«Наш Тимур»
В городе стояла поздняя осень. Блуждающий ветер то срывал с чьей-нибудь головы шляпу и гонял ее по улицам и скверам, то сбрасывал с балконов небольшие цветочные горшки и пугал прохожих своим бесшабашным характером. Укутавшись в теплые одежды люди шагали по улицам, не теряя времени зря в ожидании зимы: у кого-то уже была припасена провизия, а кто-то заботился об этом сейчас, торопясь на рынки или магазины. Дело было в том, что этот Богом дарованный, маленький прекраснейший городок Арго, будто сверкающий бриллиантовый камень, вставленный посреди гор, в зимний период из-за сильного снегопада часто был оторван от остального мира. И только одного одинокого мужчину, лет под сорок, не волновало, как прожить наступающую холодную зиму: он все равно никогда не был трезвым, и так или иначе, холод его не беспокоил. Все звали его «наш Тимур».
Когда-то Тимур был очень сильным спортсменом, а именно боксером. Много раз он прославлял страну своими спортивными достижениями, особенно этот маленький городок, откуда он и был родом. В своей спортивной карьере он создал десятилетнюю непобедимую эпоху, и было время, когда все носили его на руках. Но, к сожалению, далее его судьба сложилась иначе.
Никто не знал, почему так произошло, сам он тоже не выставлял напоказ своих чувств. Теперь он всем своим существом утонул в бутылке водки и выбираться оттуда не собирался. Не проходило ни дня, чтобы он не напился дважды, а то и трижды.
У Тимура было золотое сердце: он всех любил и старался уважить, как мог. Он любил людей, животных, природу... Не было в нем никакого коварства и корысти.
Этим утром по дороге он случайно столкнулся со своей крестницей и радости его не было предела. И в то же время ему захотелось провалиться сквозь землю: у него не было ни копейки в кармане, чтобы отправить крестницу на такси или куда-нибудь ее пригласить - хотя бы в кафе, на чашечку кофе - и нормально с ней поговорить.
Лет семь назад Тимур сам распустил слух, будто навсегда уехал из Грузии. На самом же он вернулся в маленькую горную деревню, в дедушкин деревянный дом, жить и, скорее всего, умирать тоже. Он предпочитал, чтобы знакомые и родственники были на него обижены, чем видели бы его в таком состоянии. Слишком горд был по своей натуре Тимур и не вынес бы насмешек. Хотя в последнее время он уже ни на кого не обращал внимания. Теперь он сильно исхудал, сгорбился и стал бледным – от прежнего Тимура не осталось и следа, но дух его был таким же непоколебимым, сильным и непокорным, и в случае необходимости он, не задумываясь, вступил бы в схватку с тысячей человек. Все в том маленьком уголке знали об этом свойстве его характера и в той или иной жизненной ситуации многие старались поступать при нем правильно и вести себя рядом с ним прилично.
Тимур пил вино только с двумя людьми: одним из них был дядя Коля, столяр, у которого на кисти правой руки все пальцы, кроме большого, были в порезах от электропилы, но рюмку водки он все равно удерживал в ней ловко. А вторым был Короткий Валико, бывший баскетболист, двухметровый мужчина. Когда они собирались вместе, он, словно ночной фонарь, возвышался над обоими.
Не найдя ни одного из них, как это произошло сегодня, Тимур пил один. И хоть он этого не любил, другого выхода не было: не выпив, он всю ночь мучился от алкогольной лихорадки.
Сегодня он опять взял в магазине две бутылки водки в долг, и уже собираясь подниматься в автобус, который ехал до его деревни, он заметил неподалеку соседку. Руки ее были заняты двумя большими сумками и, тяжело ступая, она шла к автобусной остановке. Тимур обрадовался встрече. Он поздоровался, забрал у нее поклажу, и помог подняться в автобус.
