СОКРОВИЩЕ

СОКРОВИЩЕ. ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РОМАН.
Публикуется по главам ежедневно.

Автор: Николай Соснов

Читайте в журнале Покет-Бук Пролог, Главу 1, Главу 2, Главу 3, Главу 4, Главу 5 романа "Сокровище".

ГЛАВА 6. ПОБЕГ

Устав разглядывать безлюдную дорогу, пожилой стражник на вышке обратил взор к поселку. Плотная застройка мешала осмотру улиц, но он все же заметил спешащего куда-то угловатого подростка. Еще не мужчина, однако, уже не ребенок. Афанасий Дерюгин. Время нерабочее, в пределах поселка парень свободен. Наверное, на свиданку спешит.

Вспомнив собственный возраст, стражник горько усмехнулся и постарался выбросить из головы плотские вожделения. Удастся ли сегодня выкурить дурман-травы? Порция есть, хотя последний завоз состоялся осенью. Скорей бы новая поставка. Вдруг на сей раз Елисея не пошлют к ним? У кого тогда прикупить? Вот о чем следует подумать.
Вечером в воскресенье был черед Афанасия дежурить в доме судьи. Однако, парень после беседы с друзьями не пошел сразу в дом Дормидонта Ивановича, а заглянул сначала к знахарке за новым запасом отвара целебной травы.
Бабка Агафья обитала в халупке у пустыря, где староста разрешил ей разбить огородик лекарственных растений. Бабку поселяне уважали и побаивались. Не то что поссориться, а заговорить с ней неласково решились бы пожалуй только начальники.

В пятьдесят пять Агафья трудиться иначе, как на поприще врачевания, не могла. Дело свое знала крепко, пришедших встречала ласково. Без разговоров, кряхтя и припадая на левую ногу, ковыляла к лежачему больному, чтобы провести бессонную ночь у его ложа.
И все равно дом Агафьи обходили стороной. Отец Афанасия не составлял исключения. Когда сын однажды случайно проговорился, что беседовал со знахаркой о средствах против тли, в глазах Алексея Андреевича промелькнула тревога. Он попросил без крайней необходимости не общаться с бабкой Агафьей.
- Почему? - удивился мальчик. Отец не смог ответить внятно, лишь пробормотал, что бабка Агафья собирает не только полезные травы.
У покосившейся потемневшей от времени двери, бросив грызть кость, ворча и виляя хвостом, ноги Афанасия вылизала скрашивающая одинокое существование старухи Тявка, маленькая лопоухая собачонка с черной спиной и белым животом. Тявку из-за размера староста отказался включить в поселковую тревожную свору и кормить за счет общины, поэтому она доедала остатки небогатой Агафьиной трапезы. Статус вольной собаки не мешал ее участию во всех делах и затеях своры, животные людских установлений не понимали, грозить им всемогущим Господином Небес бесполезно.
- Кто там? - окликнула бабка Агафья, услышав ворчание Тявки.
- Агафья Юрьевна, это я, Афанасий Дерюгин, от Дормидонта Ивановича за травой.
Мягкий уютный свет тускнеющего дня не проникал в хибару знахарки. Сразу за порогом Афанасия ждала та же полутьма, какую он застал и в прошлый приход. Последние месяцы знахарка старалась как можно реже появляться на свету. Голос Агафьи Юрьевны из наиболее темного угла направлял молодого человека по недовольно скрипящим половицам между свисавших с потолка пучков сушеных трав и связок корешков к замызганному следами бесчисленных отваров столу. Удушающий запах — плод смешения ароматов кипяченых, жареных и протертых стеблей, соцветий и других частей растений — давил на грудь, вызывая холодный озноб.
Юноша первый раз по-настоящему вошел в жилище знахарки. В прежние посещения Агафья Юрьевна не пускала его дальше порога, почти сразу выводя для беседы на воздух. Обласканная ею Тявка визжала и бесилась от радости, путаясь под ногами и мешая говорить. Тем не менее, внутреннее убранство обиталища знахарки казалось почему-то знакомым.
- Сильно дурно тебе? - спросила бабка Агафья.
- Нет, не очень, - соврал Афанасий. Глаза постепенно привыкали к скудному освещению, ломтиками пробивавшемуся сквозь щели в ставнях. Это облегчило путь по неожиданно большой для такого маленького домика комнате. Афанасий наконец добрался до стола, где среди посуды и остатков жареного кролика нашел горшок с отваром.
- Растолстела я, разленилась, - рассуждала бабка Агафья. Афанасий различил знакомые очертания типичной лежанки, грубо сбитой местным плотником. - Ничего не хочется. А ведь где работно, там и густо, а в ленивом дому пусто. Что в котел положишь, то и вынешь.
- Лень подняться, - продолжала ворчать знахарка. - Подойди-ка, помоги.
Афанасий приблизился и подставил плечо. Опираясь на парня, бабка Агафья проковыляла в другой угол комнаты, нашарила что-то на полке и неожиданно сунула в карманы рубахи Афанасия сверток, ловко связанный из двух небольших листьев лопуха, а также круглую глиняную баночку, плотно прикрытую деревянной пробкой. Юноша сразу же испуганно полез в карманы. И баночку и пробку Афанасий легко узнал. Баночка его собственной работы, а пробку, наверняка, залихватски в четыре движения обработал Костя.
- Когда будет пир, тогда и гость. Бери, в июле пригодится! - приказала старуха, вдруг приблизив к Афанасию сморщенное лицо. Крючковатый нос ткнулся ему в щеку. В это мгновение Афанасий вспомнил, где видел комнату знахарки — на картинке в книге сказок! Это была иллюстрация, изображающая жилище Бабы-Яги. Неприятный холод, мурашками бегающий по груди, превратился в лед. Афанасий, засовывая подарки назад в карманы и пятясь, отошел к двери. Переступив порог, он опрометью кинулся прочь. Вслед полетел каркающий смех бабки Агафьи, сопровождаемый радостным лаем Тявки.
Афанасий пробежал путь от дома знахарки до дома судьи в два раза быстрее, чем обычно. Встретившийся по дороге мясник Николай Яковлевич, увидев мчащегося с горшком в руках парня, хотел спросить «Что, совсем плох судья?», но не успел. Афанасий пронесся мимо как порыв ветра. Остановился он, лишь вбежав в жилище законоведа.

