Динамики пищали назойливо и жалобно, будто упрашивая повернуть на сигнал радиомаяка. Кодировка была стандартная для торговых постов этой части галактики. Влад подтвердил курс и пошёл одеваться. И не то, чтобы ему нужно было что-то купить – припасов в избытке, но… Вот уже четыре транзитных месяца в пределах расчётной видимости не было ни одного корабля или более-менее обжитого куска материи. Влад, конечно, привык, приучил себя к долгому одиночеству. Неосвоенные окраины чужды шумных компаний – тут нет городов с клубами и центрами развлечений. И потом, всякий знает, сколько дружков-приятелей стали врагами после бесконечной дележки в судах совместно добытых астероидов. Нет, уж он лучше как-нибудь сам, один.
Пустота, одиночество, да запас древних фильмов. И с одной стороны это хорошо – по всем прикидкам в этой части галактики полно «диких» астероидов, несущих в своей холодной утробе самые вкусные блюда из меню, известного под именем таблицы Менделеева. Все это так, все верно, но… иногда накатывало что-то, и тьма начинала хищно сверкать слюдяными зрачками звезд, а Влад вдруг понимал себя каким-то маленьким и бесконечно одиноким. И в эти минуты уже не казались такими желанными возможные барыши, но особую ценность обретало, как ни банально и затоптанно это звучит, простое живое общение. Разговоры с экранными героями записанных загодя фильмов, разумеется, не в счет.
Влад волновался, словно девственник перед свиданием. Достаточную ли уверенность он излучает, чтобы внушить незнакомцам безусловное уважение к своей персоне? Возможно, именно здесь какое-то время придется сбывать добытые минералы, и важно не пролопушиться при знакомстве. Первое впечатление ничем не сотрешь. С такими мыслями Влад продолжал крутиться перед маленьким мутным зеркальцем, пока автопилот уверенно усаживал корабль на уютный планетоид. Возле площадки для приема галактических транспортников рядком теснились несколько складских ангаров.
Бортовой компьютер захрипел по-стариковски, обмениваясь данными с факторией. Наконец, пришло сообщение, что атмосфера внутри торговой точки приведена в соответствие с потребностями путешественника. Влад ещё раз глянул в зеркало и решительно шагнул в кишку телескопического шлюза. Магазин откровенно разочаровал. В нем было всё необходимое, но это всё было и на корабле. А вот того, что интересовало Влада, похоже, не предвиделось – за прилавком неподвижно возвышалось Нечто. Кожистый цилиндр размером с две бочки-сороковки, поставленные одна на другую, был похож скорее на растение, если бы не пучок толстых щупалец на верхушке, которые двигались в ответ на перемещения гостя. Если присмотреться, то и само тулово бледно-лиловых тонов мерно колыхалось.
Однако, присматриваться к этому полипу-переростку не было ни малейшего желания. Пора уходить, но без покупки как-то неловко. К тому же «оно» уже начинало нервно пыхтеть. Влад присмотрелся к содержимому полок. Выбрал одну банку с яркой надписью «Иван-чай», искренне надеясь, что сырьем для содержимого послужил кипрей, травка с фиолетовыми цветками, а не какой-нибудь заколотый и высушенный Иван. Торговые посты, раскиданные вдоль галактического фронтира, в обязательном порядке оснащались мультивалютными терминалами, хотя в ходу, по большей части, была только одна валюта. Влад тоже не стал экспериментировать с экзотикой и решил платить, как все. На экране появилась цена в восемнадцать рублей тридцать шесть копеек.
Влад хмыкнул, поставил банку напротив продавца, и коснулся терминала.
― Чая хачу, ― зачем-то сказал он. Само вырвалось. Причем именно так, с акцентом, совсем как в том старом фильме. Он скинул на счет фактории двадцать рублей и, не выходя из образа, пророкотал:
― Сдачи нэ нада.
― И мне не надо, ― кокетливо сманерничало существо за прилавком. Влад вздрогнул. Сказать, что он удивился – это не сказать ничего. Если бы он носил монокль, то сейчас этот предмет с брызгами плюхнулся бы в бокал с шампанским. «Оно» разговаривает! На чистейшем русском, да ещё и разыгрывает сценки из старых фильмов. Влад пару минут растерянно шлепал губами. Не найдя нужных слов, он спросил первое, что пришло в голову:
― Это… ты чьих будешь?
Щупальца вздрогнули.
― В смысле «чьих»? Я русский! ― прозвучало это как-то по-шаляпински сочно, выспренне, даже, пожалуй, выспренно – Влад не был уверен, как правильно обозначить это ощущение. Этак вот, не просто «я русский», а «я рррруссскоой». От этих слов не просто хрустнуло французской булкой и потянуло квасом – Влад почти ощутил вкус медов стоялых на губах, тех, которые по усам текут, но в рот не попадают. Он даже удивился, как гордо звучит признание неведомого создания. И, что греха таить, родная речь на краю фронтира – сюрприз приятный. Покупатель, наконец, подал голос:
― Кхм, я тоже русский. Влад.
― Всеслав, ― громыхнуло из-под щупалец.
― Местный?
― Ха, шутишь? Тут кроме вашего брата, старателя, ни единой души не встретишь. Из-под Калязина мы, ― хозяин фактории забавно произносил «З» в слове «Калязин». Звук вышел такой смазанный, как на музейных записях реликтовых англосаксов – зе тэйбл, зе фэйс. Влад вспомнил картинку из календаря - с белой колокольней, нависшей над волнами. Неужели?!
― Что, прямо из того самого Калязина?
