Меняющийся политический климат в Центральной Азии может оказать благоприятное влияние на решение многих внутренних проблем. Об этом говорит решение Казахстана и Узбекистана провести в 2018 году встречу на высшем уровне по проблемам Аральского моря.
Прошло четверть века, как был создан Международный фонд спасения Арала, который пока остается единственным механизмом решения проблем высохшего моря в регионе. «В этой связи мы (президенты Казахстана и Узбекистана. – Ред.) подтвердили единство наших позиций по необходимости активизации деятельности фонда», – сообщил в сентябре Нурсултан Назарбаев. Его встреча с узбекистанским коллегой Шавкатом Мирзиёевым обещает стать незаурядной, т.к. серьезно обсуждать судьбу Арала и не поднимать вопрос водных ресурсов в Центральной Азии – невозможно.
Об этом говорит состоявшийся в октябре визит спикера Сената Казахстана Касым-Жомарта Токаева в Узбекистан, где обсуждались меры «относительно совместного рационального использования водных ресурсов Аральского бассейна». Проблема высохшего моря и его реабилитации охватывает широкий круг вопросов, решение которых многие годы откладывалось. А это и план совместных действий в пустынной местности, и мероприятия, направленные на модернизацию дамбы в проливе Берга. И здесь нет ничего удивительного, поскольку экологическая катастрофа носила масштабный характер. Она затронула разные сферы общества, экономики, а после развала СССР и появления новых государств – и политики. Расточит ли вода камень в этот раз? И вернется ли море к прежней береговой линии?
Еще в 1960-е годы Аральское море входило в число крупных внутренних водоемов планеты. По размерам оно уступало только Каспийскому морю, озеру Верхнее (Канада) и озеру Виктория (Африка). Площадь Арала в тот момент достигала 68,9 тыс. квадратных километров. В такое пространство могла свободно поместиться Латвия, не говоря о маленьких государствах Европы. Все это осталось в прошлом, сегодня на месте крупного водоема образовалась непригодная для жизни пустынная местность.
Об аральской катастрофе долгое время широкая общественность не знала. Занавес тайны приоткрыли только в годы перестройки. Вначале с трибуны о ней сообщили власти, потом в зону экологической катастрофы отправились представители творческой интеллигенции, и наконец Арал показали на большом экране в культовом фильме «Игла» с Виктором Цоем в главной роли. Однако ни кино, ни агитационная кампания не повлияли на судьбу Арала, которая катилась в тот момент по наклонной плоскости. В конце 80-х годов море распалось на Большой и Малый Арал. А в новом столетии оно совсем обмелело, потеряв 90% своей площади, остаток составил 8,3 тыс. квадратных километров.
Причиной экологического бедствия стала хозяйственная деятельность человека. В 60-е годы страна увлеклась мегапроектами: строили тысячекилометровые каналы, перекрывали реки, осваивали целинные и северные земли. Человек активно вмешивался в жизнь природы, бросал вызов ее силам и вел себя чрезмерно самоуверенно. Тенденция коснулась рек Амударьи и Сырдарьи. Часть их стока направили на поливные работы. Ежегодный приток воды в море в итоге снизился с 60 кубокилометров в 60-х годах до 12,7 кубокилометра к началу 90-х. Сказывалось увеличение площади поливных полей с 4,1 млн. гектаров (1960 г.) до 7,4 млн. (1990 г.), а также выращивание влаголюбивых растений – хлопка и риса.
Природа не прощает ошибок! Море стало быстро сокращаться, оставляя высохшее дно, на котором оседала не только морская соль, но и пестициды, вымытые с полей речной водой. Пыль поднималась ветрами и разносилась на расстояние 300-500 километров, неся опасность здоровью людей. Они стали чаще страдать легочными заболеваниями и уезжать из зоны катастрофы. С 1980 по 2000 год северную часть Арала покинуло 45 тыс. человек. Правильно говорят, что у экологической беды нет границ. «В результате его (моря. – Ред.) усыхания ветер ежегодно поднимает до 75 млн. тонн пыли и ядовитой соли, которые уже обнаружены в Европе и Антарктиде», – сообщил в 2015 году Н. Назарбаев.
Море играло важную роль в жизни региона. До середины 80-х годов население занималось рыболовством, работали рыбоперерабатывающие заводы. В год вылавливали 40 тыс. тонн рыбы, а местная отрасль создавала 60 тыс. рабочих мест. Все радикально поменялось в середине 80-х годов. После того как в море стал падать объем воды, резко выросла ее соленость, которая достигла критических значений. Рыба, а её около 20 видов, не могла существовать в таком водоеме. Экокатастрофа сказалась и на уровне жизни населения. По данным властей, жители Приаралья имеют один из низких доходов по Казахстану.