Женщину звали Ия. В том краю она очень выделялась женской красотой и своим изяществом. К тому же она была женой скончавшегося друга Тимура. В далеком детстве, когда Тимур приезжал на лето к дедушке в деревню, он, Ия и Тамаз – ее бывший супруг - вместе проказничали сутки напролет.
Когда они поднялись в автобус, все вылупили глаза, мужчины стали вставать, чтобы уступить место прекрасной даме, а женщины, как всегда, смерив ее неприязненным взглядом, начали тихо перемывать ей кости.
Ия была в кроваво-красном платье, облегающем фигуру и с большим декольте на груди. Наряд Тимуру сразу не понравился, но он промолчал. Мужчины-пассажиры будто волки, исподлобья поглядывали на Ию, и глотали слюну, но из страха перед Тимуром, не смели ничего предпринимать.
Трясясь, автобус потихоньку подъехал к высокогорной деревне и остановился у магазина. Все стали сходить. Тимур подозвал к себе стоящих неподалеку парней, чтобы те помогли донести Иины сумки - все равно им было по дороге.
Ия жила напротив дома Тимура. У нее была одна дочь, и та уже замужем. В последнее время Ия очень редко приезжала из города в деревню, наверное, потому, что в доме больше никого не было.
Они уже почти дошли до дома, как вдруг Ия выронила из рук маленькую сумочку. Опередив ее, Тимур наклонился, чтобы поднять и подать ей сумку, но в это время обе бутылки водки выпали у него из-за пазухи и, ударившись о мостовую, рассыпались на осколки. Тимуру стало плохо, он сел на землю и схватившись за сердце, часто задышал.
Его сразу же окружили мальчишки. Они любили Тимура, как родного отца, потому что он был справедливым и добрым, к тому же, в отличие от других избалованных мужиков, никого никогда не осуждал и ни о ком не сплетничал.
Ия почувствовала себя очень неловко:
- Прости, Тимур, это все из-за меня, - сказала она, помогая ему подняться.
- Ничего страшного, бывает. Как говорил мой тренер, боксер должен уметь выдержать любой удар или уклониться от него. Так и в жизни, моя хорошая... Не переживай из-за этого, - ответил ей Тимур. Потом он поблагодарил мальчишек за помощь, развернулся и, распахнув деревянные ворота своего двора, вошел к себе домой.
Двор здесь, как во всех горных деревнях, был покатым, лестница, сделанная из точеных его дедом камней, вела ко входу в дом. Во дворе, под огромным ореховым деревом стоял ветхий полувековой фаэтон, уже негодный, но все еще привлекательный и колоритный – дед его всю жизнь был фаэтонщиком. Тимур называл его машиной времени. Хорошо поддав, он имел обыкновение забираться внутрь: по его словам, так он возвращался в ту жизнь, когда этот фаэтон был очень актуальным.
Лестница состояла из сорока ступенек, которые он инстинктивно считал в детстве, выходя из дома. По совпадению ему самому завтра исполнялось сорок. Говорят, сороковой день рождения не справляют, вот и Тимур никого не стал приглашать, хотя эта дата была для него очень важна. Он уже понимал, куда катился, и его совершенно не волновало, как закончится его жизненный сон. У него не было ни жены, ни детей, родителей он похоронил тут же, в деревне, закадычные друзья уже ушли на тот свет и, глядя на них, он больше не боялся смерти.
Потихоньку он поднялся по ступенькам, открыл дверь, вошел в дом и улегся на стоявшую при входе ветхую кровать с металлическими пружинами, чтобы перевести дух.
В деревянном доме витал приятный аромат сосны и ели. Посреди комнаты стоял большой круглый стол, на котором занимал свое место старый серебряный канделябр с наполовину сгоревшими свечами. Рядом с кроватью стоял бабушкин сундук, настолько переполненный призами и медалями Тимура, что у него даже не закрывалась крышка. Но также, как в данный момент он скрывал самого себя, ему почему-то совершенно не хотелось предаваться воспоминаниям даже о своем победном прошлом. Было время, когда он был нужен всем, как друг и товарищ благодаря имени, авторитету и верности, но это было давно. Тимур всегда в душе приводил пример Христа: «Он каждый день существовал для людей, а мы распяли его на кресте», - часто повторял он.