― Ха! Нет, конечно. Просто система нашей звезды в межгалактических классификаторах имела совершенно кривое обозначение – буквы вперемешку с цифрами. Языки свернешь. А название, придуманное нашими древними предками, и того хуже. Мы уж несколько веков и говорим, и думаем по-русски. Так что, родной Калязин нам ближе. Благо, как ты сказал, «тот самый» - давно уже всего лишь район столицы российской.
Влад минуту стоял молча, обдумывая услышанное. От всего этого веяло чем-то родным и теплым, будто дымы и туманы отечества враз окутали факторию терпкими ароматами свежескошенных трав. Однако, что-то смутно терзало Влада. Вот он не первый год перемещается по бескрайним межзвездным территориям Великой России, но существ, подобных Всеславу, не встречал ни разу. Уж не из отшельников ли он? Случались ещё на местах разные секты, и не со всякими их фанатичными «братьями и сестрами» хотелось бы иметь дела.
― Всеслав, только без обид, но ты, часом, не из тех, которые «нет Бога, кроме Кузи»?
Ответом был раскатистый хохот из «макаронного взрыва» щупалец. Отсмеялся Всеслав нескоро. Юморной чувак, если такое обозначение вообще подходит к их расе.
― Уф, сплюнь, братец – родноверы мы. Дажьбожьи правнуки. Сам-то кому поклоны кладешь?
― Я православный нептунианского обряда.
― Еретик, значит.
― Молчал бы, язычник.
― Ха, а ты ничего – нормальный мужик, ― сквозь смех прорычал Всеслав. Веселые они, эти «полипы» калязинские. Только на вид уж очень странные. Всеслав будто прочитал мысли Влада:
― Не пойму, мужик, чего ты все напрягаешься. Россия – огромная страна, родной дом для тысяч наций, рас и разумных видов. Ты, будто в армии не служил.
Влад сразу понял, к чему клонит Всеслав. А ведь и верно – во время срочной службы в галактических войсках, он кого только не перевидал. Его дембельский альбом больше напоминал какой-нибудь древний фолиант-бестиарий и легко мог послужить популярной космоэнциклопедией разумных видов. Он понимающе кивнул:
― Служил, как положено – от и до. А ты?
― Шутишь? С моим-то плоскостопием – нет, как ни просился.
― А откуда про армию знаешь?
― Покупатели рассказывали. Обожаю армейские анекдоты. Например, тот, где к приезду генерала у одной планеты целый спутник перекрасили.
― Ну, во-первых, не анекдот, во-вторых – не спутник, а всего лишь астероид. А в-третьих – не верь всему, что тебе рассказывают.
Всеслав снова расхохотался, Влад составил ему в этом компанию. Несмотря на жуткий вид, этот парень был приятным собеседником и вообще… Он оказался настоящим русским. Влад подсознательно чувствовал какое-то душевное родство с этим, казалось бы, чудовищем. Приятно было понимать, что на безжизненном фронтире есть место, где можно поговорить с соотечественником. Однако, пора было отправляться дальше. Кредиты за корабль капали процентами, а прибыли пока не было.
Влад взял свою банку с чаем и задумчиво вздохнул:
― Эх, права была матушка-императрица: Россия – это не страна…
― Это вселенная, ― закончил знаменитую фразу Всеслав.
― Слушай, Влад, а то, может, останешься ненадолго. Скоро купальская ночь - устроим праздник. Я девчонок пригласил, на днях прилетят – познакомлю. У-у, красотки. Оставайся, угощаю.
Влад невольно вздрогнул, представив Всеславов идеал женской красоты. Нет, столько ему точно не выпить. Он тепло попрощался с новым другом, но, почти уже на выходе, остановился, заметив нечто удивительное.
― Слушай, друг, а это у тебя что?
― Открытка. Оставил кто-то.
― Неужели это…
― Да, она самая. Забирай, дарю на память.
― Спасибо, брат.
Спустя несколько часов, уже вернув корабль на запланированный курс, Влад положил на приборную панель открытку и бережно разгладил её ладонями. На куске картона мерцали красным зубчатые стены с высокими башнями, за ними высилась кипельная с золотой маковкой колонна «Ивана Великого». А ещё темные ели, голубая река, синее небо и восемь разновеликих столпов Покровского собора… Москва! Город городов и столица столиц.
С детства мечтал Влад побывать в Москве. Вспомнилось, как ещё глупым мальчишкой он с друзьями прятался в трюмах межпланетных грузовиков, искренне полагая, что город его мечты совсем рядом и любой корабль домчит его очень быстро. Их успевали вернуть ещё с орбиты. Ох, и влетало ему тогда от родителей. Однако, попытки не прекращались. Тогда его детский мозг не мог осмыслить величия и масштабов Родины. Влад вырос, стал путешествовать по Галактике на больших судах, но до Москвы так и не смог добраться. Она по-прежнему оставалась мечтой, сказкой, недостижимой целью. Россия оказалась неподвластна своими бескрайними пределами даже воображению взрослого путешественника.
Влад расчувствовался от осознания величия любимой России, от ощущения причастности ко всему этому великолепию. И детские воспоминания подкинули эмоций… В общем, на глазах неожиданно выступили слёзы. Капли в уголках глаз быстро застывали – такова уж особенность его вида. Влад быстро вытянул язык и раздвоенным кончиком слизал с глаз смолистые шарики. Потом положил открытку в ящик к сотням других красочных видов столицы и резво вскарабкался на потолок. Уцепившись сильным хвостом за спальную перекладину, он повис вниз головой, изготовившись ко сну. Теплое чувство покоя и радости охватило его от пяточных шпор до кожистого гребня на темени.
Автоматика отключила свет. Уже засыпая, Влад улыбнулся, вспомнив, что сдачу Всеслав ему так и не перечислил.
Понравилось? Добро пожаловать на авторский канал - там ещё много всего интересного. И спасибо за "лайки".