Захлопнув дверь, Афанасий присел на пол. Дыхание слегка сбилось, в ушах немного шумело, но в целом Афанасий чувствовал себя хорошо. Внезапная вспышка страха, однако, до конца не прошла, сменяясь потихоньку смутной тревогой. Печатная копия черно-белого штрихового рисунка, сотворенного незнакомым художником прошлых веков, зримо воплотилась в хибарке знахарки. Память Афанасия услужливо подсунула картинку в неподходящий для серьезного размышления момент. Теперь он сидел, остановив невидящий взгляд на противоположной стене и переживая вновь и вновь миг осознания невозможного тождества двух комнат — рисованной и реальной.
Так сидел он некоторое время пока не начал двигать голову. На глаза попалось нечто непривычное. Взор юноши упал на перевернутый табурет, резко и обидно выделяющийся на фоне уютной благоустроенной горницы. Но нет, табурет был не одинок в своей неблагодарной судьбе жертвы людского безразличия. Недалеко лежал еще один, а у двери в спальню Дормидонта Ивановича сиротливо валялся башмак.
Афанасий удивился беспорядку. Удивление напомнило причину прихода. Афанасий отнес горшок с отваром к очагу и развел огонь.
У судьи как начальника никогда нет недостатка в дровах. Одной из привилегий начальства являлось право при желании готовить пищу на дому, тогда как остальным жителям запрещалось использовать очаг иначе как для отопления зимой. Приходилось относить продуктовую месячину в поселковую поварню, питаясь из общего котла.
Пока подогревался отвар, Афанасий попытался прибрать комнату, но тут из-за дверей спальни донесся еле слышный шепот судьи. Наставник, обнаружив приход ученика, пытался позвать его к себе осипшим от простуды голосом. Афанасий поспешил к ложу учителя, намереваясь осведомиться о здоровье, выслушать указания, а заодно спросить о причинах беспорядка.
Однако, попытка Афанасия заговорить вызвала у Дормидонта Ивановича необъяснимый приступ раздражения.
- Господи, где ты ходишь? - заворчал старик. - Что за привычка опаздывать именно тогда, когда нельзя терять ни мгновения?
Афанасий ни разу еще не опаздывал и хотел сказать об этом, но наставник не дал ему говорить:
- Молчи. Разговоры потом. Вызови сюда Иринку и Костю. Беги к Иринке сам, а за Костей по пути пошли какого-нибудь постреленка. Срочно, одна нога тут, другая там! - Старик нетерпеливо махнул Афанасию, указывая на дверь.
Афанасий опомниться не успел, как снова бежал по поселку. У дома тетушки Рады, младшей сестры отца, юноша поймал за шиворот носящегося туда-сюда с палочкой мальчика. Ребенок, грызя ногти, выслушал указание и унесся прочь.
К дому отца Сергея Афанасий подходил с должным почтением. Как бы ни торопил Дормидонт Иванович, а врываться к священнику стремглав не полагалось. Впрочем, входить в дом не понадобилось. Иринка как раз возвращалась, задержавшись, видимо, за болтовней с девчатами.
Когда трое учеников собрались у постели Дормидонта Ивановича, лежавший под одеялом старик удовлетворенно хмыкнул, но сразу же посерьезнел и заговорил не терпящим возражений тоном, уложив в каждое слово вес горы:
- Немилосердно поступает судьба. Капитон, змея подколодная, пронюхал о наших делах. Распустили языки — теперь будем лизать раскаленные угли!
Ответом на ужасное сообщение стал общий испуганный вздох друзей.
- Как он мог узнать? - спросил Костя.
- Подслушал ваш разговор у реки, — просто ответил учитель.
- Что будет с нами? - Ноги Иринки подкашивались от волнения, она вынужденно присела на краешек постели.
Законовед открыл рот, намереваясь продолжить, но закашлялся. Спазмы сотрясали его несколько минут. Ученики беспомощно наблюдали страдания наставника. Наконец, кашель утих. Дормидонт Иванович, высморкавшись, обмяк.
