Мы сидим в комнате без света. За окном тускло светят новогодние гирлянды. Я смотрю как отголоски уличного света падают на стену комнаты. Сегодня мы ночуем в Усть-Омчуге. Завтра последний рывок до Магадана, и мы закончим гравийное мучение над нашей машиной. Лежу и вспоминаю этот сложный, жаркий день.
Утро было таким бодрым, что я буквально вывалился из нашей заброшенной бытовки, температура воздуха в которой стала сопоставима уличной. На окружающей местности было большое количество досок, из которых мы попытались соорудить костёр. Дрожащие руки зажигали салфетки, но огонь никак не разжигался. Тепло дня никак не хотело настигать нас. Все облака ушли куда-то за сопки, а солнце ещё не вылезло оттуда же. Наконец сухие щепки начали приятно щекотать уши, а мы аккуратно подбрасывать дрова. Некоторые из них уже были обгоревшими. Сверху прошлых отпечатков огня лежал ровным слоем утренний иней.Я сидел на кресле, которое подпиралось большой кучей земли вместо задних ножек и смотрел как огонь за несколько секунд снимал этот ледяной скальп с досок.
Сидел, смотрел на огонь и думал про предстоящий день. Он таил в себе много непонятностей. Не люблю когда так. В моей голове рисовался поход на непонятное количество километров куда-то туда, где нет точных дорог. Я сидел строил маршрут, но маршрут строился только до конца автомобильной дороги. Другая карта рисовала примерный маршрут. Ее стоило придерживаться.Сегодня весь день мы планировали потратить на посещение уранового лагеря Бутугычаг. Один из самых страшных и беспощадных. Та местность, в которой находился лагерь называется не иначе как «Долина смерти». И здесь это не какое-то красивое словечко для устрашения от рассказа. Здесь это жуткая действительность. Где-то на верхушках сопок люди в штольнях добывали уран, а потом обогащали его на фабрике. Лагерь был настоящим конвейером смерти. Я даже не представлял, что мы увидим сегодня, и какие эмоции и ощущения это место навсегда оставит в нас.
Мы выехали в рассветном утреннем солнце. Солнцу ведь все равно какую землю освещать и греть. Оно берет и греет. День обещал быть жарким. Первый жаркий день за все поездку. И по наполнению он должен был быть таким же. Мы ехали без особой спешки, как будто стараясь немного отдалить тревожный момент. Как будто в голове каждого из нас до сих пор жили сомнения по поводу разумности похода. Мы уже сворачиваем с нашей любимой грунтовой дороги на проселочную. Впереди идёт спуск к речке. Метров 15-20 заражённой (возможно) воды. Возможности перейти не видно. Короткий диалог с логичным вердиктом. Едем. Коробку на полную передачу и вперёд. В какой-то момент показалось, что мы просто уткнёмся носом в воду, да так и останемся. Но вот мы уже едем по мелким камням в сторону подъема, который представляет из себя две немного размытые песочные колеи. Немного сильнее на газ, и снова проселочная дорога. Впереди стоит столбик с двумя не самыми приятными по содержанию табличками. «Запрещается пить воду из прилегающих ручьев» - угрожающе твердила одна. «внимание! Отмечается повышенный радиационный фон» - добивала вторая. Каждая красная буква как будто просила задуматься о том, что будет дальше. За этой чертой. Мы проехали эту черту. Теперь только вперёд. Навстречу неизвестности.
Хотя эти «опасные» места были нам известны. Буквально накануне выпытывали информацию от тех людей, кто здесь был. Мы были вооружены информацией. Это хоть как-то успокаивало мой мозг. Через километр та же речка, сделав коварный крюк, преградила нам путь. В этот раз речка была шире и глубже. На дне лежали большие камни. Заезд с другой стороны был обрывистым, хотя какая-то большая машина скорее всего заехала там, соорудив предварительные помостки из земли. Осень вокруг играла всеми оттенками жёлтого. Со всех сторон нас окружали сопки. Съехали немного с дороги. Именно здесь наша машина будет ждать нас почти весь день. Я смотрел на другую сторону реки. Там было видно несколько разрушенных построек, которые именовались Нижний Бутугычаг. Здесь были административные здания бывшего лагеря. Все правильно. Старшие начальники должны быть подальше от смерти.Я стоял, смотрел на реку и анализировал место, где мы сможем пройти. Справа был небольшой каменный островок, на котором валялись сухие бревна. «Их можно немного перетащить и устроить мост через самый широкий участок реки. Хотя втроём эти бревна мы не сдвинем» - работал мозг. Я немного отодвинул этот вариант, оставив его на крайний случай. Мои глаза смотрели в левую сторону, туда где река делала очередной поворот. При должной сноровке перейти реку было возможно. Вещи собраны, вода налита, свисток от медведей проверен. Можно двигать!