Ситуацию более или менее удалось выправить при участи Всемирного банка и Казахстана, которые в 2005 году выделили средства на строительство дамбы в проливе Берга. Благодаря этому уровень воды в Малом Арале повысился и достиг 42 метров, а соленость снизилась до приемлемого уровня. В море снова появилась рыба, а в прилегающих населенных пунктах возродилось рыбное хозяйство.
«Переработка сейчас рыбы – 11 тысяч тонн. […] Экспорт вырос в 3,6 раза. 22 вида рыбы восстановлено уже», – заявил в 2015 году глава Кызылординской области Крымбек Кушербаев. Жизнь налаживается. В регион вернулись 5 тыс. человек. Население верит, что по мере возвращения моря ситуация в Приаралье нормализуется. Снова закипит работа, а люди перестанут болеть. Тем более что сегодня обсуждается очередной (третий) этап спасения Арала, который предусматривает модернизацию дамбы. Благодаря этому уровень воды в Малом Арале поднимется на шесть метров и доберется до города Аральска, берега которого море омывало в 60-х годах.
Дамба вдохнула жизнь в Малый Арал и предрешила судьбу восточной части Большого Арала. На его месте возникла пустыня Аралкум, хотя прежде здесь была толща воды. Площадь новой территории, по оценке узбекского ученого Зиновия Новицкого, составляет 4,7 млн. гектаров и сопоставима с Эстонией. Но дело не только в пустыне. Полноводный Арал формировал в регионе климат. Благодаря ему лето было прохладным, а зима умеренно теплой. Теперь установился резко континентальный климат, который усиливает сезонные контрасты. Летом жара доходит до 40 градусов, а зимой столбик термометра опускается до минус 30.
И наконец, в прошлом Арал был транспортной артерией региона. Через местные порты доставляли грузы, товары народного потребления соль, муку, зерно. Об этом периоде напоминают сегодня ржавые портовые краны в городе Аральске и разбросанные в пустынной местности остовы кораблей, которые в последние годы стали достопримечательностью. Туристы приезжают, чтобы увидеть картину постапокалиптического мира. Спрос рождает предложение. В регионе появилось несколько фирм, которые за плату могут показать заброшенные корабли и прочие памятники экологической катастрофы. Ажиотаж даже заставил чиновников задуматься над тем, чтобы включить ржавые суда в перечень охраняемых государством объектов.
Если Малый Арал уже подает признаки жизни, то над судьбой Большого Арала висит жирный знак вопроса. Он питается водами Амударьи, но она не всегда доходит до него. Соленость воды здесь составляет 70 грамм на литр. В такой среде выживают только мелкие рачки Артемия, которые являются ценным продуктом в медицине и косметологии. Готовы за них платить любители аквариумных рыб. Но заняться промыслом мешает отсутствие дорог, а в Узбекистане – еще и несовершенство местного законодательства.
В 2013 году ученые заявили, что ситуация на море нормализуется. Как сообщил замдиректора Института океанологии РАН Петр Завьялов, Арал приблизился к равновесию, «поскольку его зеркало столь уменьшилось, что испарение уменьшилось тоже, что даже не очень значительные остаточные речные стоки, а также подземный сток позволяет балансировать море». Значит ли это, что Арал вернется к береговой линии 60-х годов? Как полагают ученые, задача гипотетически достижимая, но она потребует радикальных мер. Надо в четыре раза снизить отбор воды из Амударьи и Сырдарьи. Другой вопрос: готовы ли к этому страны Центральной Азии?
Для полива гектара хлопкового поля нужно 11-13 тыс. кубометров воды. Хуже дела обстоят с рисом. Ему для этого требуется 20 тыс. кубометров воды. В итоге план спасения предусматривает диверсификацию агросектора – вместо хлопка и риса выращивать менее влаголюбивые культуры. Такие разговоры ведутся не первый год, но ситуация не меняется. Причина – хлопок, его продажи приносят валютную выручку Узбекистану. Нельзя просто взять и отказаться от него без последствия для экономики и финансов страны. Но надежда есть. В экспорте страны растет доля промышленной продукции, которая может снизить зависимость РУз от хлопка.
