В конфликтном узле вокруг Ливии, который в своей «многовекторной» внешнеполитической экспансии затягивает Турция, начинает всё более отчётливо проявляться доселе скрытый игрок. И, по ряду признаков он является основным – Великобритания.
В июле руководителем Secret Intelligence Service MI6 внешней разведки Великобритании назначен Ричард Мур. О нём известно следующее. Мур родился в Ливии. Блестяще владеет турецким языком. Очевидно это – признак его изначальной специализации на переднеазиатском регионе. Будучи сотрудником британского МИДа и разведки с 1987 года, Ричард Мур в 1989 году был направлен в Турцию для изучения языка, а спустя всего год на несколько лет перевёз в Анкару жену с ребёнком.
С 2014 по 2017 год Мур был послом Великобритании в Турции. В этой должности его причастность к британским спецслужбам не помешала ему обрести репутацию личного друга президента Турецкой Республики Р.Т.Эрдогана. В это время Мур стал в Турции медийным ньюсмейкером и выступал с поддержкой политики Эрдогана и его партии АКР.
Во время попытки путча военных с целью свержения Эрдогана он повлиял на официальную позицию Лондона – поддержать действующую власть. В течение нескольких дней после этих событий Мур организовал визит в Турцию первого заместителя министра иностранных дел Великобритании Алана Дункана, в ходе которого он выразил поддержку президенту Реджепу Тайипу Эрдогану.
Характерно, что это произошло на фоне неопределённой реакции НАТО и США на этот политический кризис. Впоследствии именно Мур организовал приезд тогдашнего главы британского МИДа Бориса Джонсона в Анкару. Будущий премьер выразил солидарность с Турцией и заявил, что чтобы «Лондон будет стоять бок о бок с Анкарой».
Этой линии Великобритании продолжала придерживаться и в дальнейшем, несмотря на резкие выпады США и ЕС за многочисленные нарушения прав человека в Турции, в том числе пытки заключённых подозреваемых в соучастии в перевороте.
Можно утверждать, что Ричард Мур оказал решающее влияние на поддержку Лондоном Эрдогана по ключевому вопросу внутри-и внешнеполитической повестки Анкары – курдской автономии на территории Турции. Своё категорическое несогласие с перспективой курдской независимости Мур очевидно продвигал в предшествующей нынешнему назначению должности руководителя политического отдела МИДа и советника премьера по вопросам нацбезопасности.
Что стоит за знаковым назначением Ричарда Мура руководителем SIS? Очевидно, Великобритания от неформального союзничества с Турцией начинает отводить Эрдогану роль инструмента в своей закулисной геостратегической игре, исповедуя свой исторический «фирменный» стиль – отстаивать собственные интересы чужими руками. В частности, начиная с XIX века, Турция была основным инструментом Британии в большой игре против России на Кавказе и в Средней Азии. Даже во Время Второй Мировой войны этот инструмент использовался в поддержке басмачества в среднеазиатских регионах СССР.
В таком ключе внешнеполитическая векторность пассионарного Эрдогана может служить маркером геополитических амбиций Лондона. Катализатором процесса слияния британских и турецких интересов можно считать референдум о выходе Великобритании из ЕС и практически непосредственно произошедший путч в Турции, который закончился референдумом, наделившим Эрдогана практически неограниченными диктаторскими полномочиями.
Не исключено, что жесткий modus operandi Турции в роли ключевого игрока на Ближнем Востоке в затягивании ливийского проблемного узла прежде всего на руку Великобритании. Это отражает три аспекта британского выгодополучения от обострения военно-политической ситуации в Восточном Средиземноморье.
Первое: Британия сохраняет контроль за ключевым участком мировых морских грузоперевозок и грузоптоков (прежде всего из ЮВА и Китая). Параллельно сохранение напряжённости в регионе повышает маржинальность контролируемых Великобританией ведущих страховых компаний.
Подобный трюк в интересах крупнейших страховщиков британские спецслужбы уже проделывали руками сомалийских пиратов на другом узловом участке трансконтинентальных морских перевозок - в Аденском заливе. Вероятно, крупнейший грузоотправитель – Китай – был вынужден выплатить Британии «серую» ренту безопасности: за всю историю сомалийского пиратства ни одно судно под китайским флагом не было подвергнуто нападению.