«В сущности дети», - думал он. - «Птенцы, выброшенные из гнезда в полет. Или полетят или погибнут».
- Ученье — красота, а неученье — слепота. Зрячие князю и императору ни к чему. За нарушение запретов вас вышлют из поселка в гиблое место на тяжелую работу. Родные будут думать, что вы казнены. Князь бы и казнил, да в Империи жалеют рабочую силу. Мор забирает слишком многих.
Иринка с жалостью взглянула на изможденного болезнью и высушенного годами старика.
- Вы двигаетесь еле-еле, - сказала девушка. - Не сумеете работать, тяжелый труд убьет вас. Вам надо бежать из поселка, Дормидонт Иванович.
- Эх! - почти простонал старый просветитель. - Не мне надо бежать, дочка, а вам! Куда я побегу, сама говоришь, что хожу-то еле-еле. Столько лет позади. Что наткалось, напрялось, то в приданое досталось. Приданое у меня тяжелое, не поднять.
Расхаживавший туда-сюда Костя остановился и с негодованием сказал учителю:
- Мы вас не оставим!
- Обо мне позаботятся друзья из Столицы, - твердо ответил старик. - Добьются, чтобы последние годы жизни я провел у них под надзором. Мне в любом случае осталось недолго.
Афанасий видел, что Дормидонт Иванович врет, нет у него никаких друзей в Столице, а если были когда-нибудь, то давно кончилась та дружба.
- Слов у нас всех перебор, а дел - недохватка. Нужно действовать незамедлительно, - продолжал учитель. - Иначе погибнете. Знаю, нелегко расставаться с домом, с семьей, но расстаться придется, все равно, уйдя из поселка или будучи высланными из него. Приняв решение узнать больше о мире, вы согласились принести в жертву многое. Так пусть жертва не будет напрасной. Оставшись на воле, позже дадите знать родителям и друзьям, что живы. Им лучше пока ничего не знать. Незнание — гарантия безопасности.
Длинная речь вызвала очередной приступ кашля. Однако, в этот раз наставник кашлял недолго. Он вопросительно смотрел на учеников, те переглядывались меж собой.
- Хорошо, - наконец ответил за всех Афанасий. - Поспешим, а то Капитон, наверное, уже докладывает старосте.
- Нет-нет, - довольно улыбнулся старый учитель. - Капитон — глупенький мальчик. У него совесть — дырявое решето. К тому же он не знает о тайных запретах. Он, видимо, решил, что староста ограничится выговором или назначением сверхурочных, а хотел вам сурового наказания. Капитон донес лично мне, а я позаботился вылечить его от глупости.
- Что вы сделали? - поинтересовался Костя.
- Сам я ничего не мог сделать. Все сделал Капитон. Я приказал ему привести ко мне надзирателя Авраама Дулина, но не говорить тому ни словечка. Дулин пообщался со мной наедине, получив приказ оглушить Капитона, связать и сунуть в мой сарай, да помалкивать, ибо страшная тайна. А утром я смотрителю сообщу сам обо всем. Дулин, что? На чьем возу сидит, того и песенку поет. Он все исполнил в точности.
Афанасий понял, что беспорядок в передней — результат захвата Капитона Дулиным.
Костины глаза возбужденно и мстительно заблестели:
- Прибьем Капитона, делу конец, и уходить не надо!
Иринка пораженно взглянула на друга, а законовед спокойно спросил:
- Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь. Ты сможешь нарушить Божью заповедь? Убьешь человека как беспомощную козу? А в чем он виноват? В том, что хотел донести о нарушении Закона Божьего?
Костя сразу скис, на щеках красными пятнами отразилось смущение.
- Не смогу, - пробормотал парень. - Хотя надо бы для спасения.
- Дело верши, да не спеши. Убийство не поможет спасению, - возразил ему Афанасий. - Дулин тоже знает кое-что. Как Дормидонт Иванович объяснит смерть или исчезновение крепко связанного Капитона? Поднимется шум, начнутся поиски и расспросы. Нет, давайте кончать болтовню и убираться отсюда. Дормидонт Иванович, куда идти и что делать?
