Явление 23. Катерина солит отцу.
Явление 24. Полковник дает прикурить.
Марфа с Матвеем старательно делали вид, будто ничего не слышали, показушно разводя бессмысленную деятельность на кухне. Матвей неумело возил хлопчатой салфеткой по тарелкам, Марфа пыталась пристроить едва вскипевший чайник в морозильную камеру. В столовой появился хозяин.
- В чем дело? - заорал он, - Почему стол до сих пор не накрыт? Денег им заработай, накорми всех, одень, в сраное Отрадное отвези, а сам хоть с голоду сдохни!
Марфа бросила затею с чайником, выхватила из холодильника банку соленых огурцов и прозрачный графинчик, всунула в руки Матвею. Он решительно замотал головой, она грозно посмотрела и натурально зашипела, вытолкав из кухни в столовую. Матвей шел как на эшафот, Марфа прокричала:
- Все готово, Валерий Никифорович! Я уже несу, сейчас все будет!
Матвей робко поставил перед Полковником графин водки и банку солений.
- Это что, мне? - добродушно поинтересовался Полковник.
Матвей в ответ гостеприимно протянул руки и молча улыбнулся.
- Вот, значит, да? - оскалился Валерий Никифорович, - Мой ужин, да? Сраненький мой! Ужинечек, да?! На, мол, залейся, тварь! Хорошенькое же вы мне угощеньице удружили! - он схватил графин и стал потрясать рукой, - Вот так вы со мной, значит, да?! - крышка вылетела и глухо упала на ковер, - Всем своим сраным гарнизоном решили моей крови испить! - хмельные конфети посыпались из графина во все стороны, - А какой же фортель выкинет эта мелкая девка, когда явится, позвольте спросить наперед?
Марфа собралась с духом, и выскочила в столовую.
- Не серчайте, Валерий Тимофеевич! Сейчас и уха из окуня будет, и рис на пару с овощами, и морс ваш любимый из клюковки, - она подскочила к нему поближе, выдвинув стул из-под скатерти, - Да не стойте же вы, усаживайтесь! Давайте мне графинчик, - и ловко выхватила его из трясущейся руки, - Я вам сейчас водки налью, отогреетесь, расслабитесь, аппетит у вас и так хороший, - затараторила она.
- Да как же я отогреюсь, коли мне твой мужик даже чарки не подал! - возопил Полковник.
Марфа уничтожающе посмотрела на Матвея:
- Ты чего, дурак, хозяину рюмки не подал! А ну принеси сейчас же, болван!
Матвей суетливо,но грациозно бросился за рюмкой, которую Марфа поспешила наполнить до краев.
- Вот блядь, - усмехнулся Полковник, взяв рюмку, - Вот ты мне скажи, дура, - он протянул рюмку Марфе, - Вот это мне куда? Куда вот мне это все? В глаза залить?!
На этот раз Матвей наперед сообразил к чему идет дело и сразу же бросился в кухню за граненым стаканом, услышав по пути:
- А я тебе скажу, куда это! Это вам всем в жопу затолкать надобно! Каждому! Тебе, ему, этой дуре сверху, - Полковник махал руками в стороны, расплескивая водку, - Целый, блядь, сервиз на ваши жопы извести!
Перед ним возник стакан, полный до краев. Полковник немедленно швырнул рюмку в сторону, схватил новый сосуд и жадно принялся за его содержимое, громко проталкивая в себя каждый глоток. Наконец, ударом опустил стакан на стол. Марфа и Матвей вздрогнули. Полковник слегка покачивался, переводя взгляд с прислуги на банку огурцов и обратно.
- Правильно, суки, правильно: водку хлебай из горла, как чорт, огурцы руками из банки жри.
Матвей вновь ринулся в кухню за приборами, однако Полковник остановил его.
- Да что ты мечешься, коли Боженька мозгов не дал! Вы что, думаете, так и сдохну голодным? Да я в войну тушенку зубами открывал! - с тем и схватил он банку, и, перевернув, вывалил все ее содержимое прямо на белоснежный крахмал скатерти.
Он сжал в ладони огурец, поднес ко рту и значительно сообщил присутствующим:
- Смекалку русского солдата! Ни одна сука доселе не победила! - и жадно откусил половину, отправив сразу же и вторую вслед.
Марфа с Матвеем стояли неподвижно, сами не замечая, что вытянулись по стойке смирно.