Мы двинулись против течения реки в левую сторону. По дороге нашли палки, которые служили нам дополнительной опорой. Я шёл по мягкому мху и вспоминал, что мох хорошо «хранит» радиацию. Но отогнал эту мысль тем, что мы слишком далеко от фонящих зон. Так и двигались вдоль речки, пока не обнаружили островок, с которого был переход на ещё один островок. Таким образом глаза выстроили большой островковый маршрут. По скользким камням с прыжками через бурные ручейки. Идти следовало аккуратно, проверяя каждый камень на устойчивость. Самый опасный участок был пройден. Оставался только один ручей, через который мне удалось перемахнуть достаточно быстро. Перекинув себя, я начал кидать камни своим попутчикам, пытаясь соорудить переправу. С камнями проблем не был. Они валялись везде, совершенно разных размеров. И вот команда снова в сборе. День разгоняется. Я подошёл к месту, где машина заезжала на высокий берег. Судя по размеру колеса это мог быть только УРАЛ. Машина, которой все равно на любые неприятности дороги. Даже я забрался сюда с небольшим трудом.Вдаль уходила довольна хорошая дорога, по которой было приятно идти. Если бы река не преградила нам путь, по ней можно было бы спокойно проехать. До фабрики предстояло идти около 7 километров. Я сверился с картой и точностью маршрута. Теперь мы были синей точкой на той дороге, которую с утра я затер своим взглядом.
Слева пустыми окнами смотрели здания. Я разбил условно маршрут на несколько частей, чтобы эти 7 километров не казались бесконечными в условиях надвигающейся жары. Первой точкой должна была стать река, которую предстояло пройти пока неизвестным нас способом. Наличие каких-либо мостов здесь стоило отмести. Все-таки посещение данного лагеря - не самое популярное туристическое направление. Я шёл, и в голове прикидывал сколько людей сюда может ходить в год с учетом того, что дойти до конечной точки можно буквально 3-4 месяца в году. Получалось немного. Впереди стоял ряд сопок. Какая из них наша? Зрительно было тяжело определить. Мы дошли до обрыва, куда бы наша машина дальше не сунулась. Но УРАЛ был непреклонен. И вот я уже вижу его протекторы впереди на грязи.Дорога портится. Мы идём по камням, которые раньше были обнежены потоками воды. Настойчивый УРАЛ искал всевозможные пути проезда. И вот я уже вижу накатанную колею на камнях. Под ногами начинает появляться вода. Я стараюсь обходить ее, оберегая свои водопроницаемые кроссовки. Мы доходим до первой точки в виде реки. Ширина около 2 метров. В одном месте глаз сам рисует путь прохода. Мы направляемся туда. Люблю командную взаимовыручку и подстраховку. Именно в такие моменты особо радуешься тем людям, которые поехали с тобой. Мы проходим чуть дальше и попадаем в лес. Впереди видны большие размытые колеи. Кажется здесь экспедиция буксовала, но при помощи окружающих палок сумела проехать дальше. Идти по этим колеям очень устрашающе. В голове рисуется картина борьбы техники и природы, из которой первая вышла победителем. Я смотрю на большую лужу и вижу лёд. Палкой пробиваю небольшую дырку, и смотрю как вода растекается сверху по скользкой поверхности, ловящей на себе солнце.В этот момент мы понимаем, что количество воды, взятое в этот поход катастрофически мало. Всего литр драгоценной воды на троих человек на непонятное количество километров. Мы сами загнали себя в ловушку. Среди опасных ручьев с небольшим количеством воды в такой жаркий день.
Я стараюсь сдерживать себя. Говорю себе, что буду пить воду только в те моменты, когда этого действительно будет требовать организм. Пока что водный баланс внутри меня держится в норме. Дорога уходит вдаль и скрывается где-то в лесу. По обоим колеям текут ручьи. Опасные ли они? Я стараюсь идти по середине между двумя колеями. Иногда приходится прыгать на обочину. Постепенно дорога становится почти полностью покрыта небольшим слоем воды. Мы начинаем продираться через кусты вдоль дороги. Идти становится очень неудобно, а карта как будто усмехается и не особо быстро уменьшает количество километров. В какой-то момент пальцы чувствуют, как намокает носок. Теперь все равно на мокрые ноги. Уберечь обувь сухой не удалось. Дальнейший путь становится более безразличным в плане ручьев под ногами. Там, где раньше я бы стоял и думал путь обхода, сейчас просто иду по камням, которые хоть немного торчат из воды. Через минут 15-20 уже смотрю на потемневшую поверхность своей обуви. «Сколько-то ещё вперёд, и ещё больше назад» - удрученно подумалось.Ручейковая часть маршрута закончилась так же неожиданно, как и началась. Теперь мы шли в достаточно красивом лесу по пожухлым листьям.