- В первую очередь спуститесь в погреб и принесите сюда три свертка и три большие сумки. Затем заберите бумаги, перья, чернила, кисти, краски, книги и карты.
Учитель, подробно рассказав как найти спрятанные в погребе вещи, снова зашелся в кашле. Пока Афанасий и Костя возились в погребе, Иринка напоила старика целебным отваром. За месяцы учебы Дормидонт Иванович стал ей ближе, чем даже отец Сергей. Отцу Сергею девушка теперь не могла рассказывать все, это отдалило ее от священника. Конечно, отец Сергей сохранил бы секрет, однако, велел бы прекратить запрещенное учение.
Принесенные юношами огромные сумки показались Иринке очень необычными. Она привыкла к бесформенным мешкам и мешочкам из льна, а сумки Дормидонта Ивановича прямоугольной формы и сделаны из жесткой толстой кожи серого цвета. Нарочно прикрепленные к ним лямки позволяли, как сразу поняла девушка, носить груз за плечами.
Содержимое сумок привело Иринку в состояние легкого ступора. Ребята извлекали из них предметы, один дороже другого. Наставник пояснял их предназначение. Спохватившись, Иринка от наблюдения перешла к участию в изучении.
Переживания троих друзей на время уступили место любопытству. Каждая сумка вмещала в себя почти одинаковый набор продуктов питания, предметов гигиены, вроде мыла и полотенца, смену одежды и различные приспособления.
Половину места в сумках занимали сушеные продукты: картофель, фасоль и козлятина. Кроме них имелся небольшой запас ржаных хлебцев и крохотные свертки соли. Недоумение вызвали найденные на дне сумок разноцветные коробочки с загадочными значками. Иринка пощупала одну. Коробочка оказалась твердой и холодной как камень.
- Тоже пища, - сказал Дормидонт Иванович. - Вам предстоит идти целый месяц, сушеной еды хватит на неделю. В каждой коробочке двадцать кусочков особой пищи. Лет сто назад предшественники моих друзей накопили некоторый запас. Один кусочек на один день. Капните на него водой и сразу глотайте. Открывается коробка вот так.
Старик, взяв в руку одну из коробочек, трижды потер пальцем похожий на кривого жука знак. Одна из стенок коробочки, раскрывшись, вывалила на ладонь учителя маленький оранжевый кубик. Законовед вернул кубик на место, коробочка тут же закрылась.
- А они не испортились за столько лет? - с опаской уточнил Афанасий.
- Они не портятся, - уверенно успокоил его Дормидонт Иванович. - И еще сто лет не испортятся.
Афанасий с невольным восхищением подумал о людях прошлых веков, творивших по воле Божьей несомненные чудеса. Тем временем, наставник, указав на наличие кремня, кресала, бутылок с жиром и ветоши для факелов, перешел к показу швейных и рыболовных принадлежностей. Его ученики первый раз в жизни видели металлические иглы, булавки и крючки. Как завороженные не могли они наглядеться на потрясающее богатство, доступное лишь для избранных баловней судьбы. Металл в поселке дорог и используется исключительно при изготовлении и ремонте важнейших инструментов.
Свертки также таили в себе новые открытия: куртки той же кожи, что и сумки, с пришитыми к ним у ворота шапками-капюшонами и множеством застегивающихся на костяные пуговицы кармашков; кожаные же штаны с карманами снаружи и внутри штанин; легкие и теплые шерстяные свитера; высокие кожаные ботинки.В свертках еще имелись кожаные пояса с ножнами. Костя вынул из ножен дорогой железный нож, что после увиденного никого не удивило.
- Нынче лето, - удивилась Иринка, - а вы нас наряжаете в теплое.
- Шагать придется через горы, там всегда прохладно. - объяснил Дормидонт Иванович. - К тому же ночи у нас даже летом холодные, так что одежда пригодится.