Комната была обставлена скромно: стол, стулья, сундук, один шкаф и, что было главным для него, стену украшал двухметровый плакат Мухаммеда Али, возвращавший его в мир бокса каждый вечер перед сном.
Тимур накинул на себя дедовскую бурку и заснул. Спал он долго, пока его не разбудил стук в дверь. Уже стемнело.
- Кто там? – спросил он в полусне, поворачиваясь к двери. – Входи.
- Тимур, это я, - раздался голос Ии.
Тимур поднялся, открыл дверь и его взору снова предстала прекрасная Ия.
- Можно? – спросила она.
- Проходи, - ответил Тимур, приглашая ее в дом.
Ия вошла в комнату и положила на стол корзину, наполненную фруктами и выпивкой.
- Зачем ты беспокоилась, не стоило... - произнес Тимур и пододвинул стул, стоящий у стола, поближе к Ии, приглашая присесть.
- Ты сегодня пострадал из-за меня. А я знаю, как сложен для пьющего человека день, пережитый без вина, - ответила Ия, доставая из корзины домашнюю водку в литровой бутылке, и оба сели за стол.
Ия опять была вызывающе одета, что очень раздражало Тимура, но он все еще был в состоянии сдерживаться.
- Я испекла хачапури и принесла тебе. К тому же я знаю, что чача двойной перегонки быстро поставит тебя на ноги, - продолжила она, вынимая еще теплые хачапури.
- Спасибо за внимание, - пробормотал Тимур. – Давай-ка, я быстренько себя вылечу, - сказал он, наливая водку в большой стакан и тут же выпил ее залпом.
Через пару минут он почувствовал, как по телу, будто от печи, разливается тепло. Тогда он налил себе второй стакан, и произнес тост за усопших, встав на ноги. Затем положил себе на тарелку кусок хачапури, глубоко вздохнул и прикурил сигарету.
- Я устала быть одна, - начала Ия. – Уже прошло десять лет, мне тридцать восемь лет... И мне кажется, я совсем постарела.
- Ты преувеличиваешь, - перебил ее Тимур, - просто тебе надо одеваться скромнее, тогда и появится человек, с которым ты проведешь оставшуюся жизнь. А то так все смотрят на тебя, как на женщину легкого поведения, а на таких не женятся.
- А что, мне нельзя красиво выглядеть? – воскликнула Ия.
- Ты всегда была порядочной девушкой и так и должна продолжать жить. Женская красота – она ведь определяется не только короткими юбками и глубокими вырезами декольте. Я так думаю, - ответил Тимур.
- Налей и мне стакан, я тоже выпью с тобой, - произнесла немного обиженная Ия, пододвигая к Тимуру стакан.
- Хорошо, давай вместе выпьем по стакану, - ответил тот, разливая водку.
- У меня есть одна просьба, пожалуйста, не отказывай, - продолжила Ия.
- Слушаю, - с интересом посмотрев на нее ответил Тимур.
- У меня от Тамаза остались две хорошие рубашки, если не сочтешь оскорбительным, возьми, они тебе пригодятся, - тихо сказала Ия, протягивая бумажный пакет.
Тимур достал из пакета обе рубашки: одна была темно-красного цвета, а вторая – белоснежная. Он улыбнулся, вспоминая друга детства в этой одежде, и нежно провел по ним рукой.
- Примерь, пожалуйста, - попросила Ия, вставая и отворачиваясь.
Тимур тоже отвернулся, снял надетый сверху пуловер и уже собирался просунуть руку в рубашку друга, как вдруг почувствовал на спине женское тепло. В первый момент он даже не понял, что произошло. Но когда его тело оказалось в объятиях, он моментально развернулся и, увидев раздетую по пояс Ию, он отвесил ей пощечину с такой силой, что женщина, наполовину отключившись, упала на кровать.
