Успенский пост. На день восьмой молчала хмуро колокольня,
И благовеста языки в пыли не говорили вольно –
За серостью густых сетей и за лесов решёткой стройной
Ходили люди, в пыль топча разлёт их песни многозвонной.
Не изогнулся ни звонарь от пояса размахом тела,
Не пахнул душно фимиам, в дыму кадило не взлетело -
Молитву пробубнил лишь поп со свитой из старух приходских
И прочь пошёл, полы подняв и обходя гнилые доски.
На все настилы, на тропу, на мостовых немытых камни
Стекла с лип смола дождём, и ждали листья смерти ранней,
Свернувшись каждый в черноте угла жуком избитой кроны
И край изрезанный загнув к согбенной жилке измождённой…
Мужские руки голодно, мерзляво вылезли из окон,
И в тишине монастыря сомкнулись ставни, громко дрогнув.
Втянул Предтеча в плеч остов худой и небелёно-смуглый
Поблёкший свет на куполах с крестом и месяца полкругом.
В соборе змей уполз со стен, тугие кольца развернулись…
Четыре человека шли и демон вдоль пустынных улиц.