- Это беззвучный свисток, - учитель показал дырчатый белый кругляш из напоминающего кость материала. - Не спрашивайте, как он устроен. Я и сам не знаю. Свистните, и на других свистках на расстоянии до десяти верст засветится красный огонек в форме стрелы. Острием она укажет в сторону подавшего тревогу. Аще потеряете друг друга в лесу, свистки помогут найтись.
Наставник дунул в кругляш, на свистках в руках Афанасия и Иринки тут же зажегся указатель на Дормидонта Ивановича.
Учитель еще какое-то время пояснял назначение таких предметов как деревянные фляги, связки прочных шнуров, кусачки и некоторые другие, потом сказал:
- На остальное времени нет. Займемся картой. Покажу путь к горному дому моих друзей. Вас там примут как своих, даю слово. Но сначала выньте еще свертки из-под ложа.
Парни, натужно кряхтя, передвинули лежанку вместе с учителем, сняли половицы и достали железные топорик, лопатку и котелок.
Исследование предполагаемого маршрута по карте не заняло много времени. Ученики Дормидонта Ивановича, пусть и чисто теоретически, знали как с помощью чужого чертежа ориентироваться на местности. Черная линия маршрута шаталась меж скал, болот, лесных озер и речушек, но в общем вела к определенному пункту в горах.
- Чтобы не утонуть и не наткнуться на уже известные опасности, идите строго по разведанному безопасному пути, - убеждал наставник молодых поселян. - Жаль, карта одна, по-хорошему надо бы каждому дать копию на всякий случай.
Афанасий, недавно переживший потрясение от воплощения сказки в реальность, вдруг заметил, что путь проложен по той самой запретной части леса, где по местным представлениям жили демоны. Он обратил на этот факт внимание остальных. Тягостное молчание учеников обрушилось на Дормидонта Ивановича. Сомнение, неуверенность, вернувшийся страх, — все легко читалось на лицах подростков, замерших в ожидании мнения мудрого пестуна.
- Послушайте, - начал законовед, тщательно подбирая слова, - хорошо, что Афанасий заговорил про лес. Я и сам собирался. Демонов в лесу нет. Демоны всего лишь россказни для простофиль, надежный способ выбить из людских голов мысль о побеге в ту сторону и одновременно уберечь глупцов от опасных прогулок. Трус ведь дурней дурака. Дорога к моим друзьям в горы полна опасностей, в первую очередь враждебных человеку животных. По-хорошему вас должен сопровождать опытный охотник, но нет возможности его вызвать. Большое счастье, что мне хватило ума заранее приготовить снаряжение для немедленного побега. Проложенный путь почти безопасен. Не отклоняйтесь от него. Тогда шанс наткнуться на неприятности минимален.
Афанасий отошел от постели и прислонился к стене, погрузившись в невеселые мысли о предстоящем путешествии. Наставник продолжил рассказ о маршруте, предлагая место перехода реки там, где наименьшее количество подводных костяных капканов. Костя, участвовавший в изготовлении и наладке капканов, сказал, что знает, как пройти безопасно.
- А как мы пройдем через лес ночью? - спросил он. - Обозначенных на карте приметных мест не видно и саму карту не разглядишь.
- Карту разглядим с факелом, - вмешалась Иринка.
- Вот что, - сказал законовед, подумав немного, - первый отрезок пути довольно прямой, так что можно ориентироваться по луне. На наше счастье она полная, облаков сегодня, как я слышал, нет. В лесу луну плохо видно, но все-таки сможете разглядеть. Не надо идти всю ночь. Сделайте так. Выйдя из реки, встаньте в ряд друг за другом так, чтобы луна была точно по правую руку. Начинайте движение и отсчитывайте про себя шаги. Как насчитаете четыре тысячи, остановитесь на отдых до рассвета. Через каждые полверсты проверяйте, где примерно находится луна. Она все время должна быть справа. Потом идите только днем по карте.