Тимур еле сдержался, чтобы не совершить еще чего похуже, и бросил на ее голое тело подаренную рубашку.
- Быстро оденься, иначе я просто могу тебя убить, - прорычал Тимур, и изо всех сил ударив стену так, что дом затрясся. Ия испуганно вскочила и сломя голову сбежала по лестнице.
Тимур побежав за ней, догнал ее у ворот, когда она почти выбежала на улицу. Он схватил ее за руку, развернул, накинул на голые плечи свою джинсовую куртку и обнял, как сестру.
- Не выходи в таком состоянии на улицу. Мне надо с тобой поговорить, - сказал он, и взяв ее за руку, снова повел к дому. Ия плача, как ребенок, тащилась за ним. Они снова вошли в комнату, Тимур посадил ее за стол и попросил успокоиться. Рассерженный, он снова налил себе водки, и потребовал, чтобы она внимательно его выслушала.
- Послушай, Ия, сестренка, - уже более спокойным, но очень убедительным тоном начал он разговор. – Я понимаю, ты – женщина, к тому же красивая. Знаю, ты нуждаешься в любви и мужском тепле, но больше ни с кем так не поступай. Если ты считаешь меня таким мерзавцем, который может иметь дело с женой своего друга, то заслуживаешь смерти от моей руки. Я еще в начале заметил, что ты вошла подвыпившая. Так вот, если в тебе, как в женщине, животный инстинкт взорвался под влиянием водки, тогда ты в жизни больше никогда не должна брать в рот ни капли алкоголя. А теперь я жду от тебя одного конкретного ответа, - сказал Тимур и внимательно посмотрел в ее заплаканные глаза.
- Прости... меня, - запинаясь, пробормотала Ия и опустила голову. Тимур встал, обошел стол и поцеловал ее в голову, как ребенка. Затем за секунду надел ту самую темно-красную рубашку своего друга и снова сел перед ней.
- Вот, смотри, мне идет? – спросил Тимур, стараясь немного поднять ей настроение. Ия подняла голову и грустно улыбнулась.
- Ия, я - твой брат, ты всегда должна помнить об этом. А ты должна выйти замуж, если не терпишь одиночества. С завтрашнего дня одевайся скромнее и прекрати искать кого-то, начни ходить в церковь, обратись в веру. Успокоишь душу и тело, вот тогда, увидишь, в твоей жизни сам появится такой же одинокий, но порядочный человек, с которым ты будешь счастлива всю жизнь. И все же, познакомь меня с тем, кто тебе понравится. Я хочу, чтобы ты избежала ошибки. Знаешь ведь, я нюхом почую, что это за фрукт и какие у него намерения. Везде говори, что у тебя есть брат в моем лице, а я обещаю, что никому не дам тебя обидеть. Больше я ничего не могу сделать, все в руках Божьих, - сказал Тимур и снова выпил до дна полный стакан водки.
- Спасибо за сегодняшний день, - произнесла Ия. – Спасибо, что привел меня в чувство. Мне это, наверное, было очень нужно.
- Не за что. Заходи ко мне в конце каждой недели за пощечиной, - пошутил Тимур. На этом оба от души улыбнулись.
– Я, на сегодняшний день, ни к кому не испытываю любви, кроме Луны, – Тимур снова поднялся, открыл дверь и лунное сияние тут же осветило его лицо серебристым светом. – Я влюблен в одну только Луну, а по ночам иногда даже летаю вместе с ней, и очень от этого счастлив, - улыбнулся он. Затем помог подняться девушке, снова обнял ее, как сестру и тихо сказал:
- Эх, хороший мой человек, если бы я жил по таким принципам, сейчас был бы очень богат, но душа была бы вся в навозе, а о достоинстве и речи бы не шло. Я уже давно на грани и в шаге от ворот того света, а ты задумала меня искусить. Нет, это никогда и ни у кого не получалось.
Ия, как маленький ребенок, стояла, прислонившись к Тимуру и слушала его со всем вниманием.
