Опять. Каждую пятницу катаюсь сюда. Встречает меня в дверях худой дед со злобными глазами, руки его бледно синего цвета от татуировок, приглашает в квартиру. Все скромно без излишеств. Как обычно в квартирах одиноких пожилых людей.
Проходим в комнату, рядом с кроватью, словно набор для пыток на стуле лежат две кружки Эсмарха, большая и поменьше, пинцет, резиновые перчатки, подсолнечное масло, пара шприцов.
«Укол я уже сделал, вас ждать устал, уже нестерпимо больно».
Снимаю куртку, кофту, занятие предстоит долгое и нудное.
У деда была злокачественная опухоль в толстой кишке, которую проглядели пока он отбывал срок в местах не столь отдаленных. В результате, как только он вышел, пошел в больницу с жалобами на кровотечения, задержку стула и остальные диспепсические симптомы. К тому времени опухоль из кишки благополучно проросла и дала метастазы. Деду в операции отказали, выписали наркотики, и отправили домой. Там одинокий дед столкнулся с одним из самых распространенных усугубляющих эффектов наркотиков. Они вызывают запоры, из-за чего деду больно и он не мог идти в туалет, пока не сделает инъекцию, которая в свою очередь еще больше усугубит перистальтику в кишечнике.
Поэтому в первый же прием он сказал, что будет платить за каждый вызов, так как знает, что с такой проблемой я как врач вообще мог бы наплевать на него.
А занимались мы родами. Да не ошиблись. Каждую неделю я принимал у деда роды. Делали клизму, смазывали проход маслом, и дед начинал рожать. Рожал он с криками, стоном и плачем. Моей же целью было постараться пинцетом раздробить внутри кишки каловые камни размером с куриное яйцо, а то и больше, и способствовать их извлечению. По прошествии пятнадцати минут таких «родов» дед имел около двух-трех килограмм каловых камней, и около стаканы алой крови, выходившими с последним камнем. Это был уже десятый раз.
Сегодня у деда какой то уж слишком поганый вид. Хотя не так все плохо и было. Он подошел к креслу, достал из кармана небольшой бумажный сверток и сунул его во внутренний карман моей куртки.
«Все доктор, думаю, это последний раз как вы приходите» у деда до сих пор слезы в глазах стояли, «Устал я от этого, прямо чувствую, что не могу больше, спасибо, что приглядели за мной. Ну, иди уж, у тебя нормальных больных, наверное, хватает, а я отдыхать буду».
Попрощался я с ним, и пошел дальше по работе.
На следующий день в поликлинике сказали, что дед кончился, благополучно устроив себе передоз. Нашла его соседка, которую он вечером попросил зайти с утра к нему. Я же из этого всего получил то, что не следует быть в числе последних, кто общался с такими людьми. Это я усвоил уз двух допросов, учиненных мне сотрудниками полиции по поводу этого инцидента.