Японская версия пьесы Горького (на сайте Criterion collection названной "пролетарской") кажется более приближенной к тексту. Здесь уже нет того луча света, лёгкости и поэзии, которыми оперировал Ренуар. Адаптируя к реалиям послевоенной Японии и отдавая главную роль Тосиро Мифунэ, Куросава умудряется как сделать текст вполне японским, рифмующимся с положением дел, так и сохранить канву и идеи (образ Луки здесь, в отличие от фильма Ренуара, не редуцирован и выведен на авансцену).
Работая более с театральным кодом (ох, как мощны здесь актёрские работы!), Куросава замыкает действие в одной локации, натурализируя её, давая зрителю почувствовать всю неуютность пространства. И если есть здесь поэзия, то горькая и тоскливая.
***
Есть здесь мгновения тишины, короткие фрагменты, в которых нет актёров, и только шум вокруг. Тихие фрагменты Реального, фрагменты абсолютного отчаяния и пустоты!