- А теперь иди домой и подумай о том, что я тебе сказал. Прошу, не попадайся мне на глаза еще пару дней, я хочу забыть о том, что сегодня произошло. – Он подошел к сундуку, откинул крышку и достал оттуда самый большой приз золотистого цвета в форме боксерской перчатки, усыпанной драгоценными камнями. – Это было самым большим достижением в моей спортивной карьере. Тогда я стал чемпионом Европы, я выиграл у Кюбеля Рауля Демана, вырвав у него из рук титул чемпиона Европы, - пояснил Тимур Ии. – Успокойся, сегодня мы выиграли еще один бой, всегда помни об этом, сестренка. Возьми от меня в подарок, он всегда будет напоминать тебе о сегодняшнем дне, - закончил Тимур, вкладывая в руки Ии кубок чемпиона. Затем открыл двери комнаты и проводил ее на улицу. Со своего балкона он наблюдал, как Ия, задумавшись выходила из его двора.
- Когда у тебя будет сын, этот кубок будет его талисманом, крикнул он ей и зашел в дом.
Была уже половина первого ночи, так что Тимуру уже исполнилось сорок лет. Он открыл дверцы старинного шкафа, посмотрел на себя во вставленное зеркало и со стаканом водки в руке поздравил себя с днем рождения. Затем достал все медали и призы из сундука, почистил их и разложил на подоконнике, а что не поместилось - вынес на балкон. Приводя себя в порядок, он побрился, переоделся в белую рубашку и черный вельветовый пиджак, купленный когда-то во время турнира в Испании. Пиджак так идеально сидел на плечах Тимура, что он в нем был похож на киноактера.
Вдруг Тимур услышал звук открывающихся ворот и выглянул в окно. Во двор въехали две машины, набитые людьми. Накинув на плечи куртку, он вышел на улицу и оторопел: к нему в гости приехали бывшие одноклассники!
- Вот это сюрприз! – крикнул Тимур, встречая их с большой любовью.
- Поздравляем! – слышались поздравления одноклассников. С разных сторон его засыпали различными подарками любимые люди, а Тимур стоял посреди двора и глупо улыбался от счастья. Лия, Анзор, Гога, Тина, Муртаз, Гуджа, Роин, Кети, Мухран и Никуша – друзья детства, которых он любил больше всех, сейчас были у него в гостях.
- А где остальные? – спросил обрадованный Тимур.
- А что остальным с нами делать – из двадцати пяти человек, мы были друг другу ближе всего, - ответил один из одноклассников.
- И то верно, - улыбнулся Тимур.
Роин и Мухран выгрузили из машин столько продуктов и выпивки, что хватило бы на застолье для еще одной такой компании.
- Где разжечь костер? – спросили парни.
- Где угодно, ребят! – ответил Тимур.
Одним словом, к двум часам ночи в его дворе был накрыт такой стол, что и враг бы позавидовал. Было немного холодно, и все же всем хотелось посидеть снаружи.
На ровном месте возле дома они разожгли большой цыганский костер, вытащили из дома стол и устроили все, как в дорогом духане.
Подвешенная полная луна, наблюдавшая за происходящим с безоблачного неба, освещала округу. Все восхищались окружающей красотой. Тимур попросил слово, чтобы сказать тост и, поднявшись, обратился ко всем с большой любовью:
- Я как будто во сне – так я счастлив вас видеть. Я благодарен вам всем за то, что пришли, мои хорошие. За вас! – произнес Тимур, и выпил до дна коньяк, принесенный одноклассниками.
- А у меня есть идея, пожалуйста, не сопротивляйтесь, - обратился ко всем сидящий рядом с Тимуром Гуджа. - Знаю, все равно вы назначите меня тамадой, но давайте сейчас поступим так: сегодня день рождения нашего брата, так пусть каждый поднимет за него тост и заодно вспомнит какие-нибудь связанные с ним истории.
- И в самом деле!..
