О том, как уральский промышленник стал итальянским князем, что общего у Бонапарта и Танкограда, где производились заряды для «Катюш» и ветродвигатели — в очередном эпизоде нашего промышленно-драматического сериала.
В начале второго десятилетия ХХ века в Российской Империи многим гражданам жилось туго. Особенно тем, кто в шинелях и с винтовками сидел в окопах под огнем крупповских пушек — на дворе стояла Первая мировая война, и наши части испытывали снарядный голод.
Гигантские (для того времени) масштабы сражений привели к тому, что страны-участницы мирового побоища очень быстро расстреляли наряды и лихорадочно налаживали новые производства осколочно-фугасных пряников, коими должны были угощать набегающих супостатов. И в будущем уральском Танкограде срочно стали строить завод, чьей главной задачей было производство артиллерийских боеприпасов. А принадлежало сие предприятие не кому-то, а князю Сан-Донато. Так звучал титул Павла Демидова —наследника промышленной империи, как и его дядя Анатолий — первый князь Сан-Донато.
Жительствовать Анатолий предпочитал не на суровом Урале, а в теплых европейских странах, где познакомился с носительницей другой известной фамилии — Бонапарт: Матильда Летиция Вильгельмина была племянницей самого Наполеона I и дочерью Жерома Бонапарта, младшего брата Наполеона и бывшего короля Вестфалии. Чтобы русский Демидов смог вступить в брак с представительницей столь звучной фамилии, тосканский великий герцог и выдал ему титул князя Сан-Донато (это по названию имения Демидовых в тех краях), который унаследовал его сын. В окрестностях Нижнего Тагила впоследствии появились станция Сан-Донато и одноименный поселок.
Итак, князь Сан-Донато, отдает приказ о строительстве завода и получает государственный тендер на поставку в армию 200 000 фугасных бомб для гаубиц. По 64 рубля за штуку — то есть сумма контракта составляет 12 800 000 рулей. Это царские рубли — в современном исчислении 16,4 миллиарда рублей. Так что демидовский потомок в своем итальянском поместье готовился стать одним из тех, кому война — не война, а мать родна.
И заскрипели пилы. Значительная часть Высогорского механического завода поначалу была деревянной, а между строений вместо тротуаров лежал бревенчатый настил. Единения с природой заводчанам добавлял подходящий впритык к заводу лес и озерца, уютно расположившиеся прямо на территории предприятия — их забыли или просто не успели осушить при строительстве. Добавьте к этому известную жестокую демидовскую дисциплину, 12-часовой рабочий день, тяжелый, часто ручной труд со взрывчаткой и прочие серьезные лишения для пролетариев в военное время — не удивительно, что на этом заводе активно действовали и имели поддержку революционные подпольщики. В итоге к 1917 году на заводе скопилось множество квалифицированных, но чрезвычайно революционных пролетариев.
В 1917 году власть на заводе перешла к совету директоров, свеженазначенных из числа пролетариата. Но многих трудовых подвигов при новом руководстве не случилось — производство встало. По официальной версии, из-за саботажа: буржуй Демидов и князь Сан-Донато в одном лице через доверенных людей на заводе подстроил пакости, чтобы собственность революционерам если и досталась, то в неисправном виде. А починить завод не успели — к Тагилу тогда подошли войска адмирала Колчака с намерением пересмотреть результаты национализации.
Тагильские пролетарии, в том числе многие труженики Высокогорского завода, с войсками Колчака сцепились крепко. За адмирала тогда стояло много опытных вояк — и суровые сибиряки, и бывалые, хоть и ушлые чешские легионеры. Советскую власть и пролетариев они из Тагила выперли. Последние жестокие бои шли за станцию Сан-Донато. Потом белых выгнали, гражданскую войну окончили, и началась в Тагиле, как и на всей Руси, индустриализация в советских масштабах.
В постколчаковское время Высокогорский завод перековал мечи на орала и вместо снарядов подрабатывал ремонтом вагонов и производством всякой железнодорожной всячины. Условия работы — не лучше, чем при царе. Темное, часто деревянное помещение с низкими потолками. Зимой холодно, летом жарко. Вручную выковывай и шуруй железяками по 20-40 килограммов весом. От пара, пыли и газа дышится как будто в аду, да еще глаза ест. Механизация труда? Электрические станки? Конвейер? Не, не слышали — все руками.