Сопка, которая хранила под собой «опасную» фабрику, уже была перед нами. До неё оставалось меньше километра. Чем дальше мы шли, тем меньше воды оставалось. Я обещал себе сделать первый глоток после прохода фабрики. По карте было видно, что мы проходим отвалы с фабрики - одно из самых опасных мест в этой округе. Я шёл и думал про то, как все-таки это необычно. Вот такая красивая природа соседствует с таким страшным местом. Почему так выстроено на земле?Среди остатков листвы я увидел здание. Внутри меня все немного перевернулось. Это было двухэтажное кирпичное здание, стоявшее с другой стороны реки. Из его крыши росли деревья, в его окнах были видны рамы. Самый обычный разрушенный фабричный цех. Но сколько же жизней он погубил! Мы стояли на конце автомобильной дороги. Здесь УРАЛ разворачивался и ждал экспедицию. Дальнейшая дорога казалась призрачной.
Оставалось идти примерным маршрутом вдоль речки. Мы перешли реку на сторону фабрики, стараясь как можно быстрее пройти её на максимальном расстоянии. Под ногами валялись всякие железки, трогать которые было нельзя. Мы отошли немного дальше. От фабрики шла линия электропередач, спрятанная в зарастающем лесу. «Если идти вдоль неё, то можно точно куда-нибудь прийти» - резюмировали мы на небольшом привале. Около фабрики можно было отличить небольшую хаотичную дорогу. После привала стало понятно, что точной дороги здесь нет. Я сидел и по спутниковым картам сравнивал местность по верхушкам сопок. Ошибки быть не могло. Нам предстояло зайти в долину смерти за сопкой, которую мой глазомер прикинул как «весьма прилично пройти». Без наличия дорог и с небольшим количеством воды, любая трата сил был критичной.Мы решили подстраховаться и запустить дрон, чтобы разведать обстановку вокруг. Я иду между камней и ищу площадку, с которой можно было бы взлететь. А вот и подходящий камень. Количество железных предметов вокруг увеличивается по мере нашего движения. Солнце светит так ярко, что тяжело разглядеть то, что показывает экран телефона. Я накидываю на голову кофту и впиваюсь взглядом в изображение, которое передаёт мой летающий друг. Через речку со стороны фабрики видны развалины бараков. Это ОЛП Центральный. Именно здесь он и должен был быть. Пока что пазл складывается. Основной задачей разведки я ставил изучение ущелья, в которое нам предстояло пройти. Летим дальше по течению, постепенно набирая высоту. С нашей стороны видно достаточно много разрушенных построек, от которых остались только стены. Эти постройки вводят меня в ступор. Об их существовании я узнавал прямо сейчас в режиме онлайн. Искать правды не было времени. Мы были ограничены зарядкой батареи. Я залетаю за сопку и вижу дорогу, которая тонкой змейкой уходит куда-то вверх по совершенно опустошённой земле. Именно она нам и нужна.