Второе: В ливийском политическом узле Турция используется как клин углубляющегося раскола в ЕС и таким образом ослабляет континентальных экономико-политических конкурентов Британии. Уже сейчас наблюдается политический конфликт внутри НАТО. Турция как член Североатлантического альянса в ливийском вопросе, балансируя на грани военного конфликта, противостоит Франции, Германии и Греции и втянула в свою орбиту Италию.
Третье: опосредованное вмешательство в схватку за энергетические ресурсы Ливии, а также в распределение газотранспортных потоков. Прежде всего речь идёт об «Энергетическом треугольнике» Греции, Кипра и Израиля». Подписанное в январе соглашение между этими странами о сооружении подводного трубопровода
EastMed из восточного Средиземноморья в Европу не только прямой конкурент «Турецкого потока», но и наносит ущерб амбициям британской British Gas на разработку газовых месторождений в регионе».
Такая формула взаимодействия Лондона и Анкары сложилась не спонтанно. Ещё в 2011 году Британия закрыла свое посольство в Триполи в связи с массовыми протестами против режима Муамара Каддафи. Британский МИД распространил официальное заявление, согласно которому интересы Великобритании в Ливии будет представлять Турция.
"В свете ухудшающейся ситуации в Ливии, а также после того, как последний зафрахтованный Форин-офисом чартерный самолет покинул Триполи, мы временно приостановили работу британского посольства в Триполи. Сотрудники посольства покинули ливийскую столицу вместе с другими британцами и членами консульской команды быстрого развертывания на последнем чартерном рейсе, который вывез из Триполи около 100 человек. Турецкое правительство будет теперь временно представлять британские интересы в Ливии", - значилось в заявлении Форин-офиса.
Текущая стратегия британско-турецкого альянса в ливийском узле обнаруживает внешний парадокс. Турция оказывает военную и экономическую помощь Правительству национального согласия, обостряя тем самым отношения с лидерами ЕС Германией и Францией, которые поддерживают ливийскую оппозицию (ЛНА) в лице фельдмаршала Хафтара.
Но одновременно с известием о назначении Ричарда Мура главой SIS британский Консервативный совет по Ближнему Востоку (КСБВ)– влиятельная экспертная организация правящей Консервативной партии Великобритании — опубликовал доклад, обосновывающий отказ Лондона от поддержки Правительства национального согласия (ПНС). Доклад содержит рекомендацию сделать ставку на командующего ливийской армией оппозиционного Халифу Хафтара.
Доклад стал итогом мартовского визита в Ливию и переговоров депутата парламента от Консервативной партии Кваси Квартенга и главы КСБВ Лео Дочерти с Халифой Хафтаром и председателем парламента Агилой Салехом Исой. В докладе резюмируется: «Западные территории Ливии под контролем ПНС «контролируются преимущественно вооруженными группировками — бандитскими либо джихадистскими»; Соединенному Королевству необходимо срочно наладить связи с Хафтаром, ливийской национальной армией и поддержать их усилия, направленные на победу над исламистскими группировками на западе Ливии…Ливийская национальная армия».
У отмеченного противоречия есть единственное логическое объяснение. Действуя в альянсе с Турцией, Великобритания фактически берёт под контроль обе стороны ливийского конфликта и тем самым получает возможность эффективно вмешаться в делёж ливийского энергетического пирога. Одновременно Лондон углубляет раскол Евросоюза, не в последнюю очередь мотивируемый дальней стратегической перспективой воспрепятствовать вызванной Брекситом угрозе «отчаливания» из островного единства Ирландии и Шотландии.
К своим обязанностям новоназначенный глава SIS Ричард Мур приступит в сентябре. Это означает, что уже осенью Эрдоган, фактически вышедший из-под влияния Брюсселя, получит при поддержке британской разведки дополнительный импульс в своей экспансионистской деятельности по всем вектора своих внешнеполитических амбиций.