- Мне тоже есть что сказать!..
- И мне!.. – стали раздаваться голоса: этот вариант понравился всем.
- Тогда, если можно, я произнесу первый тост, - сказала сидящая чуть поодаль, возле костра, Лия. Все согласились, Лия взяла в руки фужер с красным вином, посмотрела в лицо радостного Тимура и продолжила. – Когда я была в десятом классе, у меня скончался отец, вы, наверное, все помните... Наша семья тогда очень нуждалась, мы считали копейки, и вдруг такое горе... Когда моя мама была на пороге сумасшествия от безденежья, ночью - было, наверное, примерно время, как сейчас – послышался стук в дверь. Я открыла и увидела Тимура. Он был в спортивной форме. Я знала, что он бегал и тренировался даже по ночам. Он обнял меня, принес свои соболезнования, утешил маму, затем положил на стол деньги, завернутые в бумагу... Три тысячи рублей... Сказал, что весь класс обидится, если не возьмем. Он принес эти деньги от имени всего класса. Правду я узнала лишь через несколько лет, и то случайно. А вам рассказываю только сейчас, ведь никто из вас об этом ничего не знал... Я хочу поднять бокал за твое сердце, ты настоящий мужчина и я горда быть твоим другом. Ну и что с того, что у тебя сейчас нет денег, если меня спросить, то человеку с таким достоинством деньги и вовсе не нужны. Теперь мы вместе и нас уже ничего не разлучит. За тебя, Тимур! – сказала Лия, выпивая до дна.
От переполняющей сердце благодарности Тимур чуть не растаял как воск. За столом гремело счастье. Следующим слово попросил Анзор:
- Я тоже скажу, - произнес он, становясь над головой одноклассников. Повернувшись к Тимуру он продолжил: - Однажды ты здорово меня избил, правда справедливо, и зла я не таю. Тогда мы вместе отдыхали на море, в Гаграх. Мы познакомились с двумя девушками на дискотеке. Тебе, как всегда, даже и разговаривать не пришлось, все и так лезли тебе в штаны. Ты был очень симпатичным, к тому же чемпионом... Тот вечер закончился рестораном, потом мы пошли на пляж. Как это обычно бывало в молодости, та девушка, которую выбрал я, оказалась девственницей. Она сама сказала об этом, когда мы сидели за столом, и попросила не причинять ей вреда. Но я в итоге так напился, что начал к ней приставать. Вот тогда я получил по морде твоей правой. Я хочу поблагодарить тебя за это... Потому что, во-первых, ты спас меня от больших неприятностей, а во-вторых, уберег от тяжелейшего греха. За тебя, Тимур! – произнес Анзор, и тоже опустошил бокал до дна.
- Если надо будет я и сейчас тебе вмажу, - ответил Тимур Анзору и засмеялся. Все опять повеселели.
- Шашлыки, шашлыки! – зашумели за столом и стали раскладывать шампуры. Тимур положил себе один кусок, да и тот разрезал пополам – он давно отвык много есть.
- Давайте петь! – воскликнула самая красивая женщина из сидящих за столом. Это была Тина Кипиани, всегда улыбающаяся и благодушная. Она виртуозно играла на гитаре и все время пела. Этот талант она унаследовала от отца. Тина достала из машины свою белую, как снег, гитару и грациозно изогнула шею, наигрывая мелодию песни, которую они часто пели в молодости. Встав перед Тимуром в цыганской юбке, с распущенными черными волосами, прекрасная Тина с чувством завела «Очи черные». Все подхватили песню и пустились в пляс вокруг цыганского костра. Закрыв глаза, Тимур поднял руки и с головой нырнул в омут бесконечного удовольствия. Веселились они еще долго: обнимались, целовали друг друга, танцевали до упаду. Такой гомон скорее напоминал банкет в честь окончания школы, чем сорокалетний юбилей Тимура. В это время Мухран приблизился к столу, взял кувшин, наполненный вином и постучал по нему вилкой, привлекая внимание одноклассников. Все постепенно стали успокаиваться.