Валерий Никифорович пробубнил набитым ртом:
- Ну жавай-жавай, щуда швою жраную ушу! - и, прожевав, добавил, - Не ссыте, я пойду табачком побалуюсь, - и покинул столовую.
Пока Марфа прибирала на столе и меняла скатерть, Матвей спешно оттирал щеткой пятна на ковре. На пороге появилась заплаканная Катерина, и робко спросила:
- Где отец?
- Курит, - мелко ответил Матвей, не оставляя своего занятия.
- Что случилось?
Марфа взглянула на свою жалкую теперь подопечную.
- Боюсь, Катерина Валерьевна, вам виднее. Вернулся от вас, да как начал, как начал… - она запнулась.
- Буянить, - продолжил Матвей.
- Ей Богу, раз в жизни его таким видала, и ведь не сдержать! - посетовала Марфа.
- Когда такое было-то? - удивилась ТКатерина, - Он меня… - слезы вновь стали одолевать ее, - В жопу послал, - и заплакала.
- Не плачь, милая, я тебя потом пожалею, не до того сейчас. С кем не бывает.
- С ним и не бывает! - обиженно воскликнула Катерина.
- Один раз только и было, - проворчал Матвей.
- Да никогда с отцом такого не было, откуда это все?!
- С ним - было, да тебя здесь не было, дорогая.
- Когда же?
На глазах Марфы проступили слезы.
- Когда Оленьку нашли, бедную мою девочку.
- Чуть дом по ветру не развеял, - подтвердил Матвей.
- Я же вернулась сразу после пропажи, - вспоминала Катерина, - Я же здесь была!
- Когда весть о находке пришла после урагана, вы в городе были, за документами в университет ездили.
Катерина теперь опустила глаза:
- Да, помню. Матвей как раз пол в гостиной перестилал, когда я приехала, я удивилась тогда, что не к месту ремонт затеяли, посреди беды.
- Перестилал, - подтвердил Матвей, - Потому что батенька ваш накануне топором его изрубить изволил. Прах должны были привезти, а куда гроб-то ставить, как не в гостиной, народу же тьма была. Каждый пришел.
- А я тогда решила, что это вы от болести душевной так спасаетесь, Матвей Валерьяныч, потому и не сказала ничего.
- Воистину, так и было. Труд всегда помогает… да только не в тот раз, - по его загорелой морщинистой щеке побежала слеза, - Каждый день с той поры только и молюсь, дабы извергов этих мне на растерзание ниспослали благодатью. Вечность готов в котле гореть потом, лишь бы мне их…
- Не надо, милок, не береди, прошу, - исполненным любовью голосом перебила Марфа.
- Не могу поверить… Топором? Пол в гостиной? Что, прям рубил?
- Много чего там было, ни к чему теперь это вспоминать. Что ты ему такого сказала, дуреха?
- И правда, дуреха, видать. Не зря ты меня так величаешь, Марфочка. Я не знаю, чем его мои слова так разгневали, пошутила немножко, только и всего.
- При всем уважении, Катерина Валерьевна, шуточки у вас так себе, - оторвался от ковра Матвей.
- Сказала, что в Отрадное гурьбой едем, потому что я персона важная, меня похитить могут, а его моим освобождением пытать будут, секретные планы выведывать, заставят между Отчизной и дочерью родной выбирать. Что тут такого, в самом деле?
Матвей с Марфой переглянулись. Марфа подошла к воспитаннице, взглянула в ее глаза, и строго повелела:
- А ну немедленно поди, да извинись перед отцом! - и добавила - Дуреха!
- Да что я такого сказала?
- Все, чего не должна была. Ступай быстро!
- Да как же мне извиняться, коли я не знаю, за что? - возмутилась Катерина.
- Сама набедокурила - сама расхлебывай! Не маленькая уже, соображать пора. Да чтоб пока не извинишься, глаза мои тебя не видели!
Катерина посмотрела на Матвея, но он отвернулся от нее.
- А вот возьму, и не пойду! - горделиво заявила Катерина.
- Пойдешь! - настаивала Марфа.
- Раз так - точно не пойду!
- Марфа, оставь ее, не доросла еще, видать, - поддержал супругу Матвей.
- Да, мой хороший. Только девку жаль - так ведь и помрет дурой.
- Ее выбор, - Матвей с супругой перестали обращать какое-либо внимание на присутствие Катерины.
Ее вновь начали одолевать слезы, но подавив их усилием воли, она развернулась на каблуках и вышла прочь.