Зависаю на одном месте и анализирую ситуацию. «Вдоль речки, до построек, и резко наверх» - резюмирует мозг, а рот уже повторяет это другим участникам опасной экспедиции. Выглядит просто, но речка уходит наверх.Мы продолжаем движение вдоль неё, постоянно переходя с одной стороны на другую. Конца и края этому не видно. Питьевая вода начинает уходить крайне быстро. Теперь её действительно надо беречь. Я забираю бутылку к себе в рюкзак, обещая себе хранить ее бережно. «На подъеме, в лагере, на спуске, у фабрики по последнему глотку» - накидал я примерный план использования воды. В какой-то момент я заметил, что наверх в лес уходит некое подобие дороги. Показываю ребятам и зову их закончить бег по камням. Хотя дальнейшая судьба этой дороги нам неизвестна. Я выхожу на заросшую колею, по которой раньше ездила машина (хотя как она могла тут проехать, я не понимал). Дорога идёт от фабрики в сторону сопок. В какой-то момент по коже даже пробегает мороз, когда представляешь, что на ней могло происходить. Идти по колее гораздо приятнее, чем устраивать штурм речки. Идёшь и идёшь. Только количество веток возрастает, и вот мы доходим до места, где они начинают устраивать настоящий щит. Идти уже не так приятно. Приходится прорываться дальше. Складывается ощущение, что по этой дороге никто не ходил очень давно. Движение происходит с небольшим расстоянием друг от друга, чтобы ветки не били по лицу. Вокруг не видно ничего, кроме голубого неба и зелени листвы. На Колыме осень, а мы оказались заброшены как будто в лето. «Жарко и душно. А еще воды почти нет. Опять эта вода пришла мне в голову!». Слева видны остатки построек. Видимо это те самые незнакомые постройки, которые мы видели при полёте с Дрона.Где-то здесь дорога должна начинать поворот направо, но неожиданно она заканчивается. Мы оказываемся заложниками большого обрыва, который приглашает нас вернуться на речку. «Но ведь нам нужно брать правее и начинать подъём в горку!» Мы выходим на большую кучу камней, поддавшись желанию начать подниматься хоть где угодно. Теперь мы стоим в окружении леса на большом отвале из камней. Приходится снова поднимать дрон, чтобы оценить обстановку и дальнейший маршрут. Чтобы мы без него делали? Разведка показывает, что мы находимся уже почти на входе в ущелье. На экране виден большой курумник (навал камней), в конце которого видна дорога. «Идём напролом!» - вот самое верное решение в этой ситуации. К тому же впереди лес уже не выглядит бесконечным. Значит курумник рядом.
Мысли про то, что нам надо подниматься ещё выше под палящим солнцем, как будто нарочно делают сухость в горле только сильнее. Мы проходим какие-то одиночные постройки. В траве прячутся ржавыми змеями остатки колючей проволоки. В одну из этих ловушек я, запутавшись, и попал. При падении мой взгляд зацепился за перспективу нашего дальнейшего пути. Там маячило поле больших камней, покрытых высохшим мхом.Я прыгаю с камня на камень, каждый раз ожидая, что он покатится вниз. Но камни здесь тверды, как характеры тех людей, которые прошли через лагерь. Дороги впереди не видно. Идём просто наверх по камням. Здесь количество различных железняк заметно больше. Слева возвышается большая куча отвала. Немного пройдя вперёд, мы видим и саму шахту. Маленькая дыра в сопке, которая унесла не одну сотню жизней. Вокруг не видно никакой растительности. Только камни, сопки, мы и тишина вокруг. Здесь не летают даже птицы. Совершенно неожиданно наш путь выходит на песчаную дорогу, которая уходит в глубину ущелья. Я смотрю против солнца вдаль и вижу на самом верху остатки каких-то построек. По ощущениям идти до них ещё около 5 часов. При отсутствии воды и коротком световом дне эта задача кажется мне не совсем реальной. ОЛП Сопка сегодня нам явно не покорится. Надо попробовать дойти хотя бы до нижних ОЛП.Сегодня я планировал доехать до Магадана, но солнце уже начало клониться к вечеру, а мы даже не дошли до места. Понятно, что обратно, мы дойдём гораздо быстрее. Понятно, что будет не так жарко. Но также понятно и то, что около машины мы окажемся совершенно обессиленными после такого большого похода. Оставалось пройти идти и не думать об этом. Но как не думать об этом, если по дороге в Магадан был только посёлок Усть-Омчуг, в котором наверняка нет места где переночевать. По левую руку была высохшая река. Даже река здесь остановилась. Неожиданно мы упираемся в новое обрушение дороги. На другом конце продолжения дороги не видно. Приходится карабкаться по камням. Это все начинает походить на игру, где нам надо любой ценой забраться на самый верх. А мы снова начинаем прыгать с камня на камень. Ощущение того, что мы близко, можно видеть буквально везде. В огромном количестве вокруг разбросаны ржавые консервные банки, остатки обуви, куски колючей проволоки. Впереди мы натыкаемся на большую рельсу. «КМЗ им.Сталина» выбито на ее боку.
Так и лежит здесь несколько десятков лет, придавленная камнями и продуваемая колымскими ветрами. С моего камня видно ближайшие здания. Видимо это ОЛП Шайтан. Здание сооружено из оттесанных камней, которые разбросаны вокруг. Здесь наш финиш. Здесь наша точка остановки.
