Почему Мэрил Стрип не поела блинов, мистическая встреча с Суриковым и другие факты о Масленице в фильме Никиты Михалкова
Этот фрагмент из фильма будет вдохновлять нас всю неделю - 12 февраля началась Масленица!
1. Американскую авантюристку Джейн, в которую влюбились и генерал Радлов (актёр Алексей Петренко) и юнкер Толстой (Олег Меньшиков), в фильме сыграла британская актриса Джулия Ормонд. Работа над фильмом шла более 10 лет (если считать с возникновения замысла), а на экраны он вышел в 1998-м. Но в 1980-х режиссёр фильма Никита Михалков неоднократно рассказывал в интервью, что роль Джейн написана для... Мэрил Стрип.
Не сложилось: актрисе сделали предложение, но положительного ответа так и не дождались. Впрочем, к 1996-му году, когда наконец приступили к съёмкам фильма, Мэрил Стрип уже и "выросла" из роли: ей было уже 47 лет, а она, к счастью, не из тех актрис, которые молодятся на экране до последнего.
2. А генерала Радлова должен был играть Юрий Богатырёв - один из любимейших актёров Михалкова. Но Богатырёв внезапно умер в 1989 году, ему был всего 41 год. Алексей Петренко с ролью Радлова справился блестяще. К сожалению, и он уже не с нами: Петренко умер год назад, 22 февраля 2017 года.
Пожалуйста, не повторяйте в реальной жизни эпизоды из этого фрагмента - "национальную русскую забаву - распитие водки" и прочее:)
3. Сами съемки масленичного эпизода тоже были опасными трудными. Снимали на Новодевичьем пруду в Москве. Как положено - именно в феврале. Реальность отказывалась изображать суровую русскую зиму: температура воздуха была +12-13 градусов! Такой невероятной оттепели на Масленицу не было сто лет. Пришлось тратиться на тонны искусственного снега и поливать жидким азотом изрядно подтаявший лёд, чтоб актёры вместе с декорациями не ушли под воду.
Из воспоминаний Никиты Михалкова:
В кино, как правило, все наоборот: Масленица в феврале – плюс тринадцать градусов, а в марте нам Петренко у проруби снимать, а на улице минус семнадцать, да с ветерком, да с метелью. Вот тут-то и понимаешь, что такое – русский артист. Снимаю шляпу и низко кланяюсь. Ведь если бы один дубль, а тут три; вот тут и выясняется – кто чего стоит.
4. Никита Михалков всегда мечтал снять фильм о Сибири, чтобы отдать дань корням (его предки родом из Сибири) и конкретно одному из них - своему прадеду, художнику Василию Сурикову.
С Суриковым у режиссёра история вышла почти мистическая.
Из воспоминаний Никиты Михалкова:
Без уверенности, без вдохновения такой картины не поднять. Где черпать их, где найти? Самое главное, что никто тебе в этом не поможет, это как болезнь – сам не осилишь, ничто не спасет. Время шло, а душа была пуста. За день до съемок, дойдя почти до полного отчаянья, я решился на странный шаг. Я попросил Людмилу Павловну Греченко (директора Дома-музея Василия Ивановича Сурикова в Красноярске) разрешить мне переночевать в доме прадеда. Она разрешила. Где, думал я, можно черпать силу духа, мощь темперамента, как не в доме великого русского художника, одного из лучших наших исторических живописцев. Я не могу объяснить, чего я ждал от этой встречи, но это была последняя надежда. Меня положили в комнате моего двоюродного прадеда Александра, брата Василия Ивановича, на которого, говорят, я очень похож. Это была жуткая ночь. Дом не принимал меня, он кряхтел, вздыхал, стонал. «Кто это? Почему этот человек здесь?» – наверное, думал дом. Я промаялся до шести утра, в шесть я провалился в сон, в семь меня разбудили, и странно, я был бодр, абсолютно спокоен и свеж. Горячий чай в доме прадеда, с сибирскими шанежками – и все; не оглядываясь, без всяких сомнений, я нырнул в фильм длиною в три года.
Один из центральных и сложнейших эпизодов фильма – «Масленица». Когда мы начали к ней готовиться, особенно когда начали снимать, я вдруг понял тот потаенный смысл, по которому Господь привел меня в ту ночь в дом прадеда. Суриковская цветовая насыщенность, буйство красок, энергия цвета, его живописная пульсация – все это должно было ожить в эпизоде народного праздника. И здесь было важно все – костюмы, лица, точность и сочность деталей, пластика движения камер, и при этом осознанное мною, хотя и рискованное движение к так называемому «лубку», который по сути дела и является частью народного духа, натуралистической экзотикой, за которую меня так часто крыли в прессе…
Взятие снежного городка - народная игра, которая тоже была частью масленичных гуляний: соревнующиеся пытались разрушить стену, сделанную из снега, облитого водой.