71-летняя Людмила Петровна и 75-летний Аркадий Львович (имена изменены по просьбе пары) познакомились в маршрутке. А теперь, по их словам, «ведут двойную жизнь тайных агентов» в страхе, что об их романе узнают их дети.
— Прямо как подростки! — горько усмехается седовласый Аркадий Львович, бывший сотрудник научного института. — Пока тепло, в парке гуляем, а если холодно, то в закусочную или в кино. Несколько раз, стыдно сказать, отель на час снимали. В августе в круиз по Волге ездили. Так на речном вокзале даже не поздоровались, чтобы провожающие нас дети ничего не заподозрили. И так уже почти два года.
Людмила Петровна вспоминает момент их знакомства:
— Меня тогда только проводили на пенсию, я до 69 лет в своей поликлинике доработала, никто на мое место в участковые не стремился. Первые недели две разбиралась с накопившимися делами. А потом вдруг ощутила пустоту, хотя живу с сыном и его женой. С мужем развелась давно, больше замуж не вышла, как-то не сложилось. Внуков нет, нянчить некого, невестка деревенская, хозяйственная, сама все умеет, а помощников не терпит. Говорит: «Да не лезьте вы, мама, наслаждайтесь свободой!»
Людмила Петровна рассказывает, как пыталась последовать совету невестки — сходила в парк, в театр. Но в одиночку гулять быстро наскучило, а подружки — кто еще работает, кто с внуками сидит, кто болеет или ухаживает за болеющим супругом.
— В нашем возрасте потусоваться, как выражается мой сын, особо никого не вытянешь, — улыбается женщина. — И вот как-то собралась на рынок, захожу в маршрутку. А там мужчина мне место уступает. Я ему улыбнулась и поблагодарила. Он тоже у рынка сошел, вместе пошли, разговорились...
Судя по тому, как он и она нежно смотрят друг на друга, пылкость чувств от возраста никак не зависит.
— Мы хотели пожениться, чтобы не скитаться по общественным местам, — опережает мой вопрос Аркадий Львович. — Но мои сын и дочь, как только заикнулся о женитьбе, взбеленились не на шутку. Маму свою стали вспоминать, а она, жена моя, царствие ей небесное, уж 8 лет как скончалась. Заявили, что я подцепил аферистку, которая зарится на нашу квартиру, хотя Люсю никогда в глаза не видели. В общем, гадость, даже повторять не хочу. В итоге даже пригрозили в дурдом сдать, если не прекращу маразм. Я с ними после этого не разговариваю, но жить приходится под одной крышей, деваться мне больше некуда. Была дача, но сын ее продал. У Люси тоже больше ничего нет.
— У Аркаши квартира огромная, шикарная, в доме старых большевиков, — поясняет Людмила Петровна. — Вот его дети и боятся, что я и мой сын смогу претендовать на их жилплощадь, если мы поженимся. И никаких доводов даже не слушают. Их можно понять: сейчас время такое страшное...
— Но почему бы вам тогда просто вместе не жить без регистрации брака, если вы так щадите своих детей?
— Да мы и на это готовы! — восклицает Аркадий Львович. — Но мои наотрез отказались к нам Люсю пускать. Ничего не слушают! Говорят: «Если съедешься с ней, по-любому окрутит!» А Люсины сын с женой вроде и не против, но только если мы не у них будем жить. И их можно понять: квартирка маленькая, двухкомнатная — там не только поселиться, даже встречаться стыдно, стенки тонкие, все слышно. А потом у них детки пойдут — совсем тесно станет... Мы к Люсе домой заходим, только когда ее дети на работе. Снимать квартиру нам не на что, такие великие пенсии не заработали. Но зато у нас, считайте, вторая молодость — парки, кино, ночлежки...
— То есть всех можно понять, кроме вас? — уточняю я.
— Ну, мы же уже свое пожили, а они молодые! — чуть ли не хором отвечают пенсионеры.
Эйджизм — дискриминация, осуществляемая одними возрастными группами по отношению к другим возрастным группам. Термин введен в 1969 году американским геронтологом Робертом Батлером, считавшим, что укоренившееся среди молодых неприятие старости — это проекция личного страха старения как символа болезней, беспомощности и близкой кончины. Батлер считал, что эйджизм особенно силен в США, называющих себя страной «молодых и энергичных». Американскому укладу он противопоставлял японский, где традиционно почтительное отношение к пожилым.
В Европе вошел в моду антиэйджинг (от англ. age — возраст) — движение в противовес эйджизму, отрицающее привязку определенных событий и поступков к возрасту — например, после 70 жениться глупо и стыдно, родить надо до 40, носить мини уместно до 30 и т.д. Европейские пенсионеры, как самая материально защищенная, независимая и обладающая свободным временем часть населения, усмотрели в этом дискриминацию по возрастному признаку — и победили! И теперь то, над чем не смеялись вслух только из вежливости (70-летняя красотка в мини или 80-летние молодожены), стало трендом. А поскольку европейская мода теперь добирается до нас очень быстро, знайте: на пенсии жизнь только начинается — и деловая, и половая.