Отсюда можно уже долететь до одной из самых страшных точек лагеря Бутугычаг- ОЛП Сопка.Здесь воздух уже более тяжелый. Или это просто я настолько сильно разволновался, что не могу никак выдохнуть. Кажется, если бы камни умели кричать, то я бы просто был оглушен от истерики этих каменных свидетелей. Вокруг в огромном количестве разбросаны ржавые консервные банки. Приходится поискать место, чтобы скинуть Куртку на камень и сесть на неё. Мои коллеги разделились в своих ощущениях и желаниях. Кто-то скинул куртку и просто завалился на эту проклятую землю, а кто-то пошёл до следующего строения, которое казалось больше, и было похоже на бывший барак. Наш поход отобрал много сил. Но мы хотя бы дошли, и путь наверх нам уже не предстоял. Я стоял и всматривался в верхушку сопки, на которой были видны остатки бараков. Я взлетел и полетел исследовать одно из самых страшных мест за всю свою жизненную историю. Мой взгляд пристально смотрит в экран.Я пролетаю над пожухлой травой, над бесконечными отвалами, над хаотично лежащими камнями. Лечу строго прямо на строения, которые видны на верхушке. В какой-то момент я понимаю, что взлетел выше сопки, и за сопкой оказалась невероятная красота из сопок, уходящих до горизонта. С такой красотой перед глазами люди и умирали. Я даже вздрогнул немного. ОЛП Сопка представлял из себя остатки зданий без крыш. По сути это были пустые коробки, но если знать историю этого места, то все сразу становится другим. Около домов стоят крутые скалы, похожие на отвалы. Но я все-таки убеждён, что это скалы. По хребту сопки видно деревянный дом. Это дом охраны. Он сохранился лучше всего. Если бы мы дошли доверху, я думаю, что мы бы обязательно в нем заночевали. Продолжаю разведку по хребту. И вот здесь я вижу большие траншеи, вырытые по всему хребту. Это выглядит как будто большой дракон своей когтистой лапой царапал поверхность земли. А вокруг безжизненная земля. Люди, которые были сосланы сюда жили в чудовищных условиях. Для того, чтобы добыть воду приходилось топить снег. Для того, чтобы согреться приходилось топить одну буржуйку на целый барак. Хотя каждый внутри уже все понимал. Ужас. Невероятный ужас. Красоты местной природы были свидетелями ужасных событий. Событий, про которые хотят забыть и замолчать. Здесь человеческая жизнь не значила вообще ничего. Как будто это игрушка, которую сломал и можно выкинуть.
Я лечу ниже к другому ОЛП. Здесь остались тоже развалины бараков. Вглядываюсь в склон сопки в поисках рельс, но их нигде нет. Неужели любители чермета и их пустили на распил? Может быть и хорошо, что мы остановились где-то здесь, а не полезли в самое жерло этого смертельного водоворота. Мы делаем по глотку воды. При хорошей экономии мы можем даже немного оставить воды на дорогу после фабрики. Все-таки вниз спускаться легче.В последний раз мы смотрим на это страшное место нашей страны. Наша тишина сливается с тишиной окружающих мест. Дорога в ущелье заняла 5 часов. До темноты оставалось часа 4. К этому моменту хотелось бы уже добраться до трассы, преодолев все речки. Тяжело пройти обратно по той же дороге, если этой дороги нет.
Мы наметили ориентиром отвал из шахты в начале ущелья. Где-то там была дорога, которая уходила вниз. Где-то - это самое частое выражение по ходу всего пути. Где-то тут, где-то там, где-то. Ущелье пускает только отчаянных. Спускаться по камням, которые сыпятся под ногами, не очень просто. Спуск вниз не всегда легче, чем подъём. В любой момент коварные камни могут взять и вместе с тобой скатиться на пару метров. Надо быть аккуратными. По дороге мы находим целое кладбище консервных банок. «И как долго они тут лежат?». Дырка в скале так и выглядела большим безмолвным рупором всех бед этого края. На дороге валялась ржавое подобие вагонетки. Путь снова выглядел как две колеи, заросшие тяжелопроходимым лесом. В какой-то момент я просто закрыл руками лицо, да так и шёл через него. В конце нас ожидала наша «любимая» река. По ней спускаться было уже гораздо приятнее, хотя все равно следовало быть готовыми к тому, что камни имеют способность быть неустойчивыми.Уже смеркалось, когда я увидел нашу машину. До нее оставалось преодолеть всего одну реку. Мои ноги были повторно намочены на обратном пути лесными ручьями. Бутылка с водой была пуста уже несколько километров. Этот момент каждый из нас приближал весь день. Момент, когда мы добрались до машины, в которой было несколько литров вкуснейшей воды. Единственной не заражённой воды в радиусе несколько километров. Момент, когда можно взять бутылку с водой и пить столько, сколько хочется. Бутугычаг будоражил раньше сознания людей. Спустя больше полувека он до сих пор продолжает пугать людей своей историей. Мы должны всегда помнить об этом, чтобы в будущем даже близко ни у кого не было мыслей повторять то, что творилось на этой мертвой земле.