Карту путешествия свернули в трубочку, завязали в кусок кожи и определили в Костину сумку. Костю Дормидонт Иванович назначил проводником, поскольку тот лучше других схватывал суть обозначений на карте и казался старику самым практичным из троих. Прочие карты, сложив квадратами, запихнули в сумки Афанасия и Иринки. Книги разделили поровну.
Переодевшись, путники взгоромоздили на себя сумки. Иринка ойкнула под тяжестью. Пришлось перекладывать часть ее груза в сумки парней. После перераспределения девушка успешно прошлась по спальне с сумкой за плечами.
«Этого я не предусмотрел», - сокрушенно думал просветитель. Ребята не белоручки, но одно дело ремесленный труд и совсем иное стокилометровое путешествие по пересеченной местности с серьезным весом за спиной. Потянут ли? Будь они земледельцами, Дормидонт Иванович волновался бы меньше.
- Экономьте еду и воду, - дал он им последнее наставление. - Разные случайности могут затянуть поход. И не распускайте языки при встречах с незнакомцами. Несмыкающиеся уста хуже щели в стене.
Они выстроились у его постели, смешные в непривычном кожаном облачении, готовые встретить опасность и страшащиеся сделать шаг в неизвестность. Самые любознательные в поселке, несомненно предназначенные Богом к изучению своего творения, а власть держащими — к нелепой судьбе рабов на тупой убивающей быстрее мора работе.
Прощание оказалось коротким и неловким. Ученики расставались с учителем навсегда и знали это, хотя каждый делал вид, что верит в обещание будущей встречи. Иринке притворство далось труднее, чем юношам, но и она смогла удержаться от слез и прочих неуместных порывов.
Они ушли, притворив дверь. Спальня погрузилась в тишину, но эхо молодых голосов еще долго отдавалось в ушах Дормидонта Ивановича. Вот и все. Пора позаботиться о себе.
Законовед ясно видел безвыходность положения. Семья воюет, а одинокий горюет. Попасть в руки гридей и надзирателей значило заведомо решиться на предательство. В молчанку с ними не поиграешь, растянут на дыбе — запоешь. Самоубийство Дормидонт Иванович даже не рассматривал как выход. Большего несчастья, чем наложить на себя руки, ему трудно и представить. В Последнем Завете о самоубийстве говорилось: «Не делай себе никакого зла ибо все мы здесь».
Оставалось лишь одно средство — побег. Не стесняя собой детей, уйти самостоятельно.
Отбросив одеяло, Дормидонт Иванович встал и кое-как оделся. Отдохнув немного, вышел из спальни. Затем взял одеяло, немного еды, остатки отвара, бутыль воды и покинул дом, шепча на ходу молитвы, прерываемые кашлем. Только бы не услышали проклятый кашель, не заподозрили чего-то. Топал он тяжело, еле переступая больными ногами и часто остнавливаясь то для краткого отдыха, то поправить наспех и неудобно замотанные портянки, то прислушаться к ночной тишине поселка.
Хоть Дормидонт Иванович редко выходил из дому, собаки признавали его и не лаяли. Без малейших препятствий он доковылял до единственной спущенной на воду у рыбачьего причала лодки. Отвязав утлое суденышко, старик улегся на дно. Река унесет его далеко на юг, прочь от поселений, в нечистые земли, где безжалостная невидимая сила уносит в царство смерти еще скорей, чем болезнь преждевременного старения или мор. Ну и пусть. Дормидонт Иванович отдался на волю Господа и уснул, не заметив, что усилившийся ветер гонит по небу облака, грозящие заслонить луну.

Нравится роман? Помогите автору освободить время и создать условия для работы. Поддержите творчество Николая Соснова денежным переводом с пометкой "Для Николая Соснова".

Седьмая глава романа "Сокровище" будет опубликована завтра в среду 17 января.

Подпишитесь на канал Покет-Бук, чтобы не пропустить новинки!