В 1923 завод вообще закрылся на консервацию, но через четыре года опять ожил. В 30-ые годы тут провели модернизацию, появилось современное оборудование, в том числе чешской фирмы «Шкода» (позже, когда немцы захватят Чехию, заводы этого концерна будут вовсю работать на рейх, а противостоять их изделиям будут уральские железки, в том числе и сделанные на Высокогорском заводе, на станках той же марки). А когда в стране вошла в моду шпиономания, завод остался почти без опытных менеджеров — руководство пошло по политическим статьям. И все равно... Пятилетний план развития, необходимость догнать и перегнать капиталистические предприятия. Вперед, к победе коммунизма.
Но настал июнь 1941 года, началась Великая Отечественная война. 2000 рабочих ушли на фронт, а заменять их пришлось женщинами, детьми и стариками. По случаю войны вернули 12-часовой рабочий день, а руководство перевели на казарменное положение — начальники жили на заводе. Высокогоский завод опять производил снаряды, причем не только обычные артиллерийские, но и реактивные — к знаменитым «Катюшам». Около семи миллионов снарядов за всю войну — планы производства выполнялись и перевыполнялись. Причем, во многом это заслуга 12-летних пацанов, которые работали в то время на заводе. Им не хватало роста чтобы дотянуться до станка и приходилось работать стоя на подставках.
Кроме адского многочасового труда — уход за ранеными. В подшефных помещениях завода размещался госпиталь. Скудный паек, который дополняли хвоей, щавелем и другими скупыми дарами уральской природы. Не хватало не только еды, но и одежды, средств личной гигиены. Заводская дезинфицирующая камера и баня работали круглосуточно. А на заводских мощностях размещались еще и эвакуированные предприятия, с ними прибывали люди со всех концов СССР. Всю войну люди проработали тут в тяжелейших условиях, иногда умирая прямо на производстве.
Дальнейшая история Высокогорского механического завода стандартна как для уральских, так и вообще для советских предприятий. Послевоенная страна нуждалась буквально во всем. Поэтому, продолжая выпуск товаров военного потребления, высокогорцы стали производить мирные товары. Вот краткий и далеко не полный перечень того, что в разные годы тут производилось: двигатели внутреннего сгорания, пастеризаторы, мясорубки, электродуховки, ветродвигатели, плуги, грядоделатели, стиральные машины.
Государственные контракты, тысячи рабочих, постоянная модернизация оборудования и рост объемов производства. Если когда-то тут все начиналось с бревенчатых цехов, то после войны выросло огромное предприятие размером с небольшой город. И как и для многих заводов, особенно связанных с производством военных товаров, все рухнуло в начале 90-sх. Резкое сокращение оборонного заказа здесь ощутили еще во времена перестройки, на закате советской эры. А к моменту краха СССР тут и вовсе забросили производство артиллерийских снарядов, а из военного производили только противотанковые гранаты. Потом и их производство сошло на нет. Завод остался без госзаказов и шел ко дну. На нем пытались наладить крупные предприятия по производству разных мирных товаров — мебели, посуды, электропилы… Но успехом эти начинания не увенчались. Кое-как протянув до 2003 года, завод начал процедуру банкротства.
Сейчас от былого промышленного мастодонта, поставлявшего боеприпасы на две мировые войны, осталось мало. Разве что ворота с именем завода и орденом Ленина напоминают о его трудовых подвигах. На территории бывшего Высокогорского механического завода разместились не менее десятка самых разных предприятий — тут и металлолом принимают, и мебель понемногу делают, и склады со всякой всячиной держат. Даже китайский ресторан есть. А вот завода как единого целого нет. Часть его помещений надстроили и облагородили. Некоторую часть забросили, а входы в эти склепы промышленной истории замуровали и заварили, чтобы не шлялись там любопытные. Многие старожилы Тагила по памяти еще называют все это скопление ВМЗ (Высокогорский механический завод). Но на самом деле это еще одна могила некогда мощной уральской промышленности. Просто обжитая.
Раньше тут была настоящая Мекка для любителей заброшенных зданий, но сейчас те из них, что не используются арендаторами, замурованы. Но еще пару лет назад тут была масса обломков старой жизни завода.