Надо сказать, что несмотря на мою любовь к парфюму от Паломы, сама ее личность у меня вызывает вопросы. Несмотря на все громкие заявления о том, что ей никогда не хотелось быть просто дочерью знаменитого отца, она широко эксплуатировала и эксплуатирует его имя, его работы — к примеру, ее коллекция украшений для Тиффани на тему оливковой ветви: что это, как не обыгрывание голубя мира с оливковой веточкой в клюве? Так что утверждения о гордой и независимой карьере Паломы звучат несколько неискренне, учитывая еще, что она судилась и за немалое наследство Пабло Пикассо, и никогда не давала забыть, чья она дочь.
Марина Пикассо, внучка художника, тоже выпустила свой аромат, он у меня тоже имеется, но ему популярным стать не довелось и теперь он почти забыт.
На самом деле знаменитый шипр от Паломы называется Mon Parfum, но об этом почему-то редко вспоминают, да и вообще он со временем утратил это название, на коробочках у современных изданий и следа этого названия нет. Также у Паломы есть и другие ароматы — один мужской, другой — сочно-сладкий персиковый Tentations, но такой славы им пережить не довелось.
Флагман же этого бренда — это просто гимн, если не лебединая песня классических, мускулистых и почти маскулинных на современный вкус, шипров, про которые только остается вздыхать, что таких сейчас не делают.
Палому все еще можно купить, и купить относительно недорого, например, в туалетной воде пару лет назад я нашла ее за копейки в уцененном магазине. Ее носили и любили наши мамы в 80-х и 90-х, ее носим мы, а вот насчет следующего поколения я сомневаюсь, я сама была свидетельницей, как девочки-студентки зафукали бедняжку Палому, обозвав ее пеной для бритья и Олд Спайсом.
Справедливо опасаясь, что наступит день, когда Палому уже не найдешь, я запасла три версии аромата (есть еще одна, Constellation, но я ее никогда не встречала). Ношу я их редко, так что надеюсь мне хватит надолго. Они очень похожи, но не идентичны, и все три — медовые размашистые шипры, с кориандром, альдегидами, цитрусами, и все удивительно прекрасны, узнаваемы, и суровы как старый пират. Я хотела бы раздобыть еще и вариант в духах, хотя бы за милый флакончик, но здесь мне пока удача не улыбнулась.
Первый, в черном флаконе с прозрачной сердцевиной — тот самый, классический аромат, вначале резкий и непонятный, в раскрытии — потрясающе переливчатый и роскошный. Он такой горяче-холодный, противоречивый, когда вдыхаешь — обжигает медом и животинкой, когда выдыхаешь — охлаждает альдегидами и цитрусами.
Второй, в полностью черном флаконе, на мой взгляд самый неудобоваримый, хотя ходят слухи, что он-то как раз легче для восприятия, так как там отсутствуют животные нотки. Не знаю, мне кажется он самым сложным и грубым, из таких, где первые два часа нужно терпеливо переждать, чтобы окунуться в красоту. Но я не могу сказать, связано ли это с тем как он хранился, с годом выпуска или другими факторами, поэтому не буду фантазировать. В целом же он практически точно повторяет традиционную Палому.
Третий — в туалетной воде, с золотистой крышечкой, мой фаворит. Если первые два я часто стесняюсь надевать в люди, то этот заходит отлично и в пир и в мир, очень позитивный, медовый, больше прохладный, чем теплый.
А вот духи, в круглом белом флаконе, те, что на рекламе, по моим смутным воспоминаниям, значительно превосходили все насильно осовременные версии, хотя последние тоже, конечно, неплохи. Мне довелось столкнуться с ними лицом к лицу только однажды, когда нашу постоянную преподавательницу в универе некоторое время заменяла другая, красивая женщина лет 35, этакого богемного стиля, в которую немедленно влюбились все мальчики из группы, а все девочки застыли в восхищении. Вот от нее и исходил этот странный, почти мужской шлейф как мне тогда казалось. Когда она говорила, никто не шуршал, не ерзал, такой у нее был завораживающий голос и умение увлечь, что обсуждение всяких тоскливых земельных реформ и экономических кризисов в ее устах звучало как музыка.
Как-то раз я зашла к ней на кафедру и на её столе увидела как раз тот самый беленький флакон Паломы, подумал, что наверное вот этим от нее так замечательно пахнет. И позднее убедилась, что это был он. Тогда, в нулевых, такое редко встречалось, и звучал он грандиозно и долго, но при этом тонко, никому не мешая.
А потом эта прекрасная дама как-то упомянула между делом ничем вроде бы не примечательный факт — что в те времена, когда она училась в институте, у них еще не было шариковых ручек, а писали они перьями и чернилами. Я прикинула, подсчитала, и по всему выходило, что ей не меньше 50 лет! Потом она еще несколько раз обмолвилась о каких-то фактах из своей биографии, которые подтвердили мое подозрение, а позднее еще и расспросила про нее у нашей постоянной преподавательницы и узнала, что даме вообще-то за шестьдесят, поразительно! И это никакие не пластические операции — молодой голос, блеск глаз и живость никакими операциями не вернешь.
Так что сами понимаете, для меня Палома навсегда осталась в памяти как чудо, как ассоциация с вечной молодостью, красотой и интеллигентностью на грани гениальности. Мне очень жаль, что этот аромат сейчас так редко встретишь в обычной жизни, неплохо было бы для разнообразия.
