается в наказании деньгами. Речь, в частности, идет о введении так называемого углеродного сбора, от которого, по всей видимости, российские компании будут наиболее пострадавшей стороной.
Справится ли российская промышленность с новыми сборами? Это большой вопрос. С одной стороны, работа над снижением выбросов ведется далеко не первый год, необходимые на это расходы наверняка заложены в бюджеты. В частности, как подчеркнул первый заместитель министра природных ресурсов и экологии РФ Денис Храмов, «перед ними всеми [компаниями нефтегазового сектора, тяжелой промышленности – ред] стоит задача перейти на наилучшие доступные технологии и получить комплексные экологические разрешения к 2024 году. А это означает, что у всех этих компаний должны быть приняты программы повышения экологической эффективности, и соответственно они все должны перейти на технологии не только по снижению выброса вредных веществ, но и, разумеется, по снижению выброса парниковых газов».
С другой стороны, по мнению заместителя министра энергетики РФ Павла Сорокина, не факт, что российская промышленность к этому готова, а новые расходы позволят ей справляться с другими вызовами. «Если мы будем обкладывать дополнительными налогами нашу промышленность, которая сейчас пока еще не является лидирующей в мире, то это может оказаться очень большим бременем. Мало того, что у нас ставки финансирования под все проекты очень высокие, у нас налоговая система достаточно сильно облагает налогами сектор добычи углеводородов. Если углеводородам осталось времени, когда они еще будут иметь ренту, 30–40 лет, мы должны понимать, чтобы эти ресурсы сейчас не остались в земле, нам необходимо приложить максимальные усилия, чтобы их добыть и пустить на благо экономики», – отметил он.
И еще более прямо высказался на эту тему заместитель губернатора Тюменской области Андрей Пантелеев. По его словам, если вся нагрузка ляжет на компании, которые добывают, то это в первую очередь скажется на инвестиционных программах. «Что начнут резать внутри инвестиционных программ? Скорее всего, трудно извлекаемые запасы. Где находятся трудно извлекаемые запасы? Большое количество находится у нас. Соответственно, мы теряем и инвестиционный потенциал, и, как следствие, мы недополучим заказы на наших предприятиях, что еще и снизит оборот промышленности», – заключил представитель одного из основных добычных регионов России.
Так или иначе, приходится согласиться с тем, что в новых мировых реалиях задачи сохранения экологии, уменьшения влияния хозяйственной деятельности на изменение климата выходят на первый план. И даже если к этому не готовы российские компании, их к этому буквально вынудят западные партнеры. Россия подписала Парижское соглашение по климату 23 сентября 2016 года и ратифицировала его в 2019 году. Участники взяли на себя обязательства документировать карбоновый след, который производят предприятия. А это означает, что обратного пути уже нет. Экология становится главным фактором, определяющим экономику и политику мира.
Подробнее читайте в материале бесплатного электронного журнала "ГеоИнфо". ЧИТАТЬ.