- Друзья, кажется, пришло время и моего тоста, - улыбнулся он. Все сели за стол, Мухран стоя на ногах, попросил минуточку внимания и перенес фокус присутствующих на стоявший под ореховым деревом фаэтон. – Вот, братья и сестры, смотрите, - начал Мухран. – Этот бесколесый дилижанс, который находится на последнем издыхании из-за хода времени, когда-то возил на прогулку по тбилисским улочкам тысячи разных людей. Кто только не сидел в ней: от влюбленных парочек до туристов или тогдашних тбилисских хормейстеров. И во все это вдыхал жизнь и всем этим двигал при помощи своих двух черных, как уголь, лошадей, дед Тимура, Георгий Арабули. На фаэтоне даже есть надпись с его именем. Я хочу почтить память великого человека, который всю жизнь служил людям, и в его лице почтить память всех наших ушедших. – Все, в знак уважения, встали на ноги. Каждый из них по-своему вплетал в слова свои чувства и благодарность деду Георгию. Даже кокетливая непоседа Кети, которая никогда не пила алкоголь, подошла к фаэтону, смела с сидения, покрытого выгоревшим черным дерматином, осенние желтые листья, села на него и так выпила тост.
Сколько лет уже Тимур не испытывал такого счастья, как этой ночью... Сегодня он нашел самого себя, его душа была наполнена любовью и теплом.
Следующими были Роин и Гога. Выпив тост за Тимура на брудершафт, они обняли друга. Все были уже хорошо выпившими. В итоге Тимур поднял всех в дом, уложил на кровати всех, кто поместился. Женщин, проведя через балкон, расположил в другой комнате, а для мужчин, кому не хватило места, Тимур поднял из чулана старый ковер, расстелил на полу и в шутку потребовал, чтобы они тут же завалились, как абреки отдыхать.
- А ты? Ты где ляжешь, Тимур? – спросили парни.
- Я перейду к соседу, это тут же. На одну ночь, а утром я снова с вами.
Стояла холодная ночь. Тимур в белой рубашке, своем любимом вельветовом пиджаке и джинсовых брюках вышел на улицу. Шею он обмотал новым черным шарфом, который ему сегодня подарила Лия. Взяв с маленького старого стола для фруктов, стоявшего на балконе, полупустую бутылку водки, он спустился к почти догоревшему до пепла костру. Скоро должно было светать. Он сел на срезанный пень, поставил рядом выпивку и стакан, затем посмотрел на пока еще яркую луну, подмигнул ей и пробормотал:
- Видишь, красавица, какие у меня друзья... А все считают меня здесь одиноким... Давай, я выпью за тебя, за то что ты как бубен висишь каждую ночь на небосводе и освещаешь людям путь, – он снова наполнил стакан водкой и, как и раньше, до дня рождения, выпил, не закусывая.
Наступало утро, холод стал еще крепче, Тимур захотел разжечь костер. Сердце его было наполнено радостью и он с нетерпением ждал, когда проснутся его друзья, чтобы продолжить кутить и веселиться.
В этих мыслях он повернулся, чтобы собрать рассыпанные сухие ветки орехового дерева, обернулся и замер: во дворе не стояло ни одной машины одноклассников. Он повернулся к огню – от огня не осталось и следа. Да и шарф, подаренный Лией, куда-то исчез. В это время забрезжил рассвет, открылись ворота и во двор быстрым шагом вошла Ия. Взволнованная, она подбежала к Тимуру, и спросила, как он себя чувствует. Растерянный Тимур попросил ее подняться в дом и заглянуть в комнаты – есть ли там кто-нибудь. Ия взбежала по лестницам и распахнула двери: все встретило ее так же, как и вчера, когда она уходила. Она прошла через балкон во вторую комнату – там тоже стояла вековая тишина. Спустившись обратно, она вернулась к Тимуру:
- Тимур, кто должен там быть? Нет там никого, - удивленно сказала ему Ия. Я всю ночь с удивлением смотрела на тебя в окно: ты пил, танцевал, читал стихи, говорил без умолку и чему-то радовался... Так радовался, что я издали видела, как от слез радости у тебя блестели глаза. Ты сказал мне не показываться тебе на глаза и я не смела к тебе подходить... Тимур, что с тобой? – снова спросила Ия.