Серьезную проблему представляет арычная система полива, ведущая к вопиющим потерям воды. В связи с чем обсуждается внедрение капельного орошения, которая хорошо зарекомендовала себя в Израиле и Мексике. «В этом случае пресной воды, которая находится в Аральском регионе – совокупный сток Сырдарьи и Амударьи, напомню, составляет 90 кубокилометров в год, – хватит не только для этих республик (Казахстан и Узбекистан. – Ред.), но еще и для Туркмении», – считает директор Института водных проблем РАН Виктор Данилов-Данильян. Но у чудесного плана есть недостаток, высокая стоимость – примерно 16 млрд. долларов. Откуда взять деньги?
Дело не только в деньгах, а в агросекторе. В мире производство хлопка выросло до 23 млн. тонн в год, а в Узбекистане оно не менялось и даже снижалось. Страна входит в пул крупных поставщиков продукции, но ее будущее туманно. В отрасли внедряют новые технологии: от орошения до генной инженерии. Хлопковые поля появились даже в Израиле, где имеется дефицит воды. Узбекистан блекнет на таком фоне. До сих пор здесь широко применяется административный ресурс, ручной труд на уборке хлопка. А без модернизации отрасли, мотивации людей хлопководов страны ждут смутные времена. Старые методы изжили себя! Это касается и финансов. Вырученные от продажи хлопка деньги минуют поля и, судя по всему, не инвестируются в агросектор. В мире хлопок – прибыльное дело, но в Узбекистане он порождает социально-экологические проблемы. Очевидно, надо что-то менять.
В числе вариантов спасения Арала рассматривают идею с поворотом сибирских рек на юг. В 2003 году ее предложил экс-мэр Москвы Юрий Лужков. По его словам, «у России есть экономический интерес, поскольку вода стала товаром. И что очень важно, является возобновляемым ресурсом». Часть стока сибирских рек, объем которых в последние годы увеличился на 5-7%, в любом случае рационально будет куда-то направить. Как заявил в 2016 году Ю. Лужков, отвод воды поможет «напоить водой 4-5 регионов» и позволит заработать около 2 млрд. долларов в год. Ученые в отличие от политиков скептически оценивают идею. Арал она вряд ли спасет. Как поясняет П. Завьялов, цель здесь - «коммерческая доставка пресной воды для хозяйственных нужд региона». К слову, и на том спасибо!
У стран отсутствуют деньги и пока нет политической воли что-либо изменить в судьбе Аральского моря. Похоже на то, что в ближайшие годы ситуация в зоне экокатастрофы будет восприниматься как данность. Уже сегодня говорят о том, что море не вернуть к прежней береговой линии. Слишком сложная задача, а главное, она потребует изменить сложившийся уклад жизни. Чтобы этого не делать, люди обычно вспоминают историю про динозавров, которые тоже не дожили до наших дней. Но ведь от этого жизнь на земле не остановилась, то же самое – и с морем. Тем более что все худшее, что могло произойти с Аралом, уже случилось. А это еще один веский аргумент.
Излишняя самоуверенность 60-х годов сменилась на самоуспокоенность. Но чувства тревоги за эти годы не появилось, не обострился и инстинкт самосохранения. Почему так произошло? Причина, наверное, в самом море. Оно уходило в пустыню не сразу, а медленно и тихо, не хотело беспокоить человека, у которого голова и так была забита всякими хозяйственными нуждами. Поэтому и не было шока. Флора, фауна, человек – все пытались приспособиться к переменам, но за это пришлось заплатить высокую цену. Биоразнообразие Приаралья сильно оскудело, а люди стали жаловаться на здоровье. Сегодня природа старается залечить нанесенные ей раны. На высохшем дне наблюдается процесс почвообразования, а значит, может зародиться новая жизнь. Приложить усилия к этому стремится и человек, который высаживает саксаулы на пространстве Аралкума.
За прошедшие годы аральская катастрофа не раз анализировалась. Утверждалось, что она стала следствием централизованной политической системы и присуща развивающимся странам. Однако такое могло случиться как в богатой, так и бедной стране. К примеру, сегодня мир следит за озером Чад в Африке и озером Солтон-Си в США, которые пересыхают. А причина этого – не уровень развития страны, а недостаточная ответственность человека и общества перед природой. Подобные факты убеждают в том, что в мире внутренние озера сталкиваются с серьезными вызовами, которые ставят их на грань исчезновения. Поэтому опыт реабилитации Арала и деятельность международного фонда по его спасению в ближайшие десятилетия будут востребованы на глобальном уровне. Будем ждать добрых вестей и со встречи на высшем уровне по проблемам Аральского моря, запланированной, напомним, на будущий год.