Тимур посмотрел на нее бесконечно грустными глазами и спокойным голосом спросил:
- Что передать Тамазу?
Ия смутилась от этих слов и поняла, что дело плохо.
- Я сейчас приду, - сказала она и перепуганная насмерть побежала звать доктора, который недавно поселился в их деревне. К дому врача Ия бежала со всех ног: больше всего на свете сейчас ей хотелось помочь Тимуру. Пока она разбудила доктора, пока старичок пришел в себя и был готов следовать за Ией, прошло около получаса.
Ия бежала сильно опередив врача, думая про себя, как увезет Тимура в город, как будет делать ему в больнице переливание, как будет ухаживать за ним, как родная сестра.
Уже скоро она оказалась на месте и ворвалась во двор. Тимура нигде не было видно. «Наверное, поднялся в дом и прилег», - подумала она, ураганом взлетая по лестнице, но Тимура не было и там.
Запыхавшись, больше от волнения, она вышла на улицу и растерянно уселась на каменной лестнице. Через некоторое время за забором появился и старый доктор. Ия снова вскочила, чтобы встретить его, слетела по лестнице, еще раз осмотрела двор и вдруг увидела Тимура, сидящего в старом фаэтоне под ореховым деревом.
- Ой, мамочки, - воскликнула она с болью в голосе, и напуганная потихоньку подошла к нему. Тимур сидел на заднем сидении фаэтона, усыпанном желтыми ореховыми листьями, откинувшись назад, будто князь. Глаза его были закрыты, а на лице блуждала чистая детская улыбка.
- Доктор, сюда! – позвала Ия врача и пустила его осмотреть Тимура.
Доктор дотронулся до лба Тимура, затем проверил пульс, и посмотрел на Ию.
- Что происходит, доктор? – изменилась она в лице.
Доктор снял шапку, перекрестился и тихо сказал:
- Кончились земные муки.
Затем взял из его рук бутыль с водкой и стакан, повернулся к плачущей Ии, и сказал:
- Этот человек пару лет назад спас моего внука от смерти во время пожара в городе. Я все думал, кто же этот смельчак... И вот сейчас я его узнал... А я ведь даже не смог его отблагодарить... Светлая память тебе, - вздохнул старый доктор и выпил за упокой его души из его же любимого стакана «с талией».
- Дочка, остался ли кто у этого хорошего человека, чтобы присмотреть за ним и привести в порядок?
- Да, я... Я осталась... Я сестра его ... Все сделаю, как положено, - надтреснутым голосом ответила Ия.
- Я тоже буду рядом. Сегодня же позвоню сыну, чтобы он приехал из города и взял заботы на себя, - сказал расстроенный доктор.
Затем он оглядел дом Тимура:
- Дочка, а что это за кубки выставлены на подоконнике?
- Это его призы, доктор, - ответила Ия. –Когда-то он был сильнейшим боксером.
- Как его фамилия? – снова задал вопрос доктор.
- Тимур Арабули.
- Арабули?! – удивился старичок. – Тот самый Арабули?
- Да, тот самый, - ответила Ия и опустила полные печали красивые глаза.
- Не бойся, дочка, все мы смертны, - сказал доктор, обнимая Ию. В это время двор уже начал наполняться юношами. Столпившись вокруг фаэтона, никто не пытался сдерживать слез, текущих из глаз ручьем.
Старик снова оглядел всех и все вокруг, потом поднял глаза к небу и со странным уважением тихо пробормотал:
- Вот это я понимаю - кончина...........
Посвящается моему ушедшему другу. От «Цико», Дато Цкипуришвили.